уважайте: я еще не такой подлец, как вы думаете. Оно, впрочем, пожалуй,
и шут. Я - раб, моя жена - рабыня, к тому же, польсти, польсти! вот оно
что: все-таки что-нибудь выиграешь, хоть ребятишкам на молочишко. Саха-
ру, сахару-то побольше во все подсыпайте, так оно и здоровее будет. Это
я вам, батюшка, по секрету говорю; может, и вам понадобится. Фортуна за-
ела, благодетель, оттого я и шут.
пропищала Анфиса Петровна.
живешь! Знал бы, так с раннего молоду в дураки б записался, авось теперь
был бы умный. А то как рано захотел быть умником, так вот и вышел теперь
старый дурак.
равилось замечание про таланты), как-то особенно независимо развалясь в
кресле и рассматривая старика в свое стеклышко, как какую-нибудь козяв-
ку, - скажите, пожалуйста... все я забываю вашу фамилью... как бишь
вас?..
том толку? Вот уж девятый год без места сижу - так и живу себе, по зако-
нам природы. А детей-то, детей-то у меня, просто семейство Холмских!
Точно как по пословице: у богатого - телята, а у бедного - ребята...
хотел вас спросить: зачем вы, когда входите, тотчас назад оглядываетесь?
Это очень смешно.
кто-нибудь хочет ладошкой прихлопнуть, как муху, оттого и оглядываюсь.
Мономан я стал, батюшка.
снова опустилась в кресло. В лице ее было что-то больное, страдающее,
несмотря на краску, заливавшую ее щеки.
у меня из головы. Я геройствовал, всю дорогу мечтал о своей предполагае-
мой суженой, строил для нее великодушные планы и совершенно позабыл ее
фамилию или, лучше сказать, не обратил на это никакого внимания с самого
начала.
ловек, и даже не пьет, а только так из себя шута строит. Бедность, брат,
страшная, восемь человек детей! Настенькиным жалованьем и живут. Из
службы за язычок исключили. Каждую неделю сюда ездит. Гордый какой - ни
за что не возьмет. Давал, много раз давал, - не берет! Озлобленный чело-
век!
и крепко ударил его по плечу, заметив, что мнительный старик уже подслу-
шивал наш разговор.
вали-с по Тришина делу. У того в бунт`ах недовес муки оказался. Это ба-
рыня, тот самый Тришин, что смотрит на вас, а сам точно самовар раздува-
ет. Может, изволите помнить? Вот Валентин-то Игнатьич и пишет про Триши-
на: "Уж если,- говорит он, - часто поминаемый Тришин чести своей родной
племянницы не мог уберечь, - а та с офицером прошлого года сбежала, -
так где же, говорит, было ему уберечь казенные вещи?" Это он в бумаге
своей так и поместил - ей-богу, не вру-с.
дядя. - Эй, пропадешь за язык! Человек ты прямой, благородный, благон-
равный - могу заявить, да язык-то у тебя ядовитый! И удивляюсь я, как ты
там с ними ужиться не можешь! Люди они, кажется, добрые, простые...
старик с каким-то особенным одушевлением.
руку. По правде, мне хотелось хоть чем-нибудь протестовать против всеоб-
щего мнения, показав открыто старику мое сочувствие. А может быть, кто
знает! может быть, мне хотелось поднять себя в мнении Настасьи Евграфов-
ны. Но из движения моего ровно ничего не вышло путного.
торопившись, слыхали вы про иезуитов?
что-с?
при случае. А теперь, будьте уверены, что я вас понимаю и ... умею це-
нить...
запишу. Вот, позвольте, и узелок завяжу, для памяти.
грязном, табачном платке.
ня! Это вам за чаек. Степана Алексеича Бахчеева встретил дорогой, суда-
рыня. Такой развеселый, что на тебе! Я уж подумал, не жениться ли соби-
раются? Польсти, польсти! - проговорил он полушепотом, пронося мимо меня
чашку, подмигивая мне и прищуриваясь. - А что же благодетеля-то главного
не видать, Фомы Фомича-с? разве не прибудут к чаю ?
ральшу.
ным смущением. - Звали его, да он... Не знаю, право, может быть, не в
расположении духа. Я уже посылал Видоплясова и... разве, впрочем, мне
самому сходить?
они в уединении чаю напьются, а потом прибавили, что они и сухой хлебной
корочкой могут быть сыты, да-с.
наконец дядя, смотря на старика с тоской и упреком.
кой-то сидели, определяли что-то; видно, головоломная задача была. Пифа-
горовы штаны при мне начертили - сам видел. Три раза повторял; уж на
четвертый только подняли головку и как будто впервые меня увидали. " Не
пойду, говорят, там теперь ученый приехал, так уж где нам быть подле та-
кого светила". Так и изволили выразиться, что подле светила.
мал! Ведь это он про тебя, Сергей, говорит, что "ученый". Ну, что теперь
делать?
Лукин Евгений
Андреев Николай
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Мацумото Сэйте