существует другое устройство общества, посредством коммун. Я недавно все
это узнала от одного великодушного человека, которому и отдалась, и вместе
с ним завожу коммуну. Говорю прямо, потому что считаю бесчестным вас
обманывать. Оставайтесь как вам угодно. Не надейтесь вернуть меня, вы
слишком опоздали. Желаю быть счастливым". Вот как пишутся подобного рода
письма!
что в третьем гражданском браке состоит?
четвертом, хоть бы в пятнадцатом, все это вздор! И если я когда сожалел,
что у меня отец и мать умерли, то уж, конечно, теперь. Я несколько раз
мечтал даже о том, что если б они еще были живы, как бы я их огрел
протестом! Нарочно подвел бы так... Это что, какой-нибудь там "отрезанный
ломоть", тьфу! Я бы им показал! Я бы их удивил! Право, жаль, что нет
никого!
перебил Петр Петрович, - а вот что скажите-ка: ведь вы знаете эту дочь
покойника-то, щупленькая такая! Ведь это правда совершенная, что про нее
говорят, а?
нормальное состояние женщины и есть. Почему же нет? То есть distinguons. В
нынешнем обществе оно, конечно, не совсем нормально, потому что
вынужденное, а в будущем совершенно нормально, потому что свободное. Да и
теперь она имела право: она страдала, а это был ее фонд, так сказать
капитал, которым она имела полное право располагать. Разумеется, в будущем
обществе фондов не надо будет; но ее роль будет обозначена в другом
значении, обусловлена стройно и рационально. Что же касается до Софьи
Семеновны лично, то в настоящее время я смотрю на ее действия как на
энергический и олицетворенный протест против устройства общества и глубоко
уважаю ее за это; даже радуюсь на нее глядя!
Вот уж это-то не так! Это все Катерина Ивановна тогда наврала, потому что
ничего не поняла! И совсем я не подбивался к Софье Семеновне! Я
просто-запросто развивал ее, совершенно бескорыстно, стараясь возбудить в
ней протест... Мне только протест и был нужен, да и сама по себе Софья
Семеновна уже не могла оставаться здесь в нумерах!
ничего не понимаете! В коммуне таких ролей нет. Коммуна и устраивается для
того, чтобы таких ролей не было. В коммуне эта роль изменит всю теперешнюю
свою сущность, и что здесь глупо, то там станет умно, что здесь, при
теперешних обстоятельств неестественно, то там станет совершенно
естественно. Все зависит, в какой обстановке и в какой среде человек. Все
от среды, а сам человек есть ничто. А с Софьей Семеновной я в ладах и
теперь, что может вам послужить доказательством, что никогда она не считала
меня своим врагом и обидчиком. Да! Я соблазняю ее теперь в коммуну, но
только совсем, совсем, совсем на других основаниях! Чего вам смешно? Мы
хотим завести свою коммуну, особенную, но только на более широких
основаниях, чем прежние. Мы пошли дальше в своих убеждениях. Мы больше
отрицаем! Если бы встал из гроба Добролюбов, я бы с ним поспорил. А уж
Белинского закатал бы! А покамест я продолжаю развивать Софью Семеновну.
Это прекрасная, прекрасная натура!
скажите пожалуйста? Напротив, мне даже самому это странно: со мной она
как-то усиленно, как-то боязливо целомудренна и стыдлива!
стыдливости вздор?..
меня - понимаете слово: развитие! Н-ничего-то вы не понимаете! О боже, как
вы еще... не готовы! Мы ищем свободы женщины, а у вас одно на уме... Обходя
совершенно вопрос о целомудрии и о женской стыдливости, как о вещах самих
по себе бесполезных и даже предрассудочных, я вполне, вполне допускаю ее
целомудренность со мною, потому что в этом - вся ее воля, все ее право.
Разумеется, если б она мне сама сказала: "Я хочу тебя иметь", то я бы почел
себя в большей удаче, потому что девушка мне очень нравится; но теперь,
теперь по крайней мере, уж конечно, никто и никогда не обращался с ней
более вежливо и учтиво, чем я, более с уважением к ее достоинству... я жду
и надеюсь - и только!
этом-то вот вы и не подумали.
положение, но тут другой вопрос! совсем другой! Вы просто ее презираете.
Видя факт, который по ошибке считаете достойным презрения, вы уже
отказываете человеческому существу в гуманном на него взгляде. Вы еще не
знаете, какая это натура! Мне только очень досадно, что она в последнее
время как-то совсем перестала читать и уже не берет у меня больше книг. А
прежде брала. Жаль тоже, что при всей своей энергии и решимости
протестовать, - которую она уже раз доказала, - у ней все еще как будто
мало самостоятельности, так сказать, независимости, мало отрицания, чтобы
совершенно оторваться от иных предрассудков и... глупостей. Несмотря на то,
она отлично понимает иные вопросы. Она великолепно, например, поняла вопрос
о целовании рук, то есть что мужчина оскорбляет женщину неравенством, если
целует у ней руку. Этот вопрос был у нас дебатирован, и я тотчас же ей
передал. Об ассоциациях рабочих во Франции она тоже слушала внимательно.
Теперь я толкую ей вопрос свободного входа в комнаты в будущем обществе.
коммуны входить к другому члену в комнату, к мужчине или женщине, во всякое
время... ну и решено, что имеет...
хе-хе!
ненавистью, - тьфу, как я злюсь и досадую, что, излагая систему, упомянул
вам тогда преждевременно об этих проклятых потребностях! Черт возьми! Это
камень преткновения для всех вам подобных, а пуще всего - поднимают на
зубок, прежде чем узнают, в чем дело! И точно ведь правы! Точно ведь
гордятся чем-то! Тьфу! Я несколько раз утверждал, что весь этот вопрос
возможно излагать новичкам не иначе как в самом конце, когда уж он убежден
в системе, когда уже развит и направлен человек. Да и что, скажите
пожалуйста, что вы находите такого постыдного и презренного хоть бы в
помойных ямах? Я первый, я, готов вычистить какие хотите помойные ямы! Тут
даже нет никакого самопожертвования! Тут просто работа, благородная,
полезная обществу деятельность, которая стоит всякой другой, и уже гораздо
выше, например, деятельности какого-нибудь Рафаэля или Пушкина, потому что
полезнее!
определения человеческой деятельности. "Благороднее", "великодушнее" - все
это вздор, нелепости, старые предрассудочные слова, которые я отрицаю! Все,
что полезно человечеству, то и благородно! Я понимаю только одно слово:
полезное! Хихикайте как вам угодно, а это так!
Впрочем, часть их зачем-то все еще оставалась на столе. Этот "вопрос о
помойных ямах" служил уже несколько раз, несмотря на всю свою пошлость,
поводом к разрыву и несогласию между Петром Петровичем и молодым его
другом. Вся глупость состояла в том, что Андрей Семенович действительно
сердился. Лужин же отводил на этом душу, а в настоящую минуту ему особенно
хотелось позлить Лебезятникова.
Суворов Виктор
Самойлова Елена
Доценко Виктор
Корнев Павел
Лондон Джек
Никитин Юрий