отдал половину всего моего состояния, чтобы иметь часть тех достоинств,
которые имеете вы!..
если бы вошедший слуга не доложил, что кушанье готово.
такого обеда, какой на паркетах и в столицах, у нас просто, по русскому
обычаю, щи, но от чистого сердца. Покорнейше прошу.
наконец Чичиков вошел боком в столовую.
тех летах, когда сажают уже детей за стол, но еще на высоких стульях. При
них стоял учитель, поклонившийся вежливо и с улыбкою. Хозяйка села за свою
суповую чашку; гость был посажен между хозяином и хозяйкою, слуга завязал
детям на шею салфетки.
который год?
Манилова.
старался освободить свой подбородок, завязанный лакеем в салфетку.
которому, неизвестно почему, Манилов дал окончание на "юс", но постарался
тот же час привесть лицо в обыкновенное положение.
ему вскочить в глаза, но наконец совершенно успокоился и кивнул головою,
когда Фемистоклюс сказал: "Париж".
продолжал он, обратившись тут же с некоторым видом изумления к Маниловым, -
в такие лета и уже такие сведения! Я должен вам сказать, что в этом ребенке
будут большие способности.
остроумия. Вот меньшой, Алкид, тот не так быстр, а этот сейчас, если
что-нибудь встретит, букашку, козявку, так уж у него вдруг глазенки и
забегают; побежит за ней следом и тотчас обратит внимание. Я его прочу по
дипломатической части. Фемистоклюс, - продолжал он, снова обратясь к нему,
- хочешь быть посланником?
налево.
сделал, иначе бы канула в суп препорядочная посторонняя капля. Разговор
начался за столом об удовольствии спокойной жизни, прерываемый замечаниями
хозяйки о городском театре и об актерах. Учитель очень внимательно глядел
на разговаривающих и, как только замечал, что они были готовы усмехнуться,
в ту же минуту открывал рот и смеялся с усердием. Вероятно, он был человек
признательный и хотел заплатить этим хозяину за хорошее обращение. Один
раз, впрочем, лицо его приняло суровый вид, и он строго застучал по столу,
устремив глаза на сидевших насупротив его детей. Это было у места, потому
что Фемистоклюс укусил за ухо Алкида, и Алкид, зажмурив глаза и открыв рот,
готов был зарыдать самым жалким образом, но, почувствовав, что за это легко
можно было лишиться блюда, привел рот в прежнее положение и начал со
слезами грызть баранью кость, от которой у него обе щеки лоснились жиром.
Хозяйка очень часто обращалась к Чичикову с словами: "Вы ничего не кушаете,
вы очень мало взяли". На что Чичиков отвечал всякий раз: "Покорнейше
благодарю, я сыт, приятный разговор лучше всякого блюда".
рукою спину своего гостя, готовился таким образом препроводить его в
гостиную, как вдруг гость объявил с весьма значительным видом, что он
намерен с ним поговорить об одном очень нужном деле.
Манилов и повел в небольшую комнату, обращенную окном на синевший лес. -
Вот мой уголок, - сказал Манилов.
голубенькой краской вроде серенькой, четыре стула, одно кресло, стол, на
котором лежала книжка с заложенною закладкою, о которой мы уже имели случай
упомянуть, несколько исписанных бумаг, но больше всего было табаку. Он был
в разных видах: в картузах и в табачнице, и, наконец, насыпан был просто
кучею на столе. На своих окнах тоже помещены были горки выбитой из трубки
золы, расставленные не без старания очень красивыми рядками. Заметно было,
что это иногда доставляло хозяину препровождение времени.
Манилов. - Здесь вам будет попокойнее.
кресло у меня уж ассигновано для гостя: ради или не ради, но должны сесть.
что курить трубку гораздо здоровее, нежели нюхать табак. В нашем полку был
поручик, прекраснейший и образованнейший человек, который не выпускал изо
рта трубки не только за столом, но даже, с позволения сказать, во всех
прочих местах. И вот ему теперь уже сорок с лишком лет, но, благодари бога,
до сих пор так здоров, как нельзя лучше.
много вещей, неизъяснимых даже для обширного ума.
котором отдалось какое-то странное или почти странное выражение, и вслед за
тем неизвестно чего оглянулся назад. - Как давно вы изволили подавать
ревизскую сказку?
человек! позови приказчика, он должен быть сегодня здесь.
ходивший в сюртуке и, по-видимому, проводивший очень покойную жизнь, потому
что лицо его глядело какою-то пухлою полнотою, а желтоватый цвет кожи и
маленькие глаза показывали, что он знал слишком хорошо, что такое пуховики
и перины. Можно было видеть тотчас, что он совершил свое поприще, как
совершают его все господские приказчики: был прежде просто грамотным
мальчишкой в доме, потом женился на какой-нибудь Агашке-ключнице, барыниной
фаворитке, сделался сам ключником, а там и приказчиком. А сделавшись
Распопов Дмитрий
Шилова Юлия
Майер Стефани
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Каргалов Вадим