read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com




- Я и теперь его терпеть не могу за важничание, но я отдаю справедливость и
его уму. Повторяю, я защищала вас изо всех сил, сколько могла. И к чему
непременно заявлять себя смешным и скучным? Напротив, выйдите на эстраду с
почтенною улыбкой, как представитель прошедшего века, и расскажите три
анекдота, со всем вашим остроумием, так, как вы только умеете иногда
рассказать. Пусть вы старик, пусть вы отжившего века, пусть наконец отстали
от них; но вы сами с улыбкой в этом сознаетесь в предисловии, и все увидят,
что вы милый, добрый, остроумный обломок... Одним словом, человек старой
соли и настолько передовой, что сам способен оценить во что следует вс¬
безобразие иных понятии, которым до сих пор он следовал. Ну сделайте мне
удовольствие, я вас прошу.

- Chere, довольно! Не просите, не могу. Я прочту о Мадонне, но подыму бурю,
которая или раздавит их всех, или поразит одного меня!

- Наверно одного вас, Степан Трофимович.

- Таков мой жребий. Я расскажу о том подлом рабе, о том вонючем и
развратном лакее, который первый взмостится на лестницу с ножницами в руках
и раздерет божественный лик великого идеала, во имя равенства, зависти и...
пищеварения. Пусть прогремит мое проклятие, и тогда, тогда...

- В сумасшедший дом?

- Может быть. Но во всяком случае, останусь ли я побежденным или
победителем, я в тот же вечер возьму мою суму, нищенскую суму мою, оставлю
все мои пожитки, все подарки ваши, все пенсионы и обещания будущих благ и
уйду пешком, чтобы кончить жизнь у купца гувернером, либо умереть
где-нибудь с голоду под забором. Я сказал. Alea jacta est!

Он приподнялся снова.

- Я была уверена, - поднялась, засверкав глазами, Варвара Петровна, -
уверена уже годы, что вы именно на то только и живете, чтобы под конец
опозорить меня и мой дом клеветой! Что вы хотите сказать вашим
гувернерством у купца или смертью под забором? Злость, клевета и ничего
больше!

- Вы всегда презирали меня; но я кончу как рыцарь верный моей даме, ибо
ваше мнение было мне всегда дороже всего. С этой минуты не принимаю ничего,
а чту бескорыстно.

- Как это глупо!

- Вы всегда не уважали меня. Я мог иметь бездну слабостей. Да, я вас
объедал; я говорю языком нигилизма; но объедать никогда не было высшим
принципом моих поступков. Это случилось так, само собою, я не знаю как... Я
всегда думал, что между нами остается нечто высшее еды, и - никогда,
никогда не был я подлецом! Итак, в путь, чтобы поправить дело! В поздний
путь, на дворе поздняя осень, туман лежит над полями, мерзлый, старческий
иней покрывает будущую дорогу мою, а ветер завывает о близкой могиле... Но
в путь, в путь, в новый путь:
"Полон чистою любовью,
Верен сладостной мечте..."
О, прощайте мечты мои! Двадцать лет! Alea jacta est.

Лицо его было обрызгано прорвавшимися вдруг слезами; он взял свою шляпу.

- Я ничего не понимаю по-латыни, - проговорила Варвара Петровна, изо всех
сил скрепляя себя.

Кто знает, может быть ей тоже хотелось заплакать, но негодование и каприз
еще раз взяли верх:

- Я знаю только одно, именно, что вс¬ это шалости. Никогда вы не в
состоянии исполнить ваших угроз, полных эгоизма. Никуда вы не пойдете, ни к
какому купцу, а преспокойно кончите у меня на руках, получая пенсион и
собирая ваших ни на что не похожих друзей по вторникам. Прощайте, Степан
Трофимович.

- Alea jacta est! - глубоко поклонился он ей и воротился домой еле живой от
волнения.
--------------------------------

ГЛАВА ШЕСТАЯ.
Петр Степанович в хлопотах

I.

День праздника был назначен окончательно, а фон-Лембке становился вс¬
грустнее и задумчивее. Он был полон странных и зловещих предчувствий, и это
сильно беспокоило Юлию Михайловну. Правда, не вс¬ обстояло благополучно.
Прежний мягкий губернатор наш оставил управление не совсем в порядке; в
настоящую минуту надвигалась холера; в иных местах объявился сильный
скотский падеж; вс¬ лето свирепствовали по городам и селам пожары, а в
народе вс¬ сильнее и сильнее укоренялся глупый ропот о поджогах.
Грабительство возросло вдвое против прежних размеров. Но вс¬ бы это,
разумеется, было более чем обыкновенно, если бы при этом не было других
более веских причин, нарушавших спокойствие доселе счастливого Андрея
Антоновича.

Всего более поражало Юлию Михайловну, что он с каждым днем становился
молчаливее и, странное дело, скрытнее. И чего бы, кажется, ему было
скрывать? Правда, он редко ей возражал и большею частию совершенно
повиновался. По ее настоянию были, например, проведены две или три меры,
чрезвычайно рискованные и чуть ли не противозаконные, в видах усиления
губернаторской власти. Было сделано несколько зловещих потворств с тою же
целию; люди, например, достойные суда и Сибири, единственно по ее
настоянию, были представлены к награде. На некоторые жалобы и запросы
положено было систематически не отвечать. Вс¬ это обнаружилось
впоследствии. Лембке не только вс¬ подписывал, но даже и не обсуждал
вопроса о мере участия своей супруги в исполнении его собственных
обязанностей. Зато вдруг начинал временами дыбиться из-за "совершенных
пустяков" и удивлял Юлию Михайловну. Конечно, за дни послушания он
чувствовал потребность вознаградить себя маленькими минутами бунта. К
сожалению, Юлия Михайловна, несмотря на всю свою проницательность, не могла
понять этой благородной тонкости в благородном характере. Увы! ей было не
до того, я от этого произошло много недоумений.

Мне не-стать, да и не сумею я рассказывать об иных вещах. Об
административных ошибках рассуждать тоже не мое дело, да и всю эту
административную сторону я устраняю совсем. Начав хронику, я задался
другими задачами. Кроме того многое обнаружится назначенным теперь в нашу
губернию следствием, стоит только немножко подождать. Однако вс¬-таки
нельзя миновать иных разъяснений.

Но продолжаю о Юлии Михайловне. Бедная дама (я очень сожалею о ней) могла
достигнуть всего, что так влекло и манило ее (славы и прочего) вовсе без
таких сильных и эксцентрических движений, какими она задалась у нас с
самого первого шага. Но от избытка ли поэзии, от долгих ли грустных неудач
первой молодости, она вдруг, с переменой судьбы, почувствовала себя как-то
слишком уж особенно призванною, чуть ли не помазанною, "над коей вспыхнул
сей язык", а в языке-то этом и заключалась беда: вс¬-таки ведь он не
шиньйон, который может накрыть каждую женскую голову. Но в этой истине
всего труднее уверить женщину; напротив, кто захочет поддакивать, тот и
успеет, а поддакивали ей взапуски. Бедняжка разом очутилась игралищем самых
различных влияний, в то же время вполне воображая себя оригинальною. Многие
мастера погрели около нее руки и воспользовались ее простодушием в краткий
срок ее губернаторства. И что за каша выходила тут под видом
самостоятельности! Ей нравились и крупное землевладение, и
аристократический элемент, и усиление губернаторской власти, и
демократический элемент, и новые учреждения, и порядок, и вольнодумство, и
социальные идейки, и строгий тон аристократического салона, и развязность
чуть не трактирная окружавшей ее молодежи. Она мечтала дать счастье и
примирить непримиримое, вернее же, соединить всех и вс¬ в обожании
собственной ее особы. Были у ней и любимцы; Петр Степанович, действуя между
прочим (грубейшею лестью, ей очень нравился. Но он нравился ей и по другой
причине, самой диковинной и самой характерно рисующей бедную даму: она вс¬
надеялась, что он укажет ей целый государственный заговор! Как ни трудно
это представить, а это было так. Ей почему-то казалось, что в губернии
непременно укрывается государственный заговор. Петр Степанович своим
молчанием в одних случаях и намеками в других способствовал укоренению ее
странной идеи. Она же воображала его в связях со всем, что есть в России
революционного, но в то же время ей преданным до обожания. Открытие
заговора, благодарность из Петербурга, карьера впереди, воздействие
"лаской" на молодежь для удержания ее на краю, - вс¬ это вполне уживалось в
фантастической ее голове. Ведь спасла же она, покорила же она Петра
Степановича (в этом она была почему-то неотразимо уверена), спасет и



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 [ 66 ] 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.