приходили истины переменных величин, сходились параллельные линии, рождалось
слово, не принимал разве он это За откровение самого бога?!
справедливости внушал Пророк Любя и беспокоясь, заковывал он их в камень.
Пророк хотел сделать людей счастливыми навеки'.
что с камнем она погубит и человека. В своей наивности гения он закрыл лицо
Рей...
купцы призывают бога в свидетели?! Закованный в камень бог сразу становился
догмой. И как всякой догмой, ею тут же начинали спекулировать ..
возводил он все новые стены, сам угрожал вечными страданиями, требовал
покорности. Старые, давно знакомые людям догмы использовались как пугала и
приманки... Это лишь ускорило крушение. Уже не купцы клялись в
караван-сараях. Брат доносил на брата, оправдываясь затертым знаком бога и
именем еще живого Пророка его!
было уже поздно: пальцы его дробились, ногти срывались. Умирая, Пророк
кричал...
пустыню.. Ему кричали что-то, звали, но он не пошел... Из Мекки он нес
большую тяжелую чалму. Кому нужна она?..
текла вода из-под камня. В вязком горячем воздухе висела тяжелая тишина.
Узкие твердые листья скручивались в ожидании бури...
голову... Одетые в железо люди были уже близко. Железо держали их руки.
Железом были закрыты тяжелые лохматые лошади. Все покрывали длинные белые
плащи с красными крестами через всю спину...
другу слезать с лошадей, расстегивать тяжелую одежду. Он с удивлением увидел
белый сверток в руках одного...
Холодно смотрели синие немигающие глаза. Вились мягкие светлые волосы,
окаймляя твердые скулы и широкий тупой подбородок. Постояв, варвар ударил
его по лицу. Боли он не почувствовал, лишь вкус крови во рту.
глаза...
броситься бык мотал вдруг головой и отходил в сторону.
издали смотреть на одетых в железо людей...
дерева крест, варвары опустились на колени и хриплыми нестройными голосами
запели что-то... Он слышал об этом прибитом к кресту боге. Бог плакал от
боли, а люди увековечивали его слезы в мертвом дереве. Воздух густел. Листья
все скручивались.
что-то кричали, седлали лошадей. Выстроившись в плотный ряд, они опустили
длинные железные копья...
лошадях. Они остановились напротив...
Потом посмотрел по сторонам, нашел старика в чалме со странными глазами...
скрутились в тонкие жесткие трубочки...
ту же минуту качнулись всадники. Исступленно выкрикивая своих богов, они
слепо мчались навстречу друг другу...
подняло, бешено закрутило раскаленную пыль. В самой середине этого грязного
воющего кольца завертелся дикий клубок остервенелой человеческой плоти...
боя разворачивались твердые зеленые листья. Вихрь понесся дальше, оставив
присыпанную пылью груду бесформенных человеческих тел. С ветром умчались и
уцелевшие лошади...
навозом. Но все перекрывал острый запах крови. Она еще не успела остыть и
распол-
наклонился, развернул белую ткань.
но знал, что написано на плотном куске пергамента. Причем здесь были
выдуманные боги - каменные, деревянные. Или книжные... Размочив в роднике
лепешку, он кормил ребенка. Мальчик жадно сосал хлебную кашицу, и в синих
глазах его было удовольствие. .
уступы. Холодно молчали звезды. Сгорающие камни чертили пустое небо...
юности - к черно-красному муравью на желтом стебле, к всепобеждающей мысли,
к своей вечной Рей. Туда, где деревья цветут и
пустыню. Восемь дней и ночей по плоским такырам и сыпучим барханам гнался
отряд за бандой. Сегодня ночью ее остатки укрылись за стенами старой
крепости. Особый отряд атаковал ее на рассвете вместе с колючим ветром --
"афганцем". Ворвавшись туда, увидели только стреляные гильзы да несколько
трупов. Кровавого Шамурад-хана среди них не было. Главарь белобасмачей исчез
вместе со своим помощником -- жандармским приставом Дудниковым. Обыскали
каждый могильник, каждый сухой кустик, но никого не нашли. Ровный упругий
ветер пустыни быстро засыпал гильзы и трупы...
всхрапывали у древней стены.
клокочущий кашель вызвали болезненную бессонницу. Не давала покоя мысль:
куда мог деться Шамурад-хан? Но пустыня после песчаной бури дышала легко и
спокойно. Вид темных крепостных стен на фоне мягкого бархатного неба
успокаивал и заставлял думать о чем-то неведомом, давно минувшем.
сормовец Телешов называл его по старой партийной кличке, под какой знали его
на заводе. А настоящее-то его имя -- Николай.
самокруткой. -- Я думал, хуже, чем у нас, в Нижегородской, не найдется голи.
А тут два барана да штаны -- хозяин. .
тот мягко покатился вниз, в темноту. Не успел затихнуть шорох от падающей
глины, как оба насторожились. Возле большого могильника, где сложены были
боеприпасы, послышался неясный шум. Крепость охранялась со всех сторон, и
Смит Кордвейнер
Ильин Андрей
Лондон Джек
Березин Федор
Шилова Юлия
Афанасьев Роман