Чтение 14–й страницы книги ~К "последнему" морю~

- Теперь он будет спать. Блуждавшая в заоблачном мире душа
джихангира вернется в свое тело...

Гречанка метнула загадочный, чарующий взгляд зеленых глаз на
хана Орду и, вздохнув, снова их опустила.

Орду завозился, оправляя пояс, и вложил в ножны блестящий
кинжал.

Снаружи донеслись женские причитания и плач.

- Эй-вах! Беда! Какая великая беда! - простонал Орду,
схватившись за голову. - Это идут "украшения вселенной",
прекрасные жены джихангира!.. Они своими жалобами и плачем снова
погубят моего брата!..

Глава четвертая. "УКРАШЕНИЯ ВСЕЛЕННОЙ"

В шатер вошли три молодые женщины в пышных цветных шелковых
одеждах, в златотканых шапочках, каждая из которых была украшена
длинным драгоценным пером белой цапли. Они наполнили шатер
громкими стонами, жалобным всхлипыванием и причитали, стараясь
перекричать друг друга:

- Наш обожаемый повелитель умирает! Мы останемся сиротами!
Кто станет о нас заботиться!.. Не покидай нас!

- Молчать! - заревел свирепо Орду. - Или сидите тихо, или я
вас прикажу завернуть в ковры и отправить к вашим родителям.

Три жены затихли и, переглядываясь, уселись в сторону,
изредка всхлипывая. Все молчали. Негритенок, обняв колени руками,
уже спал. Царевна Дафни, грациозно облокотившись на свой ковровый
мешок, как будто дремала. Изредка она приоткрывала один глаз и
наблюдала, что происходит в шатре. Хан Орду лег на бок и захрапел.
За ним, с тонким присвистом, захрапел арабский лекарь. Нукер у
входа дремал стоя, опираясь на копье.

Тогда три жены стали подползать к Юлдуз-Хатун. Слышались их
голоса:

- Ты думаешь, что ты, Юлдуз-Хатун (госпожа)? Ты тварь подлого
происхождения навсегда останешься Юлдуз-каракыз (черная девка)!

- Разве мы не знаем, что ты выделываешь тайком?

- Ты всегда делаешь подлости!

- Ты обманываешь нашего доблестного повелителя с обласканным

- Он так же подл и коварен, как кошка (мусук). Он не знает
благодарности и преданности!

- Джихангир болен потому, что ты его отравила?

Юлдуз-Хатун, точно защищаясь от ударов, плотнее закуталась с
головой в черное покрывало и молчала.

- Ты давно околдовала джихангира, ты опасная змея!

- Уходи отсюда, пока мы тебя не задушили! Это наша забота,
старших жен, находиться около повелителя.

- Мы его вылечим нашими молитвами, мы ему откроем правду!

Внезапно шубы отлетели в сторону. Бату-хан резко поднялся и
выпрямился. Три жены припали к его ногам.

- Наконец ты очнулся, ослепительный! Ты будешь снова
сверкать, наш алмазный, драгоценный повелитель, и теперь навсегда
останешься с нами!

Бату-хан заговорил громко, твердым, звучным голосом:

- Нукер, кто из высоких темников этой ночью в дозоре?

Тот, очнувшись, ответил:

- Внимание и повиновение! Они в соседнем шатре: Бурундай,
Курмиши и старый Нарин-Кэхэн.

- Пришли их сюда. Скажи также Субудай-багатуру, брату Шейбани
и хану Мункэ, чтобы поспешили ко мне. Я созываю военный совет.

- Внимание и повиновение! - ответил нукер и вышел. На его
место встал другой вошедший нукер. Хан Орду очнулся и поводил
налитыми кровью глазами, еще не соображая, что произошло.

Бату-хан, оттолкнув ногой цеплявшихся жен, шатаясь, подошел к
Орду, сел рядом и обнял его.

- Мой почтенный старший брат, ты примчался издалека, чтобы
спасти меня и отогнать злых духов болезни. Ты всегда; был мудрым
старшим братом, моим верным защитником и спасителем. Я твоя
жертва, я твой нукер.

Неуклюжий толстый Орду прижимался к Бату-хану, лизал его
щеки* и шептал в ухо:

- Я знаю, что тебе суждены великие победы... Я примчался,
чтобы убрать камни с твоего пути и отогнать желтоухих, завистливых
предателей!

Юлдуз-Хатун подбросила сухих веток в костер. Тени забегали по
стенам шатра.

Вошли три темника, еще заспанные, вытирая рукавами рты:
высокий, тощий и желтый, как луковичная шелуха, Бурундай; широкий,
коренастый, с длинными лошадиными зубами Курмиши, и старый,
сморщенный, как гриб, Нарин-Кэхэн, с согнутой спиной и шаркающими
слабыми ногами. За ними ввалился грузный, волочивший ногу,
одноглазый полководец, знаменитый Субудай-багатур.

Бату-хан выжидал, пока прибывшие пали ниц и выпрямились, сидя
на пятках. Затем заговорил торжественным голосом:

- Мои верные слуги, темники Бурундай, Курмиши и Нарин-Кэхэн!
В походе на урусов и в боях с кипчакскими войсками вы оказали
сотни услуг. Вы не знали отступлений, вы приносили победы. Я давно
хотел наградить вас достойно. Храбрый темник Бурундай, победитель
в битве с урусами при реке Сить, тебе я уступаю драгоценность,
одну из моих семи блистающих звезд - жену Ерке-Хара-Нюдюн ("Власть
черных глаз")! Тебе, верный сотник Курмиши, я дарю другое
сокровище - А-ля-Миндасун ("Шаловливую нитку"). Я знаю, что ты
будешь эту нитку крепко держать в зубах, - тебя на ласку не
обманешь, на хитрость не возьмешь! А тебе, почтенный сподвижник
моего деда, великого воителя, храбрый Нарин-Кэхэн, - тебе я дарю
эту самую молодую красавицу Набчи ("Сладость жизни"). Ты будешь с
ней наслаждаться в благоденствии и радости...

Три темника пали ниц, а жены стали отчаянно плакать и молить:

- Не отдавай нас! Не отпускай нас от себя! Прости наши
ошибки, вызванные любовью к тебе, наш светлый повелитель!

- Вы будете жить спокойно и счастливо у заботливых мужей. А
здесь вы болтали, как сороки... Вы говорили слова нестираемые, как
царапины соколиных когтей... Уходите!

- У нас не будет счастья без тебя! Верни нас! Не отдавай!

Бату-хан махнул рукой.

- Нельзя схватить рукой сказанное слово, нельзя метнуть
утерянный аркан! Темники, уведите ваших жен! Сейчас здесь будет
военный совет, а на нем не могут присутствовать жены темников.
Скорее!

Три темника грубо ухватили женщин и поволокли из шатра. Хан
Орду сказал:

- Нукер! Отведи рыжую лисицу и мальчика к ближайшему юртчи.*
Пусть он их допросит. Потом я сам буду говорить с ними. А ты,
румийская царевна, получишь обещанный косяк отборных кобылиц.

- И свободу и девяносто девять подарков? - пристально глядя в
глаза Орду, сказала Дафни. - Хан Орду двух слов говорит.

- Свою судьбу ты узнаешь потом, а пока будешь жить соседней
юрте.

Нукер с гречанкой, рыжим лекарем и негритенком вышли. Бату-
хан опустился на подушки и стал смеяться сухим деревянным смехом.
Его лицо, всегда суровое и непроницаемое, избороздилось складками.
Довольный, он взглянул маленькую жену Юлдуз-Хатун, сидевшую у
стенки. Она испуганно смотрела ясными, недоумевающими глазами на
своего господина. Бату-хан снова нахмурился и сказал:

- Для того чтобы верно управлять, нужно все знать. За эти
тяжелые дни моей болезни, когда все думали, что я ничего не слышу,
я узнал многое и понял, как следует повести войска на запад, на
"вечерние страны", до "последнего моря", где каждый день тает
солнце, и на все земли опустить могучую лапу монгольского степного
беркута...

Глава пятая. АРАБСКИЙ ПОСОЛ У ТАТАРСКОГО ХАНА

Когда Абд ар-Рахман вошел в просторный шатер, расшитый
цветами, аистами и золотыми драконами, он остановился при входе,
желая понять, кто из находившихся здесь был главный татарский хан?

Около десяти монгольских военачальников, все в обыкновенных
долгополых, синих одеждах, перетянутых ременный поясами, сидели
полукругом на большом персидском ковре. Абд ар-Рахман боялся
выразить почет не тому, кому следует, и показаться смешным.. Он
сделал шаг вперед, опустился на колени, сел на пятки и, смотря
прямо перед собой, не обращаясь ни к кому, заговорил:

- Великий святейший халиф земель и народов ислама
приветствует храброе татарское войско, его молодого владыку и
желает ему здоровья и бесчисленных побед...

Сидевший в стороне на коленях престарелый толмач немедленно
переводил, слово за словом, все сказанное с арабского языка на
татарский.

- Халиф всех правоверных направил меня, последнего потомка
славного арабского полководца Абд ар-Рахмана, разбившего некогда
войска франков, к тебе, владыка всех татар, с просьбой разрешить