всем предметам, которые им встречаются на дороге", - мелькнуло у него в
голове, но только мелькнуло как молния; он сам поскорей погасил эту
мысль... Но вот уже и близко, вот и дом, вот и ворота. Где-то вдруг часы
пробили один удар. "Что это, неужели половина восьмого? Быть не может,
верно, бегут!"
как нарочно, в это самое мгновение только что перед ним въехал в ворота
огромный воз сена, совершенно заслонявший его все время, как он проходил
подворотню, и чуть только воз успел выехать из ворот во двор, он мигом
проскользнул направо. Там, по ту сторону воза, слышно было, кричали и
спорили несколько голосов, но его никто не заметил и навстречу никто не
попался. Много окон, выходивших на этот огромный квадратный двор, было
отперто в эту минуту, но он не поднял головы - силы не было Лестница к
старухе была близко, сейчас из ворот направо. Он уже был на лестнице...
еще раз топор, он стал осторожно и тихо подниматься на лестницу, поминутно
прислушиваясь. Но и лестница на ту пору стояла совсем пустая; все двери
были заперты; никого-то не встретилось. Во втором этаже одна пустая
квартира была, правда, растворена настежь, и в ней работали маляры, но те и
не поглядели. Он постоял, подумал и пошел дальше. "Конечно, было бы лучше,
если б их здесь совсем не было, но... над ними еще два этажа".
пустая. В третьем этаже, по всем приметам, квартира, что прямо под
старухиной, тоже пустая: визитный билет, прибитый к дверям гвоздочками,
снят - выехали!.. Он задыхался. На одно мгновение пронеслась в уме его
мысль: "Не уйти ли?" Но он не дал себе ответа и стал прислушиваться в
старухину квартиру: мертвая тишина. Потом еще раз прислушался вниз на
лестницу, слушал долго, внимательно... Затем огляделся в последний раз,
подобрался, оправился и еще раз попробовал в петле топор. "Не бледен ли
я... очень? - думалось ему, - не в особенном ли я волнении? Она
недоверчива... Не подождать ли еще... пока сердце перестанет?.."
сильней, сильней... Он не выдержал, медленно протянул руку к колокольчику и
позвонил. Через полминуты еще раз позвонил, погромче.
разумеется, была дома, но она подозрительна и одна. Он отчасти знал ее
привычки... и еще раз плотно приложил ухо к двери. Чувства ли его были так
изощрены (что вообще трудно предположить), или действительно было очень
слышно, но вдруг он различил как бы осторожный шорох рукой у замочной ручки
и как бы шелест платья о самую дверь. Кто-то неприметно стоял у самого
замка и точно так же, как он здесь, снаружи, прислушивался, притаясь
изнутри и, кажется, тоже приложа ухо к двери...
подать, что прячется; потом позвонил в третий раз, но тихо, солидно и без
всякого нетерпения. Вспоминая об этом после, ярко, ясно, - эта минута
отчеканилась в нем навеки, - он понять не мог, откуда он взял столько
хитрости, тем более что ум его как бы померкал мгновениями, а тела своего
он почти и не чувствовал на себе... Мгновение спустя послышалось, что
снимают запор.
вострые и недоверчивые взгляда уставились на него из темноты. Тут
Раскольников потерялся и сделал было важную ошибку.
вид его ее разуверит, он взялся за дверь и потянул ее к себе, чтобы старуха
как-нибудь не вздумала опять запереться. Увидя это, она не рванула дверь к
себе обратно, но не выпустила и ручку замка, так что он чуть не вытащил ее,
вместе с дверью, на лестницу. Видя же, что она стоит в дверях поперек и не
дает ему пройти, он пошел прямо на нее. Та отскочила в испуге, хотела было
что-то сказать, но как будто не смогла и смотрела на него во все глаза.
голос не послушался его, прервался и задрожал, - я вам... вещь принес... да
вот лучше пойдемте сюда... к свету... - И, бросив ее, он прямо, без
приглашения, прошел в комнату. Старуха побежала за ним; язык ее развязался.
заклад принес, что обещался намедни... - И он протягивал ей заклад.
прямо в глаза незваному гостю. Она смотрела внимательно, злобно и
недоверчиво. Прошло с минуту; ему показалось даже в ее глазах что-то вроде
насмешки, как будто она уже обо всем догадалась. Он чувствовал, что
теряется, что ему почти страшно, до того страшно, что кажется, смотри она
так, не говори ни слова еще с полминуты, то он бы убежал от нее.
со злобой. - Хотите берите, а нет - я к другим пойду, мне некогда.
смотря на заклад.
батюшка?
коли есть нечего, - прибавил он, едва выговаривая слова. Силы опять
покидали его. Но ответ показался правдоподобным; старуха взяла заклад.
и взвешивая заклад на руке.
были заперты, несмотря на духоту), она на несколько секунд совсем его
оставила и стала к нему задом. Он расстегнул пальто и высвободил топор из
петли, но еще не вынул совсем, а только придерживал правою рукой под
одеждой. Руки его были ужасно слабы; самому ему слышалось, как они, с
каждым мгновением, все более немели и деревенели. Он боялся, что выпустит и
уронит топор... вдруг голова его как бы закружилась.
в его сторону.
взмахнул его обеими руками, едва себя чувствуя, и почти без усилия, почти
машинально, опустил на голову обухом. Силы его тут как бы не было. Но как
только он раз опустил топор, тут и родилась в нем сила.
жиденькие волосы ее, по обыкновению жирно смазанные маслом, были заплетены
в крысиную косичку и подобраны под осколок роговой гребенки, торчавшей на
ее затылке. Удар пришелся в самое темя, чему способствовал ее малый рост.
Она вскрикнула, но очень слабо, и вдруг вся осела к полу, хотя и успела еще
поднять обе руки к голове. В одной руке еще продолжала держать "заклад".
Тут он изо всей силы ударил раз и другой, все обухом и все по темени. Кровь
хлынула, как из опрокинутого стакана, и тело повалилось навзничь. Он
отступил, дал упасть и тотчас же нагнулся к ее лицу; она была уже мертвая.
Глаза были вытаращены, как будто хотели выпрыгнуть, а лоб и все лицо были
сморщены и искажены судорогой.
стараясь не замараться текущею кровию, - в тот самый правый карман, из
которого она в прошлый раз вынимала ключи. Он был в полном уме, затмений и
головокружений уже не было, но руки все еще дрожали. Он вспомнил потом, что
был даже очень внимателен, осторожен, старался все не запачкаться... Ключи
он тотчас же вынул; все, как и тогда, были в одной связке, на одном
Дальский Алекс
Андреев Николай
Гуль Роман Борисович
Круз Андрей
Каргалов Вадим