Чтение 32–й страницы книги ~Игрок~

провела всю ночь в моей комнате. Впрочем, уже рассказывалось о всем
генеральском семействе: стало известно, что генерал вчера сходил с ума и
плакал на весь отель. Рассказывали при этом, что приезжавшая бабушка была
его мать, которая затем нарочно и появилась из самой России, чтоб
воспретить своему сыну брак с m-lle de Cominges, а за ослушание лишить его
наследства, и так как он действительно не послушался, то графиня, в его же
глазах, нарочно и проиграла все свои деньги на рулетке, чтоб так уже ему и
не доставалось ничего. "Diese Russen!"65 - повторял обер-кельнер с
негодованием, качая головой. Другие смеялись. Обер-кельнер готовил счет.
Мой выигрыш был уже известен; Карл, мой коридорный лакей, первый поздравил
меня. Но мне было не до них. Я бросился в отель d'Angleterre.
--------

65 - Эти русские! (нем.).

Еще было рано; мистер Астлей не принимал никого; узнав же, что это я,
вышел ко мне в коридор и остановился предо мной, молча устремив на меня
свой оловянный взгляд, и ожидал: что я скажу? Я тотчас спросил о Полине.

- Она больна, - отвечал мистер Астлей, по-прежнему смотря на меня в
упор и не сводя с меня глаз.

- Так она в самом деле у вас?

- О да, у меня.

- Так как же вы... вы намерены ее держать у себя?

- О да, я намерен.

- Мистер Астлей, это произведет скандал; этого нельзя. К тому же она
совсем больна; вы, может быть, не заметили?

- О да, я заметил и уже вам сказал, что она больна. Если б она была не
больна, то у вас не провела бы ночь.

- Так вы и это знаете?

- Я это знаю. Она шла вчера сюда, и я бы отвел ее к моей родственнице,
но так как она была больна, то ошиблась и пришла к вам.

- Представьте себе! Ну поздравляю вас, мистер Астлей. Кстати, вы мне
даете идею: не стояли ли вы всю ночь у нас под окном? Мисс Полина всю ночь
заставляла меня открывать окно и смотреть, - не стоите ли вы под окном, и
ужасно смеялась.

- Неужели? Нет, я под окном не стоял; но я ждал в коридоре и кругом
ходил.

- Но ведь ее надо лечить, мистер Астлей.

- О да, я уж позвал доктора, и если она умрет, то вы дадите мне отчет
в ее смерти.

Я изумился:

- Помилуйте, мистер Астлей, что это вы хотите?

- А правда ли, что вы вчера выиграли двести тысяч талеров?

- Всего только сто тысяч флоринов.

- Ну вот видите! Итак, уезжайте сегодня утром в Париж.

- Зачем?

- Все русские, имея деньги, едут в Париж, - пояснил мистер Астлей
голосом и тоном, как будто прочел это по книжке.

- Что я буду теперь, летом, в Париже делать? Я ее люблю, мистер
Астлей! Вы знаете сами.

- Неужели? Я убежден, что нет. Притом же, оставшись здесь, вы
проиграете наверное все, и вам не на что будет ехать в Париж. Но прощайте,
я совершенно убежден, что вы сегодня уедете в Париж.

- Хорошо, прощайте, только я в Париж не поеду. Подумайте, мистер
Астлей, о том, что теперь будет у нас? Одним словом, генерал... и теперь
это приключение с мисс Полиной - ведь это на весь город пойдет.

- Да, на весь город; генерал же, я думаю, об этом не думает, и ему не
до этого. К тому же мисс Полина имеет полное право жить, где ей угодно.
Насчет же этого семейства можно правильно сказать, что это семейство уже не
существует.

Я шел и посмеивался странной уверенности этого англичанина, что я уеду
в Париж. "Однако он хочет меня застрелить на дуэли, - думал я, - если
mademoiselle Полина умрет, - вот еще комиссия!" Клянусь, мне было жаль
Полину, но странно, - с самой той минуты, как я дотронулся вчера до
игорного стола и стал загребать пачки денег, - моя любовь отступила как бы
на второй план. Это я теперь говорю; но тогда еще я не замечал всего этого
ясно. Неужели я и в самом деле игрок, неужели я и в самом деле... так
странно любил Полину? Нет, я до сих пор люблю ее, видит бог! А тогда, когда
я вышел от мистера Астлея и шел домой, я искренно страдал и винил себя.
Но... но тут со мной случилась чрезвычайно странная и глупая история.

Я спешил к генералу, как вдруг невдалеке от их квартиры отворилась
дверь и меня кто-то кликнул. Это была m-me veuve Cominges и кликнула меня
по приказанию m-lle Blanche. Я вошел в квартиру m-lle Blanche.

У них был небольшой номер, в две комнаты. Слышен был смех и крик m-lle
Blanche из спальни. Она вставала с постели.

- A, c'est lui!! Viens dons, beta! Правда ли, que tu as gagne une
montagne d'or et d'argent? J'aimerais mieux l'or.66

- Выиграл, - отвечал я смеясь.

- Сколько?

- Сто тысяч флоринов.

- Bibi, comme tu es bete. Да, войди же сюда, я ничего не слышу. Nous
ferons bombance, n'est ce pas?67

Я вошел к ней. Она валялась под розовым атласным одеялом, из-под
которого выставлялись смуглые, здоровые, удивительные плечи, - плечи,
которые разве только увидишь во сне, - кое-как прикрытые батистовою
отороченною белейшими кружевами сорочкою, что удивительно шло к ее смуглой
коже.

- Mon fils, as-tu du coeur?68 - вскричала она, завидев меня, и
захохотала. Смеялась она всегда очень весело и даже иногда искренно.

- Tout autre... - начал было я, парафразируя Корнеля.

- Вот видишь, vois-tu, - затараторила она вдруг, - во-первых, сыщи
чулки, помоги обуться, а во-вторых, si tu n'es pas trop bete, je te prends
a Paris69. Ты знаешь, я сейчас еду.

- Сейчас?

- Чрез полчаса.

Действительно, все было уложено. Все чемоданы и ее вещи стояли
готовые. Кофе был уже давно подан.

- Eh bien! хочешь, tu verras Paris. Dis donc qu'est ce que c'est qu'un
outchitel? Tu etais bien bete, quand tu etais outchitel70. Где же мои
чулки? Обувай же меня, ну!

Она выставила действительно восхитительную ножку, смуглую, маленькую,
неисковерканную, как все почти эти ножки, которые смотрят такими миленькими
в ботинках. Я засмеялся и начал натягивать на нее шелковый чулочек. M-lle
Blanche между тем сидела на постели и тараторила.

- Eh bien, que feras-tu, si je te prends avec? Во-первых, je veux
cinquante mille francs. Ты мне их отдашь во Франкфурте. Nous allons a
Paris; там мы живем вместе et je te ferai voir des etoilles en plein
jour71. Ты увидишь таких женщин, каких ты никогда не видывал. Слушай...