шаханшахом, царем царей, как разговариваешь ! Мужа не уважаешь! И себя, и
меня на весь свет позоришь' При всех говоришь, что любишь этого Рамина!.. Да
кто он такой, твой Рамин1 Гуляка, пьяница, стихи только сочиняет С евреями
дружит, да!!'
низкое поведение Вис обвиняла во всем мать и брата, кляла шаханшаха Такой
шум стоял три дня в царском дворце, что невозможно было торговать на
знаменитом махабадском базаре напротив.
закончилось старой конной игрой в мяч. Сам шаханшах Мубад участвовал в
ристалище и, по единогласному мнению, играл лучше всех. Рамин и Виру не
успевали почему-то к мячу, и шаханшах каждый раз опе-
Вис ласково махнула ему платком с крыши...
одежды.
Солнечный восход. И тому, кто не знает, понятно это радостное слово.
Хорасан!.. Если в раю синее небо, сладкий воздух, а трава и деревья полны
свежей зеленой кровью, то здесь второй рай! А есть ли в первом раю такой
матовый виноград, такой крупный белый урюк, такие дыни -- бахрман ?! И если
носят в первом раю прозрачные и легкие, как мечта, шелковые платья, то это
из хорасанского шелка. Если и там есть бедняки, которым не по карману
натуральный шелк, то они надевают блузки из хорасанского тонковолокнистого
хлопка. А уж если бывает в настоящем раю зима и приходится покупать пальто,
то воротники на них, несомненно, из хорасанского каракуля. Разница только в
цене: самый дорогой, конечно, сур -- золотой каракуль, подешевле --
серебряный, и для основной массы -- обычный черный по полдирхема шкурка...
своими полями, садами и тучными пастбищами как сухая безжизненная пустыня.
Эта жемчужина -- Мерв!
поездки в Махабад. Со своей благородной женой Вис поднялся он на крышу
большого шахского дворца. И сели они там на золотые, стулья, как Сулейман с
Балкис 1. Солнце померкло от ослепительного величия шаханшаха, а Луна и не
показывалась, боясь сравнений с Вис.
сторон Мерв. Словно перегру-
не было, так глубоко утонули они. И совсем потерялся где-то скромный
виновник этого праздника -- ласковый Мургаб. Протянув друг другу самые
большие ветки с обоих берегов, спрятали его от чужих глаз прижимистые
карагачи. А может быть, принеся сюда жизнь с далеких Индийских гор, сам он
захотел отдохнуть от горячего Солнца...
шаханшах Мубад у Вис. На свое горе спросил!..
увидеть с этой крыши, она бы не взглянула в ту сторону. Лишь один раз за всю
дорогу увидела она Рамина, и то издали. Он как будто избегал ее...
заметили молодого стройного всадника в мервском переулке, ведущем от базара.
Он медленно ехал вдоль арыка, красиво положив руку на бедро и разговаривая с
кем-то на теневой стороне. Ветки карагачей поредели, и в горящий уголь
превратилось бедное маленькое сердце Вис. Он говорил с женщиной!!!
мир лежит в прахе у моих ног, как твой Виру!..
на землю и взял ту, подлую, за руку! Зеленые круги завертелись перед глазами
Вис, а когда они пропали, никого уже не было и у арыка...
думаешь?..
крашеные усы, что она не выдержала. Ей было уже все равно.
и тебя терплю! Ты для меня как острые шипы на его розе! А он жестокий...
он...
проституток твой род! И мать твоя Шахру тридцать ублюдков родила. Если есть
среди них два от мужа, то хорошо!.. Вон видишь три дороги: одна в Гурган,
другая в Демавенд, а третья -- в Хамадан. По любой из них убирайся к
чертовой матери! И пусть
ослепнут От ДорОжной пыли!..
собираться в дорогу. Легко и пусто было у нее на сердце.
вздохнув. -- У других женщин добрые, хорошие мужья. И любовники у других не
такие!..
любящую жену. Сто таких, как я, служанок, приставь к этой достойной женщине.
Будь счастливым без меня, а без тебя и я буду счастливей...
отъезде Вис! Деревья вяли вокруг, и трава не росла там, где падали его
слезы... Он действительно не подходил близко к Вис, чтобы не прогневить
шаханшаха. И у такого витязя было, конечно, в Мерве немало хороших знакомых.
Не мог же он так, сразу, порвать с ними...
его мервских знакомых. Так же светились их хрустальные руки, тот же был
гранатовый сад^ те же белые ноги. Может быть, даже лучшие ноги. Но только
Вис была нужна Рамину... И уехала она, не простившись. Значит, не имеет он
для нее значения... И к кому она так торопилась?!
давал он ему спать, как художник рисуя в памяти все подробности свиданий с
Вис. Только теперь не его, а чужие беззастенчивые руки ласкали ее. И Вис
отвечала на эти ласки!.. Рамин вскакивал и бегал в отчаянии по комнате. А
когда почувствовал он, что ни одной минуты не может больше быть без нее, сел
и написал шаханшаху письмо.
-- И леопарды мои скучают без добычи. Соколы совсем разучились падать с неба
на жирных куропаток. Мой конь -- верный Рахш -- еле передвигает ноги. Сердце
мое устало биться от безделья, а голова кружится от скуки. Нет счастья в
неподвижности. Пусть
поохотиться во славу его в Гаргане и Сари, где много пернатой дичи. Оттуда я
поеду в Амуль, который славится дикими свиньями. На козлов и онагров я
поохочусь в Кухистане, на ланей -- в Азер-байгане..."
зверей, кроме той серны, для которой готовил стрелу. Но не такой еще дурак
был шаханшах, каким он стал потом. Пока не дал ему Рамин честное слово, что
как черную чуму будет обходить Вис, шаханшах не отпускал его. На дорогу он
посоветовал Рамину найти себе хорошую жену в Кухистане. Там, говорят, хоть и
не очень красивые, но порядочные и домовитые женщины. Что еще надо молодому
человеку, да?.. В Хо-расане теперь все прибавляли к своим словам протяжное
махабадское "да-а".
устремился Рамин прямо в Махабад. Всех леопардов и соколов отпустил он по
дороге, чтобы не задерживали его. Черной чумы Рамин не боялся...
старого дурака за плохое отношение к молодой жене, да еще из такой хорошей
семьи, ей выделили самую лучшую комнату в махабадском дворце. Окна ее
выходили на Восток...
ногти, в тугую косу заплетала волосы. Платье носила простое, из махабадского
полотна. Светлым стало ее лицо. Каждое утро садилась Вис у окна и смотрела
на пылающий Хорасан. Первое, самое чистое Солнце видела она, и сердце ее
нагревалось от радости и предчувствий.
ослепла, задохнулась от счастья. Это был Рамин...
шах-туте, царском тутовнике, которым славится Махабад. Кто не знает его
Контровский Владимир
Лукьяненко Сергей
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман
Круз Андрей
Прозоров Александр