Чтение 66–й страницы книги ~Батый~

взглянешь - везде смерть, все разрушено...

Около сохранившегося каменного вечевого помоста лежал па боку закоп-
телый медный колокол, чей могучий голос сзывал, бывало, рязанцев на мно-
голюдные, шумные сходы.

Евпатий медленно пошел в сторону. Ратники расступались, давая ему до-
рогу.

Он с трудом разыскал родные места. Вот каменные ступени церкви на уг-
лу улицы, а вон там, на пригорке, стояла его старая просторная изба.
Среди рухнувших, обгорелых бревен одиноко высилась теперь лишь закопте-
лая большая глиняная печь.

Евпатий пробирался с трудом через валявшиеся бревна, камни, железные
прутья. На обломках, опустив голову на руки, неподвижно сидел человек.
Что-то знакомое показалось в его могучих плечах, в длинных седых куд-
рях...

Камень покатился под ногами Евпатия. Сидящий обернулся:

- Евпатий!..

- Ратибор!..

- Я ждал тебя, друже, - говорил Ратибор, обнимая молодого воина, - Я
знал, что ты придешь. Твое слово крепко...

- Приехал, но поздно! - и Евпатий показал на обугленные развалины. -
Где мои? Не знаешь?

- На все воля божья! Мужайся, Евпатий!,. Старуха, мать твоя, еще ды-
шала, когда я сюда добрался. Жену твою татары хотели в плен утащить. Она
топором отбивалась. Тогда всех зарубили.

- А дети?

- Их в плен увели, вместе с другими...

Евпатий молчал.

- Евпатий! - продолжал Ратибор. - Догоним ворогов! Посчитаемся с ни-
ми!.. Привел ли ты черниговцев?

- Привел, да мало: триста человек. Но все удальцы: каждый десяти сто-
ит.

- Найдем еще людей! Много народу в лесах схоронилось. Я был у - сто-
ронников. Их с каждым днем все больше. Соединимся с ними и нагоним та-
тар... Идем, друже!

Евпатий взглянул в последний раз на обломки родного дома.

- Идем!

Друзья пошли к вечевой площади. По дороге Ратибор рассказал Евпатию о
гибели рязанских полков в Диком поле, о том, как его подобрал молодой
князь Роман, как они вместе пробирались обратно в Рязань, как раненая
нога заставила его задержаться в пути, а князь Роман покинул его, торо-
пясь в Рязань. Едва оправившись, Ратибор поспешил домой и прискакал как
раз к разгрому родного города. Теперь татары ушли в сторону Владимира.
Здесь их не видно.

Черниговские ратники отдыхали на обугленных балках. Они поднялись
навстречу Евпатию и Ратибору.

Широкий кряжистый воин, черниговский старшой, выступил вперед:

- Что надумал, Евпатий? Что будем делать?

Евпатий снял стальной шлем и обвел всех взглядом:

- А вы чего хотели бы, братья черниговцы?

- Ты звал нас помочь рязанцам. А Рязани больше нет! Татары ее в клад-
бище обратили!

Евпатий молчал.

- Так неужто мы стерпим это? - продолжал старшой. Вот тебе наш сказ:
порешили мы, черниговцы, на татар идти, отомстить за русских людей!

Евпатий низко поклонился:

- Спасибо, братья! И я и отец Ратибор так же мыслим. Не станем мед-
лить, пойдем по татарским следам. Может, пленных кого выручим...

- Пойдем! Пойдем! - загудели ратники.

- Порешите сперва, кому воеводой быть.

- Евпатий! Пусть нас ведет Евпатий!..

Старшой снова заговорил:

- Кому же, как не тебе, Евпатий, вести нас на татар? Ты все дороги
здесь знаешь, да и человек ты ратный. А мы ведь пахари! От сохи воевать
пошли... Да не бойся! Сумеем и мы постоять за Русь! Голов не пожалеем.
Будем рубить татар, как лесины рубили. Запомнятся им топоры мужицкие!

- Верно! Верно!

- Спасибо, братья черниговцы! - сказал Евпатий.

Протяжный, будто жалобный звук пронесся над площадью. Евпатий обер-
нулся. Несколько человек поднимали тяжелый колокол. Притащили три брев-
на, подняли их и связали верхние концы. Одни подтягивали веревками коло-
кол, другие помогали, подхватив его за края. Наконец колокол повис. Рат-
ники обсасывали пальцы, на которых от натуги выступила кровь из-под ног-
тей.

- Не валяться же тут ему, - пояснил старшой. - Вечник, чай, наш, на-
родный голос!..

Воины подошли к колоколу.

- А может, и жив еще кто? - сказал Евпатий. - Ну-ка, кто молодший?
Бей в колокол! Не всех же рязанцев татары перебили.

Молодой дружинник раскачал язык и ударил с размаху. Раздался сильный,
протяжный звук.

- Покойников не подымешь! - заметил один из ратников.

Дружинник продолжал бить в колокол, и медный гул пронесся над опусто-
шенным городом, над спаленными ближними городскими посадами, долетел до
разгромленных дальних погостов.

Евпатий стоял на вечевом помосте и зорко смотрел по сторонам. Неужто
никто не откликнется?..

Но что это? Из черного погреба, из-под обгорелых обломков, показался
человек. Он поднялся и, закрывая глаза от солнца, смотрел в ту сторону,
где звучал вечевой колокол. За ним появился другой, третий... Отовсюду,
из темных дыр, из под избищ, незаметных тайников и подклетей вылезали
изможденные, выпачканные в саже и пыли ратники, старики, женщины, дети.
Пошатываясь и ковыляя, они спешили к площади.

Мертвый город ожил. Люди прыгали с груды на груду, спотыкались, пада-
ли и снова вставали. Их было немного, но все же это были рязанцы!

Вдали, на снежных полях вокруг города, показались черные точки. Пря-
тавшиеся долго люди торопились к развалинам старой Рязани, куда звал их
знакомый призывный звон вечника. Ратибор бросился им навстречу:

- Жива еще Русь!.. Жив еще корень рязанский!..

Глава вторая. НА ЛЕСНОЙ ПОЛЯНЕ

Тихо в дремучем вековом лесу. Отчетливо слышно, как падает с ветки
клочковатый снег, как прыгает белка или вспорхнет одинокая зимняя птица.
Иногда треск мороза в стволах разбудит тишину и откликнется вдали в гус-
том ельнике. Изредка высоко в верхушках стройных сосен, покачиваемых
ветром, послышится слабый шорох. И опять торжественная тишина наполняет
тайной онемевший, словно настороженный старый лес.

Сугробы снега прикрыли кусты вереска, можжевельника и волчьих ягод.
Ни пешком не пройти, ни верхом не проехать. Только на коротких лыжах,
подбитых конской шкурой, можно пробраться через глухую чащу.

Еле заметная извилистая тропинка, протоптанная в глубину леса, вела
на небольшую полянку. На ней собрались - сторонники. Здесь были те, кому
посчастливилось спастись от татарского отточенного меча или тугого арка-
на: мужики из сожженных селений, немногие уцелевшие Защитники Рязани,
оставшиеся ратники уничтоженных отрядов. Там, за лесом, где протянулись
родные снежные поля, обливается слезами горе, сверкают мечи, течет кровь
русских людей, пылают родные избы...

Ратники отдыхают, лежа на сосновых ветках, греясь у костров. Тихий, -
задушевный голос затянул песню:

Еще что же вы, братцы, призадумались?

Призадумались, ребятушки, закручинились?

Что повесили свои буйные головушки,

Что потупили очи ясные во сыру землю?

Несколько человек дружно подхватили:

Еще ли лих на нас супостат-злодей,

Супостат-злодей, татарин лихой...

Молодой сторонник сердито проворчал:

- Распелись не к добру!.. - и отвернулся с недовольным видом.

Тяжелая рука крепко ударила его по плечу. Он обернулся. Рядом стоял
долговязый мужик в нагольном тулупе и собачьем треухе, с топором за поя-
сом.

- Чего каркаешь? - спросил он.

Парень потирал плечо:

- Тьфу, Звяга! И рука ж у тебя!,.

- Чем тебе песня плоха?

- Татары услышат...

- Где им сюда добраться! В снегу утопнут.

- Все одно, какое нонче пенье...

- А почему не петь?

- Избу сожгли... Тятьку зарубили... Любашу увели... плаксиво протянул
парень.

- Вот оно что!.. Да разве у тебя одного? Чего ты хлюпишь? Все мы это
видели, все горя хлебнули! А завтра сами косоглазым хвосты отрубим! Все
одно, прогоним их!

Парень недоверчиво покачал головой,