Чтение 19–й страницы книги ~Мертвые души~

- Ну вот видишь, вот уж и нечестно с твоей стороны: слово дал, да и на
попятный двор.

- Ну, как ты себе хочешь, а не сделаю, пока не скажешь, на что.

"Что бы такое сказать ему?" - подумал Чичиков в после минутного
размышления объявил, что мертвые души нужны ему для приобретения весу в
обществе, что он поместьев больших не имеет, так до того времени хоть бы
какие-нибудь душонки.

- Врешь, врешь! - сказал Ноздрев, не давши окончить. - Врешь, брат!

Чичиков и сам заметил, что придумал не очень ловко и предлог довольно
слаб.

- Ну, так я ж тебе скажу прямее, - сказал он, поправившись, - только,
пожалуйста, не проговорись никому. Я задумал жениться; но нужно тебе знать,
что отец и мать невесты преамбициозные люди. Такая, право, комиссия: не
рад, что связался, хотят непременно, чтоб у жениха было никак не меньше
трехсот душ, а так как у меня целых почти полутораста крестьян недостает...

- Ну врешь! врешь! - закричал опять Ноздрев.

- Ну вот уж здесь, - сказал Чичиков, - ни вот на столько не солгал, -
и показал большим пальцем на своем мизинце самую маленькую часть.

- Голову ставлю, что врешь!

- Однако ж это обидно! что же я такое в самом деле! почему я
непременно лгу?

- Ну да ведь я знаю тебя: ведь ты большой мошенник, позволь мне это
сказать тебе по дружбе! Ежели бы я был твоим начальником, я бы тебя повесил
на первом дереве.

Чичиков оскорбился таким замечанием. Уже всякое выражение,
сколько-нибудь грубое или оскорбляющее благопристойность, было ему
неприятно. Он даже не любил допускать с собой ни в каком случае
фамильярного обращения, разве только если особа была слишком высокого
звания. И потому теперь он совершенно обиделся.

- Ей-богу, повесил бы, - повторил Ноздрев, - я тебе говорю это
откровенно, не с тем чтобы тебя обидеть, а просто по-дружески говорю.

- Всему есть границы, - сказал Чичиков с чувством достоинства. - Если
хочешь пощеголять подобными речами, так ступай в казармы, - и потом
присовокупил:- Не хочешь подарить, так продай.

- Продать! Да ведь я знаю тебя, ведь ты подлец, ведь ты дорого не дашь
за них?

- Эх, да ты ведь тоже хорош! смотри ты! что они у тебя бриллиантовые,
что ли?

- Ну, так и есть. Я уж тебя знал.

- Помилуй, брат, что ж у тебя за жидовское побуждение. Ты бы должен
просто отдать мне их.

- Ну, послушай, чтоб доказать тебе, что я вовсе не какой-нибудь
скалдырник, я не возьму за них ничего. Купи у меня жеребца, я тебе дам их в
придачу.

- Помилуй, на что ж мне жеребец? - сказал Чичиков, изумленный в самом
деле таким предложением.

- Как на что? да ведь я за него заплатил десять тысяч, а тебе отдаю за
четыре.

- Да на что мне жеребец? завода я не держу.

- Да послушай, ты не понимаешь: ведь я с тебя возьму теперь всего
только три тысячи, а остальную тысячу ты можешь заплатить мне после.

- Да не нужен мне жеребец, бог с ним!

- Ну, купи каурую кобылу.

- И кобылы не нужно.

- За кобылу и за серого коня, которого ты у меня видел, возьму я с
тебя только две тысячи.

- Да не нужны мне лошади.

- Ты их продашь, тебе на первой ярмарке дадут за них втрое больше.

- Так лучше ж ты их сам продай, когда уверен, что выиграешь втрое.

- Я знаю, что выиграю, да мне хочется, чтобы и ты получил выгоду.

Чичиков поблагодарил за расположение и напрямик отказался и от серого
коня, и от каурой кобылы.

- Ну так купи собак. Я тебе продам такую пару, просто мороз по коже
подирает! брудастая, с усами, шерсть стоит вверх, как щетина. Бочковатость
ребр уму непостижимая, лапа вся в комке, земли не заденет.

- Да зачем мне собаки? я не охотник.

- Да мне хочется, чтобы у тебя были собаки. Послушай, если уж не
хочешь собак, так купи у меня шарманку, чудная шарманка; самому, как
честный человек, обошлась в полторы тысячи. тебе отдаю за девятьсот рублей.

- Да зачем же мне шарманка? Ведь я не немец, чтобы, тащася с ней по
дорогам, выпрашивать деньги.

- Да ведь это не такая шарманка, как носят немцы. Это орган; посмотри
нарочно: вся из красного дерева. Вот я тебе покажу ее еще! - Здесь Ноздрев,
схвативши за руку Чичикова, стал тащить его в другую комнату, и как тот ни
упирался ногами в пол и ни уверял, что он знает уже, какая шарманка, но
должен был услышать еще раз, каким образом поехал в поход Мальбруг. - Когда
ты не хочешь на деньги, так вот что, слушай: я тебе дам шарманку и все,
сколько ни есть у меня, мертвые души, а ты мне дай свою бричку и триста
рублей придачи.

- Ну вот еще, а я-то в чем поеду?

- Я тебе дам другую бричку. Вот пойдем в сарай, я тебе покажу ее! Ты
ее только перекрасишь, и будет чудо бричка.

"Эк его неугомонный бес как обуял!" - подумал про себя Чичиков и
решился во что бы то ни стало отделаться от всяких бричек, шарманок и всех
возможных собак, несмотря на непостижимую уму бочковатость ребр и комкость
лап.

- Да ведь бричка, шарманка и мертвые души, все вместе!

- Не хочу, - сказал еще раз Чичиков.

- Отчего ж ты не хочешь?

- Оттого, что просто не хочу, да и полно.

- Экой ты, право, такой! с тобой, как я вижу, нельзя, как водится
между хорошими друзьями и товарищами, такой, право!.. Сейчас видно, что
двуличный человек!

- Да что же я, дурак, что ли? ты посуди сам: зачем же приобретать
вещь, решительно для меня ненужную?

- Ну уж, пожалуйста, не говори. Теперь я очень хорошо тебя знаю.
Такая, право, ракалия! Ну, послушай, хочешь метнем банчик? Я поставлю всех
умерших на карту, шарманку тоже.

- Ну, решаться в банк, значит подвергаться неизвестности, - говорил
Чичиков и между тем взглянул искоса на бывшие в руках у него карты. Обе
талии ему показались очень похожими на искусственные, и самый крап глядел
весьма подозрительно.