нищим и послал меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным
освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу..."
ликолепии своих палевых кафель, голубых фаянсов, черно-синего купола,
громадного мраморного двора и тысячелетних кипарисов.
ном неоглядном просторе открываются оттуда огнем горящие на юге и теряю-
щиеся в блеске неба и солнца воды, поглотившие Содом и Гоморру; за ними
- таинственная светоносная Аравия. На севере, в глубине бесконечных из-
вилистых долин, - Иерихон. Маленьким оазисом темнеет он в пустыне, у
слоистого подножья Иудейских гор. Выше, среди их голых желто-серых пере-
валов и впадин, как модель аравийской крепости, лежит Иерусалим - и
тускло блестят над ним купола мечети и Гроба. И от Аравии, из-за Иорда-
на, с морских побережий - отовсюду стекаются к стенам и святыням этой
крепости пути поклонников всех стран и народов. Мечеть - первая Кебла
Ислама. Сам пророк заповедал молиться, обратясь лицом к Камню Мориа, ны-
не покрытому ею: Мекка стала Кеблой позднее, уже после его смерти. И
"пилигрим, вступивший за священную ограду мечети и поклонившийся Камню,
один получает награду, равную награде тысячи мучеников, ибо здесь молит-
вы его так близки к Богу, как если бы он молился на небе".
на плече, медленно бродил возле старых крепостных ворот, когда мы, спус-
тясь по улице Давида, несмело остановились возле них. Еще очень недавно
великих трудов стоило не только войти, но даже заглянуть во двор Святи-
лища, а сто лет тому назад за это платили жизнью. Теперь часовой только
покосил своими голубоватыми белками, только блеснул огненно-черным зрач-
ком.
длинной отдельно стоящей прямо против ворот колоннады) грани этой огром-
ной мечети, вознесенной на мраморный помост среди ослепительно-белого
простора каменного двора. Древние кипарисы стражами стояли возле нее.
Несколько ветхозаветных олив раскидывались там и сям своими серебрис-
то-пыльными пущами над плитами двора, проросшего тонкою бледно-зеленой
травой. Под одной из олив, прямо, по-женски, вытянув ноги, сидели две
благочестивые мусульманки, закутанные в легкие бледно-розовые покрывала.
Голуби, трепеща и свистя крыльями, падали порою на горячие ступени по-
моста. Но казалось, что уже давно-давно не ступала в этом светлом дворе
нога человеческая, - что в каком-то заповедном царстве растут эти черные
картинные деревья и блистают чистотой эти каменные плиты. Мертвенно-хо-
лодно сияли вечно-свежие краски мечети, возвышавшейся в своем азиатском
великолепии среди света и зноя, под слегка аспидным аравийским небом.
длинный восьмиугольник, весь из золотистых мраморов, и нежно-лазурный
барабан, поддерживающий купол, все это немного приземисто по сравнению с
величиной темно-синего свинцового полушария, рубчатого сарацинского ку-
пола, увенчанного необычно большим золотым серпом луны с соединяющимися
острыми концами. По-аравийски сумрачная вверху, по-дамасски блистающая
инкрустациями снизу, мечеть резко глядит в пролеты колоннады.
перед нами своей громадой. Почти правильная полусфера купола чуть-чуть
заострена на вершине, чуть-чуть вогнута у основания - и кажется легкой.
Верхний карниз барабана и пространство между его окнами - все в лазурных
и белых майоликах, испещренных золотою вязью куфических надписей. Широ-
кая, блистающая полировкою лента белых и лазурных изразцов, тоже вся в
золотой вязи, идет и над большими полукруглыми окнами по стене самого
восьмиугольника.
по желтым камышовым циновкам, вступили мы в прохладу и сумрак, слабо
озаренный голубым и розовым светом драгоценных разноцветных стекол. "Что
это кажется странным в этой мечети?" - думал я, пока глаза мои привыкли
к ее полусвету. И, наконец, понял: ах, то, что нет в ней обычного прос-
тора!
широких столпов и шестнадцать колонн, соединенных архитравом. Пролеты
между ними - арками. Как старинная парча, покрывает эти столпы и архит-
рав блеклая зелень, матовое серебро и золото мозаики, переносящей мысль
к Византии. Византийскими капителями увенчаны и колонны.
пов и двенадцати колонн, поддерживающий барабан с куполом, круг колонн
яшмовых и порфировых - наследие Соломона и Адриана. И уже совсем необыч-
но то, что с великим изумлением видишь в этом круге, за этими колоннами,
за соединяющей их невысокой бронзовой решеткой: под зеленым шелковым
балдахином, нарушая всякое представление о всяческой человеческой пост-
ройке, тяжко и грубо чернеет дикая морщинистая глыба гигантского камня!
Купол выстлан внутри той же матовой зелено-золотой парчой мозаики. Ска-
зочно-разноцветное сияние льют рубиновые, сапфировые, топазовые стекла.
Неясно блистает весь храм мраморами и загорающимися гранями хрусталя на
несметных люстрах. Тонким ароматом кипариса и розовой воды напоен прох-
ладный сумрак... Зачем же так первобытно вторглась в этот божественный
молитвенный чертог сама природа?
Богу, есть средоточие мира. Скалу Мориа, что была покрыта некогда храмом
Соломона, а ныне хранима мечетью Омара, положил в основание вселенной
сам Бог".
дание мира... От тебя воскреснут сыны человеческие из мертвых".
щаяся глыба Скалы, ничем и никем не поддерживаемая, висела в высоте, по-
добно парящему орлу".
дице Молнии - "стал своей священной стопою на Скалу Мориа, раскачивающу-
юся между небом и землею". Был взмах, почти достигший врат рая, - и Ска-
ла издала крик радости. Но пророк повелел ей молчать - и вошел во врата
рая. А Скала вновь пала к земле - и вновь вознеслась - и в движении сво-
ем пребывает и доныне: "не мешаясь с прахом и не смея преступить неба".
тое. Когда поднимаются воды Бездны до Камня, они отбегают вспять в ужа-
се. Когда произносится ложное слово, Камень погружается в воды - и смы-
ваются буквы святого имени. Но ангел Азариэла, имеющий 17 ключей к та-
инству святого имени, снова пишет его на Камне, и оно снова гонит прочь
воды".
вященник ставил на нем курящуюся кадильницу. На нем же стоял и Ковчег
Завета, урна с манной и лежал вечно цветущий жезл Аарона. Ныне Ковчег
Завета скрыт в тайниках под Камнем, где сохранял его от врагов сам Соло-
мон, которому Камень давал неземную силу: с него видел царь весь мир от
края и до края - и понимал язык птиц и зверей".
останавливается. Сила его иссякает. Тайну Тайн, неизреченные письмена,
означающие святое имя, прочел Иисус. И к нему же перешла и сила Камня.
"Иисус, воспринявший силу его, творил чудеса этой силой". Где же теперь
силы Камня?
лам: пророк дал "движение" Камню. "Но недолго сияло солнце Ислама во
всей славе своей". Что же готовит миру будущее?
тонкий серп луны. Закрывались в полумраке рядов лавочки, проносили от
фонтана последние кувшины. Собаки, горбясь и сливаясь с темнотой внизу,
подбирали остатки торга. Неожиданно дошла откуда-то нежная сладость цве-
тущего дерева. Я поднял глаза и увидел в легком и прозрачном небе вихор
пальмы, а над ним - острый, чистый, тонкий "лук Астарты".
мелкой зыби взморья. Чуть видные, мягко и красиво намазанные сизой мутью
облака терялись на закате... "Сумерки, море, угол ханаанско-аравийских
берегов..." - подумал я. Над стеной, в старом каменном домишке, зияет
черная оконная дыра без стекол. Слышно, как там, в каморке без огня, ук-
ладываются спать и, плача, ссорятся дети. На западе, над лиловатой тьмой
моря, склоняется покрасневший, меркнущий и теряющийся в небе полумесяц.
И так пустынны сумерки над гаванью бесследно исчезнувшего с лица земли
Ханаана, так все просто и бедно вокруг, точно я один в мире, у его без-
людного начала...
склонялось к золотому морю. Рейд стоял как зеркало, рифы обнажились, от-
дыхали, белые чайки, плававшие над кормой, казались огромными. В упор
освещенная Яффа, громоздясь на холме перед нами, переливалась зеркальным
отражением воды и вся была цвета банана. Задрожала, поворачиваясь, кор-
ма, забурлил винт - и Яффа тронулась. Но я не спускал с нее глаз до тех
пор, пока она, все отдаляясь, не слилась, наконец, с песками на юге, фи-
Жюль Верн
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Якубенко Николай