Чтение 89–й страницы книги ~Бесы~

убийц. Ступайте от меня, Лиза, - вымолвил Ставрогин и пошел в залу.

Лиза закрыла лицо руками и пошла из дому. Петр Степанович бросился было за
нею, но тотчас воротился в залу.

- Так вы так-то? Так вы так-то? Так вы ничего не боитесь? - накинулся он на
Ставрогина в совершенном бешенстве, бормоча несвязно, почти слов не находя,
с пеною у рта.

Ставрогин стоял среди залы и не отвечал ни слова. Он захватил левою рукой
слегка клок своих волос и потерянно улыбался. Петр Степанович сильно дернул
его за рукав.

- Пропали вы что ли? Так вы вот за что принялись? На всех донесете, а сами
в монастырь уйдете или к чорту... Но ведь я вас вс¬ равно укокошу, хоть бы
вы и не боялись меня!

- А, это вы трещите? - разглядел его наконец Ставрогин. - Бегите, - очнулся
он вдруг, - бегите за нею, велите карету, не покидайте ее... Бегите, бегите
же! Проводите до дому, чтобы никто не знал, и чтоб она туда не ходила... на
тела... на тела... в карету силой посадите... Алексей Егорыч! Алексей
Егорыч!

- Стойте, не кричите! Она уж теперь в объятиях у Маврикия... Не сядет
Маврикий в вашу карету... Стойте же! Тут дороже кареты!

Он выхватил опять револьвер; Ставрогин серьезно посмотрел на него.

- А что ж, убейте, - проговорил он тихо, почти примирительно.

- Фу, чорт, какую ложь натащит на себя человек! - так и затрясся Петр
Степанович. - Ей богу бы убить! Подлинно она плюнуть на вас должна была!..
Какая вы "ладья", старая вы, дырявая, дровяная барка на слом!.. Ну, хоть из
злобы, хоть ив злобы теперь вам очнуться! Э-эх! Ведь уж вс¬ бы вам равно,
коли сами себе пулю в лоб просите?

Ставрогин странно усмехнулся.

- Если бы вы не такой шут, я бы, может, и сказал теперь: да... Если бы
только хоть каплю умнее...

- Я-то шут, но не хочу, чтобы вы, главная половина моя, были шутом!
Понимаете вы меня?

Ставрогин понимал, один только он может быть. Был же изумлен Шатов, когда
Ставрогин сказал ему, что в Петре Степановиче есть энтузиазм.

- Ступайте от меня теперь к чорту, а к завтраму я что-нибудь выдавлю из
себя. Приходите завтра.

- Да? Да?

- Почем я знаю!.. К чорту, к чорту! И ушел вон из залы.

- А пожалуй еще к лучшему, - пробормотал про себя Петр Степанович, пряча
револьвер.

III.

Он бросился догонять Лизавету Николаевну. Та еще недалеко отошла, всего
несколько шагов от дому. Ее задержал было Алексей Егорович, следовавший за
нею и теперь, на шаг позади, во фраке, почтительно преклонившись и без
шляпы. Он неотступно умолял ее дождаться экипажа; старик был испуган и
почти плакал.

- Ступай, барин чаю просит, некому подать, - оттолкнул его Петр Степанович
и прямо взял под руку Лизавету Николаевну.

Та не вырвала руки, но, кажется, была не при всем рассудке, еще не
опомнилась.

- Во-первых, вы не туда, - залепетал Петр Степанович, - нам надо сюда, а не
мимо сада; а во-вторых, во всяком случае пешком невозможно, до вас три
версты, а у вас и одежи нет. Если бы вы капельку подождали. Я ведь на
беговых, лошадь тут на дворе, мигом подам, посажу и доставлю, так что никто
не увидит.

- Какой вы добрый... - ласково проговорила Лиза.

- Помилуйте, в подобном случае всякий гуманный человек на моем месте
также...

Лиза поглядела на него и удивилась.

- Ах, боже мой, а я думала, что тут вс¬ еще тот старик!

- Послушайте, я ужасно рад, что вы это так принимаете, потому что вс¬ это
предрассудок ужаснейший, и если уж на то пошло, то не лучше ли я этому
старику сейчас велю обработать карету, всего десять минут, а мы воротимся и
под крыльцом подождем, а?

- Я прежде хочу... где эти убитые?

- А, ну вот еще фантазия! Я так и боялся... Нет, мы уж эту дрянь лучше
оставим в стороне; да и нечего вам смотреть.

- Я знаю, где они, я этот дом знаю.

- Ну, что ж что знаете! Помилуйте, дождь, туман (вот однако ж обязанность
священную натащил!).. Слушайте, Лизавета Николаевна, одно из двух: или вы
со мной на дрожках, тогда подождите и ни шагу вперед, потому что если еще
шагов двадцать, то нас непременно заметит Маврикий Николаевич.

- Маврикий Николаевич! Где? Где?

- Ну, а если вы с ним хотите, то я пожалуй вас еще немного проведу и укажу
его, где сидит, а сам уж слуга покорный; я к нему не хочу теперь подходить.

- Он ждет меня, боже! - вдруг остановилась она, и краска разлилась по ее
лицу.