ню его: он не мог еще далеко отъехать. Но клянусь, он воротится только
на единственном условии: здесь, публично, в кругу всех свидетелей ос-
корбления, он должен будет сознаться в вине своей и торжественно просить
прощения у этой благороднейшей девицы. Я достигну этого! Я его застав-
лю!.. Иначе он не перейдет через порог этого дома! Клянусь вам тоже, ма-
менька, торжественно: если он согласится на это сам, добровольно, то я
готов буду броситься к ногам его и отдам ему все, все, что могу отдать,
не обижая детей моих! Сам же я, с сего же дня, от всего отстраняюсь. За-
катилась звезда моего счастья! Я оставляю Степанчиково. Живите здесь все
покойно и счастливо. Я же еду в полк - и в бурях брани, на поле битвы,
проведу отчаянную судьбу мою... Довольно! еду!
зи, до невозможности, предстал перед смятенною публикой.
торого грязная вода буквально стекала ручьями. Визги, ахи, крики сопро-
вождали каждое слово Гаврилы.
голосом. - Лошадь молоньи испужалась и в канаву бросилась.
сюда доложить-с.
вздохнул и понурил голову.
дядя вскочил на него, неоседланного, и чрез минуту топот лошадиных копыт
возвестил нам о начавшейся погоне за Фомой Фомичем. Дядя ускакал даже
без фуражки.
Толковали о немедленной теплой ванне, об растирании Фомы Фомича спиртом,
о грудном чае, о том, что Фома Фомич крошечки хлебца-с " с утра в рот не
брали-с и что они теперь натощак-с" Девица Перепелицына нашла забытые
очки, в футляре, и находка произвела необыкновенный эффект: генеральша
бросилась на них с воплями и слезами и, не выпуская их из рук, снова
припала к окну смотреть на дорогу. Ожидание дошло наконец до самой пос-
ледней степени напряжения... В другом углу Сашенька утешала Настю: они
обнялись и плакали. Настенька держала за руку Илюшу и поминутно целовала
его, прощаясь с своим учеником. Илюша плакал навзрыд, еще сам не зная
чему. Ежевикин и Мизинчиков толковали о чем-то в стороне. Мне показа-
лось, что Бахчеев, смотря на девиц, как будто тоже приготовлялся захны-
кать. Я подошел к нему.
лился отсюда, да время еще тому не пришло: золоторогих быков еще под
экипаж ему не достали! Не беспокойтесь, батюшка, хозяев из дому выживет
и сам останется!
рям. Не прошло еще десяти минут после отъезда дяди: казалось, невозможно
бы так скоро привести Фому Фомича; но загадка объяснилась потом очень
просто: Фома Фомич, отпустив Гаврилу, действительно " пошел себе с па-
лочкой"; но, почувствовав себя в совершенном уединении, среди бури, гро-
ма и ливня, препостыдно струсил, поворотил в Степанчиково и побежал
вслед за Гаврилой. Дядя захватил его уже на селе. Тотчас же остановили
одну проезжавшую мимо телегу; сбежались мужики и посадили в нее присми-
ревшего Фому Фомича. Так и доставили его прямо в отверстые объятия гене-
ральши, которая чуть не обезумела от ужаса, увидя, в каком он положении.
Он был еще грязнее и мокрее Гаврилы. Суета поднялась ужаснейшая: хотели
тотчас же тащить его наверх, чтоб переменить белье; кричали о бузине и о
других крепительных средствах, метались во все стороны без всякого тол-
ку; говорили все зараз... Но Фома как будто не замечал никого и ничего.
Его ввели под руки. Добравшись до своего кресла, он тяжело опустился в
него и закрыл глаза. Кто-то закричал, что он умирает: поднялся ужасней-
ший вой; но более всех ревел Фалалей, стараясь пробиться сквозь толпу
барынь к Фоме Фомичу, чтобы немедленно поцеловать у него ручку...
за правду человека.
видит, - куда его привели. Вот ломаться-то теперь будет!
покойся! И, право, переменил бы ты теперь костюм, - Фома, а то заболе-
ешь... Да не хочешь ли подкрепиться - а? так, эдак... рюмочку маленькую
чего-нибудь, чтоб согреться...
смотря на Прасковью Ильиничну.
тылки остались, - и тотчас же, гремя ключами, побежала за малагой, на-
путствуемая криками всех дам, облепивших Фому, как мухи варенье. Зато
господин Бахчеев был в самой последней степени негодования.
спросил, что никто не пьет! Ну, кто теперь пьет малагу, кроме такого же,
как он, подлеца? Тьфу, вы, проклятые! Ну, я-то чего тут стою? чего я-то
тут жду?
ты отдохнул и опять вместе с нами... то есть, я хотел сказать, Фома, что
понимаю, как давеча, обвинив, так сказать, невиннейшее создание...
ру и в бреду, - где золотые дни мои? где ты, мое золотое детство, когда
я, невинный и прекрасный, бегал по полям за весенней бабочкой? где, где
это время? Воротите мне мою невинность, воротите ее!..
винность его была у кого-нибудь из нас в кармане. Бахчеев готов был лоп-
нуть от гнева.
ность! Целоваться, что ли, он с ней хочет? Может, и мальчишкой-то был уж
таким же разбойником, как и теперь! присягну, что был.
ка? - кричал Фома, - когда я обнимался с человеком и плакал на груди
его? а теперь - где я? где я?
сказать, Фома...
злобно сверкнув своими змеиными глазками.
Мацумото Сэйте
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Афанасьев Роман
Шилова Юлия