Чтение 33–й страницы книги ~Мастер и Маргарита~

яхт и, привстав на цыпочки, тянутся к какими-то веревкам, что
столь удлиняет ноги и возвышает бюст. Двухдюймовые заголовки
гласили: "ХОЗЯИН?".

- А я думал, он передатчика не включает.

- Разумеется, не включает. Но это не мешает ему посылать
письма. Я каждую неделю увожу целый мешок почты, правда, в
основном - купоны футбольного тотализатора, заполненные
техниками.

- Тут говорится, - читая, пересказывал Никки, - что к ужасам
современной военной техники добавилось новое оружие, угрожающее
самим основам цивилизации и британскому домашнему очагу. А на
шестой странице - смотрим шестую страницу, - вот, еще один
заголовок, "ПУГАЮЩАЯ МИСТИФИКАЦИЯ?". Половину страницы занимает
стать Кассандры, с уверениями, что если бы президент Эйзенхауэр
не играл в гольф, ничего бы и не случилось, а в редакционной
статье сказано, что сэру Антони Идену следует подать в
отставку, и еще, - постойте-ка, - мелким шрифтом пояснено, что
неустановленный ученый, местоположение которого неизвестно,
угрожает нанести десятого августа сверхзвуковой удар, если не
будут выполнены его требования. Почему сверхзвуковой?

- Что-то им нужно было сказать.

- Но при чем тут...

- Кстати, - сказал мистер Фринтон, не донеся сосиску до рта,
- а не засунуть ли вас в пару почтовых мешков? Они не очень
большие.

Близнецы, знавшие теперь, что мистер Бленкинсоп на их
стороне, уже не так стремились сбежать с острова.

- А что говорят люди? - спросила Джуди.

- Практически ничего. Когда вышли газеты, я ехал в автобусе
по Белфасту, народу было много, мне пришлось стоять, а газет я
купить не успел. Я пытался прочитать заголовки через плечо
одной девушки. По-моему, машинистка. Довольно миловидная. На
первую страницу она вообще не взглянула, шестую пробежала
сверху вниз и погрузилась в Дороти Пуп. Что-то такое насчет
сетчатых чулок.

- Но хоть кого-то это должно было встревожить?

- Вечером я прошелся по пабам. В пабах, как правило, можно
услышать очень разумные разговоры. Один мужчина, с виду
совершенный церковный староста, сказал, что "теперь весь
тотализатор пойдет насмарку", а другой, докер, ответил, что
"это заговор консерваторов, не желающих пропустить проект по
здравоохранению". В этом кабачке больше никаких разговоров не
было. В последнем из тех, что я посетил, состоялась целая
беседа на эту тему. Хозяин паба спросил: "А пиво от этой штуки
не скиснет?". Девица за стойкой сказала: "Фиг мы теперь сможем
принимать по Ти-Ви Фрэнка Синатру". А сидевшая в углу
старухауборщица поинтересовалась: "Может мне, наконец, вернут
мой ночной горшок, которым эта старая хулиганка, моя
свояченица, запустила в электрика, то есть это она так
говорит".

- Значит, они сочли его угрозы пропагандой? - спросил Никки.
- И никто их всерьез не воспринял?

- Вовсе нет, - ответил мистер Фринтон. - Они воспринимают
их, но увязывая с вещами, которые им близки, а это, пожалуй,
лучший способ до них достучаться. Я думаю, что в ближайшие
десять дней он станет бомбить их письмами и извещениями, каждое
из которых будет содержать немного больше новых подробностей,
не указывая, где мы находимся, пока в День Д он не начнет
по-настоящему. Вот тогда он развернет оболочку и задействует
радиопередатчик. Хотя, может быть, оболочка будет вносить
помехи? Я уже отвез на почту целый мешок писем, адресованных в
газеты Америки и еще нескольких дюжин стран. В эти страны почта
будет доходить со все большими отсрочками, и когда письма
вскроют, все, что в них сказано, сразу попадет в мировую
прессу. Если бы я сегодня воздушной почтой отправил в Нью-Йорк
письмо со словом "Ба-бах!" или еще какимнибудь, то этот
"ба-бах" оказался бы в газетах только через четыре дня - сразу,
как пришло бы письмо. Он мог бы сегодня отправить в Гонолулу
полный план операции, зная, что в Гонолулу письмо все равно
вскроют не раньше ее начала.

- Но если их ничего, кроме сетчатых чулок, не волнует?

- Рано или поздно они заволнуются.

- А вы волнуетесь?

- Очень.

- Мы тут, - скромно сказала Джуди, - припасли для вас
кое-что, от чего ваше волнение немного утихнет. Мы кое-что
выяснили.

Это сообщение не очень заинтересовало его, во всяком случае,
меньше, чем горячая фасоль. Он сказал с полным ртом:

- Да что вы говорите!

- Угадайте, что это?

- Понятия не имею.

- Китаец за нас.

Мистер Фринтон положил вилку с ножом и уставился на них. Ни
удовольствия, ни гнева, ни удивления не было на его лице, - он
просто смотрел и только.

- Дальше, - тихо сказал он.

- Мы вроде как прощупали его.

- Так.

- Он считает, что Хозяина следует остановить.

Руки мистера Фринтона неподвижно лежали по сторонам от
тарелки, и тишина стояла такая, будто сердца у всех троих
внезапно остановились.

Ровным голосом он спросил:

- Вы понимаете, насколько опасно то, что вы сделали?

- Он обещал, что ничего никому не скажет.

- Давайте-ка, расскажите мне обо всем.

Они подробно пересказывали ему все, уже известное нам, а он
время от времени прерывал их вопросами.

- Вы не можете точно припомнить, что он сказал о свободе
выбора?

- Он сказал: "Весьма основательная точка зрения".

- И еще он сказал: "Мистер Фринтон - человек добрых правил".
У него это вышло так, будто он поговорку привел.

- Ни то, ни другое прямым ответом не назовешь.

- Но, сэр, - добавил Никки, - он совершенно правдиво
рассказывал нам обо всем, слово в слово с вами, только немного
подробнее. Он не пытался надуть нас, - не то что Доктор.

- Он не такой дурак.

- И он не просил, чтобы мы что-нибудь сделали.

Долгое время мистер Фринтон просидел, глядя в стол между
своими руками, затем сказал:

- Ну что же, как ни верти, а вы ему все рассказали. И что
нам делать теперь?

У близнецов предложений не было.

- Слушайте, двойняшки. Мне следовало бы разорвать вас на
куски, - но от этого пользы не будет. Вы сами не сознаете, что
делаете. Поймите, ради Бога, что с этой минуты вам нельзя
рассказывать никому и ни о чем. Вы как пара мартышек,
разыгравшихся на электростанции, в конце концов, вы дернете не
за тот рычаг - и привет. Человек может наобещать вам, что
никому не скажет, но это решительно ничего не значит, особенно
в таком месте, где каждый мозг - открытая книга; человек может
сказать вам, что хочет остановить Хозяина, вовсе не имея этого
в виду. Вы что же, думаете, что если бы он был против нас, он
так бы вам и сказал? Пока нам известно только одно: он вытянул
из вас все, что вы знали. Я вас очень прошу, будьте
поосторожней.

- Но он ничего из нас не вытягивал. Он с самого начала
сказал, что ничем не сможет помочь.

- Как бы там ни было, а вы все ему рассказали. Ну ладно,
глядя назад, жить невозможно. Вопрос теперь в том, где у нас
перед?

Он постучал пальцами по столу и сказал, размышляя:

- Ну что же, знает, так знает.

Оттолкнув стул, поднялся:

- Пойдемте, надо с ним повидаться.

Однако на полпути к двери встал:

- Нет, заходить к Хозяину мне что-то не хочется. И кроме
того...

- Я его приведу, - быстро вызвался Никки.

И он, и сестра чувствовали себя очень маленькими.

- Сделай одолжение.

Глава двадцать третья. Выбор оружия

В этот вечер мистер Бленкинсоп облачился в халат с
драконами, которого они прежде не видели. Великолепный
маньчжурский халат, белый, как снег, белее его не могла бы