Чтение 17–й страницы книги ~Вечный муж~

сделав свои распоряжения, уехал, обещав прибыть завтра как можно раньше.
Вельчанинов хотел было непременно остаться ночевать; но Клавдия Петровна
сама упросила его еще раз "попробовать привезти сюда этого изверга".

- Еще раз? - в исступлении переговорил Вельчанинов. - Да я его теперь
свяжу и в своих руках привезу!

Мысль связать и привезти Павла Павловича в руках овладела им вдруг до
крайнего нетерпения. "Ничем, ничем не чувствую я теперь себя пред ним
виноватым! - говорил он Клавдии Петровне, прощаясь с нею. - Отрекаюсь от
всех моих вчерашних низких, плаксивых слов, которые здесь говорил!" -
прибавил он в негодовании.

Лиза лежала с закрытыми глазами и, по-видимому, спала; казалось, ей
стало лучше. Когда Вельчанинов нагнулся осторожно к ее головке, чтобы,
прощаясь, поцеловать хоть краешек ее платья, - она вдруг открыла глаза,
точно поджидала его, и прошептала: "Увезите меня".

Это была тихая, скорбная просьба, безо всякого оттенка вчерашней
раздражительности, но вместе с тем послышалось и что-то такое, как будто
она и сама была вполне уверена, что просьбу ее ни за что не исполнят. Чуть
только Вельчанинов, совсем в отчаянии, стал уверять ее, что это невозможно,
она молча закрыла глаза и ни слова более не проговорила, как будто и не
слушала и не видела его.

Въехав в город, он прямо велел везти себя к Покрову. Было уже десять
часов; Павла Павловича в номерах не было. Вельчанинов прождал его целые
полчаса, расхаживая по коридору в болезненном нетерпении. Марья Сысоевна
уверила его, наконец, что Павел Павлович вернется разве только к утру чем
свет. "Ну так и я приеду чем свет", - решил Вельчанинов и вне себя
отправился домой.

Но каково же было его изумление, когда он, еще не входя к себе,
услышал от Мавры, что вчерашний гость уже с десятого часу его ожидает.

"И чай изволили у нас кушать, и за вином опять посылали, за тем самым,
синюю бумажку выдали".

ПРИВИДЕНИЕ

Павел Павлович расположился чрезвычайно комфортно. Он сидел на
вчерашнем стуле, курил папироски и только что налил себе четвертый,
последний стакан из бутылки. Чайник и стакан с недопитым чаем стояли тут же
подле него на столе. Раскрасневшееся лицо его сияло благодушием. Он даже
снял с себя фрак, по-летнему, и сидел в жилете.

- Извините, вернейший друг! - вскричал он, завидев Вельчанинова и
схватываясь с места, чтоб надеть фрак, - снял для пущего наслаждения
минутой...

Вельчанинов грозно к нему приблизился.

- Вы не совершенно еще пьяны? Можно еще с вами поговорить?

Павел Павлович несколько оторопел.

- Нет, не совершенно... Помянул усопшего, но - не совершенно-с...

- Поймете вы меня?

- С тем и явился, чтобы вас понимать-с.

- Ну так я же вам прямо начинаю с того, что вы - негодяй! - закричал
Вельчанинов сорвавшимся голосом.

- Если с этого начинаете-с, то чем кончите-с? - чуть-чуть протестовал
было Павел Павлович, видимо сильно струсивший, но Вельчанинов кричал не
слушая:

- Ваша дочь умирает, она больна; бросили вы ее или нет?

- Неужто уж умирает-с?

- Она больна, больна, чрезвычайно опасно больна!

- Может, припадочки-с...

- Не говорите вздору! Она чрез-вы-чайно опасно больна! Вам следовало
ехать уж из того одного...

- Чтоб возблагодарить-с, за гостеприимство возблагодарить! Слишком
понимаю-с! Алексей Иванович, дорогой, совершенный, - ухватил он его вдруг
за руку обеими своими руками и с пьяным чувством, чуть не со слезами, как
бы испрашивая прощения, выкрикивал: - Алексей Иванович, не кричите, не
кричите! Умри я, провались я сейчас пьяный в Неву - что ж из того-с, при
настоящем значении дел-с? А к господину Погорельцеву и всегда поспеем-с...

Вельчанинов спохватился и капельку сдержал себя.

- Вы пьяны, а потому я не понимаю, в каком смысле вы говорите, -
заметил он строго, - и объясниться всегда с вами готов; даже рад
поскорей... Я и ехал... Но прежде всего знайте, что я принимаю меры: вы
сегодня должны у меня ночевать! Завтра утром я вас беру, и мы едем. Я вас
не выпущу! - завопил он опять, - я вас скручу и в руках привезу!.. Удобен
вам этот диван? - указал он ему, задыхаясь, на широкий и мягкий диван,
стоявший напротив того дивана, на котором спал он сам, у другой стены.

- Помилуйте, да я и везде-с...

- Не везде, а на этом диване! Берите, вот вам простыня, одеяло,
подушка (все это Вельчанинов вытащил из шкафа и, торопясь, выбрасывал Павлу
Павловичу, покорно подставившему руку) - стелите сейчас, сте-ли-те же!

Навьюченный Павел Павлович стоял среди комнаты как бы в нерешимости, с
длинной, пьяной улыбкой на пьяном лице; но при вторичном грозном окрике
Вельчанинова вдруг, со всех ног бросился хлопотать, отставил стол и пыхтя
стал расправлять и настилать простыню. Вельчанинов подошел ему помочь; он
был отчасти доволен покорностию и испугом своего гостя.

- Допивайте ваш стакан и ложитесь, - скомандовал он опять; он
чувствовал, что не мог не командовать, - это вы сами за вином распорядились
послать?

- Сам-с, за вином... Я, Алексей Иванович, знал, что вы уже более не
пошлете-с.

- Это хорошо, что вы знали, но нужно, чтоб вы еще больше узнали.
Объявляю вам еще раз, что я теперь принял меры: кривляний ваших больше не
потерплю, пьяных вчерашних поцелуев не потерплю!

- Я ведь и сам, Алексей Иванович, понимаю, что это всего один только
раз было возможно-с, - ухмыльнулся Павел Павлович.

Услышав ответ, Вельчанинов, шагавший по комнате, почти торжественно
остановился вдруг перед Павлом Павловичем:

- Павел Павлович, говорите прямо! Вы умны, я опять сознаюсь в этом, но
уверяю вас, что вы на ложной дороге! Говорите прямо, действуйте прямо, и,
честное слово даю вам, - я отвечу на все, что угодно!

Павел Павлович ухмыльнулся снова своей длинной улыбкой, которая одна
уже так бесила Вельчанинова.

- Стойте! - закричал тот опять. - Не прикидывайтесь, я насквозь вас
вижу! Повторяю: даю вам честное слово, что я готов вам ответить на все, и
вы получите всякое возможное удовлетворение, то есть всякое, даже и
невозможное! О, как бы я желал, чтоб вы меня поняли!..

- Если уж вы так добры-с, - осторожно придвинулся к нему Павел
Павлович, - то вот-с очень меня заинтересовало то, что вы вчера упомянули
про хищный тип-с!..

Вельчанинов плюнул и пустился опять, еще скорее, шагать по комнате.

- Нет-с, Алексей Иванович, вы не плюйтесь, потому что я очень
заинтересован и именно пришел проверить-с... У меня язык плохо вяжется, но
вы простите-с. Я ведь об "хищном" этом типе и об "смирном-с" сам в журнале
читал, в отделении критики-с, - припомнил сегодня поутру... только забыл-с,
а по правде, тогда и не понял-с. Я вот именно желал разъяснить: Степан