Чтение 90–й страницы книги ~Преступление и наказание~

Вид этого человека с первого взгляда был очень странный. Он глядел
прямо перед собою, но как бы никого не видя. В глазах его сверкала
решимость, но в то же время смертная бледность покрывала лицо его, точно
его привели на казнь. Совсем побелевшие губы его слегка вздрагивали.

Он был еще очень молод, одет как простолюдин, роста среднего,
худощавый, с волосами, обстриженными в кружок, с тонкими, как бы сухими
чертами лица. Неожиданно оттолкнутый им человек первый бросился было за ним
в комнату и успел схватить его за плечо: это был конвойный; но Николай
дернул руку и вырвался от него еще раз.

В дверях затолпилось несколько любопытных. Иные из них порывались
войти. Все описанное произошло почти в одно мгновение.

- Прочь, рано еще! Подожди, пока позовут!.. Зачем его раньше привели?
- бормотал в крайней досаде, как бы сбитый с толку Порфирий Петрович. Но
Николай вдруг стал на колени.

- Чего ты? - крикнул Порфирий в изумлении.

- Виноват! Мой грех! Я убивец! - вдруг произнес Николай, как будто
несколько задыхаясь, но довольно громким голосом.

Секунд десять продолжалось молчание, точно столбняк нашел на всех;
даже конвойный отшатнулся и уже не подходил к Николаю, а отретировался
машинально к дверям и стал неподвижно.

- Что такое? - вскричал Порфирий Петрович, выходя из мгновенного
оцепенения.

- Я... убивец... - повторил Николай, помолчав капельку.

- Как... ты... Как... Кого ты убил?

Порфирий Петрович, видимо, потерялся.

Николай опять помолчал капельку.

- Алену Ивановну и сестрицу ихнюю, Лизавету Ивановну, я... убил...
топором. Омрачение нашло... - прибавил он вдруг и опять замолчал. Он все
стоял на коленях.

Порфирий Петрович несколько мгновений стоял, как бы вдумываясь, но
вдруг опять вспорхнулся и замахал руками на непрошеных свидетелей. Те мигом
скрылись, и дверь притворилась. Затем он поглядел на стоявшего в углу
Раскольникова, дико смотревшего на Николая, и направился было к нему, но
вдруг остановился, посмотрел на него, перевел тотчас же свой взгляд на
Николая, потом опять на Раскольникова, потом опять на Николая и вдруг, как
бы увлеченный, опять набросился на Николая.

- Ты мне что с своим омрачением-то вперед забегаешь? - крикнул он на
него почти со злобой. - Я тебя еще не спрашивал: находило или нет на тебя
омрачение... говори: ты убил?

- Я убивец... показание сдаю... - произнес Николай.

- Э-эх! Чем ты убил?

- Топором. Припас.

- Эх, спешит! Один?

Николай не понял вопроса.

- Один убил?

- Один. А Митька неповинен и всему тому непричастен.

- Да не спеши с Митькой-то! Э-эх!

- Как же ты, ну, как же ты с лестницы-то тогда сбежал? Ведь дворники
вас обоих встретили?

- Это я для отводу... тогда... бежал с Митькой, - как бы заторопясь и
заранее приготовившись, ответил Николай.

- Ну, так и есть! - злобно вскрикнул Порфирий, - не свои слова
говорит! - пробормотал он как бы про себя и вдруг опять увидал
Раскольникова.

Он, видимо, до того увлекся с Николаем, что на одно мгновение даже
забыл о Раскольникове. Теперь он вдруг опомнился, даже смутился...

- Родион Романович, батюшка! Извините-с, - кинулся он к нему, - этак
нельзя-с; пожалуйте-с... вам тут нечего... я и сам... видите, какие
сюрпризы!.. пожалуйте-с!..

И, взяв его за руку, он показал ему на дверь.

- Вы, кажется, этого не ожидали? - проговорил Раскольников, конечно,
ничего еще не понимавший ясно, но уже успевший сильно ободриться.

- Да и вы, батюшка, не ожидали. Ишь ручка-то как дрожит! хе-хе!

- Да и вы дрожите, Порфирий Петрович.

- И я дрожу-с; не ожидал-с!..

Они уже стояли в дверях. Порфирий нетерпеливо ждал, чтобы прошел
Раскольников.

- А сюрпризик-то так и не покажете? - проговорил вдруг Раскольников.

- Говорит, а у самого еще зубки во рту один о другой колотятся, хе-хе!
Иронический вы человек! Ну-с, до свидания-с.

- По-моему, так прощайте!

- Как бог приведет-с, как бог приведет-с! - пробормотал Порфирий с
искривившеюся как-то улыбкой.

Проходя канцелярию, Раскольников заметил, что многие на него
пристально посмотрели. В прихожей, в толпе, он успел разглядеть обоих
дворников из того дома, которых он подзывал тогда ночью к квартальному. Они
стояли и чего-то ждали. Но только что он вышел на лестницу, вдруг услышал
за собой опять голос Порфирия Петровича. Обернувшись, он увидел, что тот
догонял его, весь запыхавшись.

- Одно словцо-с, Родион Романович; там насчет всего этого прочего, как
бог приведет, а все-таки по форме кой о чем придется спросить-с... так мы
еще увидимся, так-с.

И Порфирий остановился перед ним с улыбкой.

- Так-с, - прибавил он еще раз.

Можно было предположить, что ему еще что-то хотелось сказать, но
как-то не выговаривалось.

- А вы меня, Порфирий Петрович, извините насчет давешнего... я
погорячился, - начал было совершенно уже ободрившийся, до неотразимого
желания пофорсить, Раскольников.

- Ничего-с, ничего-с... - почти радостно подхватил Порфирий. - Я и
сам-то-с... Ядовитый характер у меня, каюсь, каюсь! Да вот мы увидимся-с.
Если бог приведет, так и очень, и очень увидимся-с!..

- И окончательно познаем друг друга? - подхватил Раскольников.

- И окончательно познаем друг друга, - поддакнул Порфирий Петрович и,
прищурившись, весьма серьезно посмотрел на него. - Теперь на именины-с?

- На похороны-с.

- Да, бишь, на похороны! Здоровье-то свое берегите, здоровье-то-с...

- А уж я и не знаю, чего вам пожелать с своей стороны! - подхватил
Раскольников, уже начинавший спускаться с лестницы, но вдруг опять
оборачиваясь к Порфирию, - пожелал бы бо'льших успехов, да ведь видите,
какая ваша должность комическая!