ну. Вьюга стихла. Серебряный ободок полумесяца повис над верхушкой ели.
Мусук задался дерзкой мыслью проехать через селение. Там все затихло.
Кое-где вдали лаяли собаки, несколько огоньков мерцало на другом берегу
реки. Постепенно, один за другим, огоньки угасали.
нать, как расположены укрепления и засеки, откуда лучше повести нападе-
ние.
навстречу. Мусук повернул коня и поскакал обратно к отряду, боясь, что
за ним уже мчится погоня. Но все было тихо в лесу.
Всю ночь всадники провели, сидя на снегу возле коней. Среди ночи поднял-
ся ветер и повалил густой снег. Вьюга завыла, заскрипели верхушки качав-
шихся елей. Под утро был передан приказ: - Дать коням по нескольку горс-
тей зерна. Проверить оружие. Мы будем здесь биться так долго, что ново-
рожденный младенец станет стариком, но назад не повернем.
нах вековых сосен, наносил вороха легкого снега и, точно передумав, сно-
ва сдувал нагроможденные сугробы, перебрасывал их, наметая в других мес-
тах новые пушистые холмы. Сплошное белое покрывало затянуло низкие, при-
жавшиеся друг к другу шалаши и землянки боевого стана.
ствол старой березы. Прочно опираясь на длинную рогатину, зашитый в зве-
риные шкуры, он громко, нараспев говорил, обращаясь к пустому полю, где,
точно белые тени, проносились подхваченные ветром вороха снега. Ему вто-
рила метелица, а человек то громко завывал, то говорил шепотом:
ко дремучему лесу, ко ручью студенцу, где стоит старый дуб мокрецкой,
возле лежит горючий камень Алатырь... Под этим камнем живут седьмерицей
семь старцев, не скованных, не связанных... Отвалю я этот камень Ала-
тырь, призову я тех старцев, поклонюсь им низехонько: Отпирайте вы,
старцы, свои железные сундуки, выпускайте белых муриев!.. Пусть полетят
по небу те белые мурии, пусть нагонят они бури и метелицы, пусть засыпят
снегом злые полки татарские, заморозят их лютою стужею!.. - Татарин, та-
тарин, злодейской породы, урод из уродов! Зачем ты, татарин, пришел в
наши земли? Не убежишь своей волей ты вслед за метелью за каменные горы,
вырву я тебя с корнем, заброшу за синюю даль, где засохнешь ты, как по-
рошинка, завянешь, как былинка!.. Вспомнишь ты свою ошибку, да будет
поздно. Замыкаю свои словеса замками железными, бросаю ключи под бел ка-
мень Алатырь! А как у замков смычки крепки, так мои словеса метки... И
ничем, ни воздухом, ни бурею, ни водою, мой заговор не отмыкается...
Рать могуча, мое сердце ретиво... Слово мое крепко, крепче сна и силы
богатырской. Чур, слову конец, моему делу венец. Заговор мой все превоз-
мог!..
Налетели порывы ветра, стараясь свалить говорившего. В стороне послышал-
ся крик:
лесных буераках. Идите за мной, след в след, нога в ногу. Не то леший
вас закрутит, ведьма замучит! Будете всю ночь плутать промеж двух сосен.
Поживей, а то, гляди, стар-человек уйдет от нас...
кого плена, тоже хотят воевать.
нагонявший на татар метель, за ним прибывшие рязанцы, завернутые в овчи-
ны, все здоровые, широкие, коротконогие, с медвежьими ухватками.
спасаясь от метелей, запрятались русские ратники. Землянки растянулись
длинной цепью, едва выделяясь из сугробов снега. Только вьющиеся дымки,
проникавшие сквозь волоковые оконца и отверстия в крыше, говорили, что
под снегом живут, что там тепло, в горшках кипит похлебка и гуторят
русские люди.
шубу, которой был прикрыт. Он лежал на полу, на ворохе сена, с краю близ
двери. Возле него вповалку спали его дружинники, храп раздавался со всех
сторон. Из двери дуло. В щелях жалобно свистел ветер.
беде? - и черные мысли, одна тяжелее другой, отгоняли сон.
вую вотчину? Не ждет ли он, пока татары сами уйдут? Тогда он - сильней-
ший князь северной Руси - поставит здесь новый стольный город, такой же
пышный, как его Владимир. Уже не раз он говорил, что следует соорудить
здесь и клети, и закрома, и водяные мельницы, запрудив в трех местах ре-
ку: - Народу-де ратного прибывает больно много, и не разумнее ли самим
молоть зерно... - А там, за лесами, пылают погосты, рыщут татары и рубят
всех, кто только попадется в их жадные руки... Я долго медлить не буду.
Если князь Георгий не начнет воевать, я уйду с моими ростовскими опол-
ченцами в леса. Буду близ больших дорог ловить татар и добираться до их
злого змея хана Батыги...
горячей печи, обернул ими ноги, сверху намотал шерстяные обвертки и под-
вязал кожаные лапти. Надел полушубок, туго затянул ремень с прямым мечом
и толкнул дверь. В избе все продолжали крепко спать.
Ветер хлестал лицо колючим снегом. Князь пошел вдоль лагеря. До рассвета
недалеко. На белом снегу резко выделяются бревенчатые новые избы, зем-
лянки, засеки. Тихо в боевом лагере. Все спит. Враг далеко. Кто забредет
в жестокие морозы в такую трущобу! Ни дозорного оклика, ни стука, ни
скрипа шагов...
раскинувшись на снежных полянах, в лесных чащах. Только лесные буераки
да мужицкая сила - вся твоя защита! Эх, сбежались бы все мужики со всех
погостов, повел бы их в бой старый Илья Муромец! Какой коварный враг ус-
тоял бы тогда? Отогнали бы всех врагов, как раньше отгоняли! Ворвался к
нам народ чужой, злобный и немилостивый. Пробрался он в самую глубину, в
сердце русской земли, расколол ее на мелкие клочки и грызет, и гложет, и
рвет, не давая передышки... Эх! собраться бы с силой и сбросить с плеч
насевшего врага!..
же. Князь застыл на месте и вглядывается. Кому сейчас дело, кому забота
бродить среди ночи по лагерю? Не князь ли Георгий? Конь высокий, строй-
ный, половецкий. Всадник не русский! Как он попал сюда? А вдруг это та-
тарин?.. Князь Васильке сжимает рукоять меча и бросается вперед. Конь
прыгает в сторону, всадник мчится прочь поляной, к лесной просеке и
скрывается в густых елях.
новый всадник. Впереди него пегий пес-волкодав.
Пес зарычал и остановился. Всадник натянул повод.
ду. Раза три от них отбивался. Только добрый конь выручил.
ускакал...
ко! И охнуть не успеем, как навалятся...
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Майер Стефани
Шекли Роберт
Конюшевский Владислав
Каменистый Артем