Чтение 63–й страницы книги ~Униженные и оскорбленные~

никак нельзя было определить заранее дня, назначенного для визита к Наташе.

- С Наташей вы познакомитесь и не будете раскаиваться, - сказал я. -
Она вас сама очень хочет узнать, и это нужно хоть для того только, чтоб ей
знать, кому она передает Алешу. О деле же этом не тоскуйте очень. Время и
без ваших забот решит. Ведь вы едете в деревню?

- Да, скоро, может быть через месяц, - отвечала она, - и я знаю, что
на этом настаивает князь.

- Как вы думаете, поедет с вами Алеша?

- Вот и я об этом думала! - проговорила она, пристально смотря на
меня. - Ведь он поедет.

- Поедет.

- Боже мой, что из этого всего выйдет - не знаю. Послушайте, Иван
Петрович. Я вам обо всем буду писать, буду часто писать и много. Уж я
теперь пошла вас мучить. Вы часто будете к нам приходить?

- Не знаю, Катерина Федоровна:это зависит от обстоятельств. Может
быть, и совсем не буду ходить.

- Почему же?

- Это будет зависеть от разных причин, а главное, от отношений моих с
князем.

- Это нечестный человек, - сказала решительно Катя. - А знаете, Иван
Петрович, что если б я к вам приехала! Это хорошо бы было или не хорошо?

- Как вы сами думаете?

- Я думаю, что хорошо. Так, навестила бы вас... - прибавила она,
улыбнувшись. - Я ведь к тому говорю, что я, кроме того, что вас уважаю, - я
вас очень люблю... И у вас научиться многому можно. А я вас люблю... И ведь
это не стыдно, что я вам про все это говорю?

- Чего же стыдно? Вы сами мне уже дороги, как родная.

- Ведь вы хотите быть моим другом?

- О да, да! - отвечал я.

- Ну, а они непременно бы сказали, что стыдно и не следует так
поступать молодой девушке, - заметила она, снова указав мне на собеседников
у чайного стола. Замечу здесь, что князь, кажется, нарочно оставил нас
одних вдоволь наговориться.

- Я ведь знаю очень хорошо, - прибавила она, - князю хочется моих
денег. Про меня они думают, что я совершенный ребенок, и даже мне прямо это
говорят. Я же не думаю этого. Я уж не ребенок. Странные они люди: сами ведь
они точно дети; ну, из чего хлопочут?

- Катерина Федоровна, я забыл спросить: кто эти Левинька и Боринька, к
которым так часто ездит Алеша?

- Это мне дальняя родня. Они очень умные и очень честные, но уж много
говорят... Я их знаю...

И она улыбнулась.

- Правда ли, что вы хотите им подарить со временем миллион?

- Ну, вот видите, ну хоть бы этот миллион, уж они так болтают о нем,
что уж и несносно становится. Я, конечно, с радостию пожертвую на все
полезное, к чему ведь такие огромные деньги, не правда ли? Но ведь когда
еще я его пожертвую; а они уж там теперь делят, рассуждают, кричат, спорят:
куда лучше употребить его, даже ссорятся из-за этого, - так что уж это и
странно. Слишком торопятся. Но все-таки они такие искренние и... умные.
Учатся. Это все же лучше, чем как другие живут. Ведь так?

И много еще мы говорили с ней. Она мне рассказала чуть не всю свою
жизнь и с жадностью слушала мои рассказы. Все требовала, чтоб я всего более
рассказывал ей про Наташу и про Алешу. Было уже двенадцать часов, когда
князь подошел ко мне и дал знать, что пора откланиваться. Я простился. Катя
горячо пожала мне руку и выразительно на меня взглянула. Графиня просила
меня бывать; мы вышли вместе с князем.

Не могу удержаться от странного и,, может быть, совершенно не идущего
к делу замечания. Из трехчасового моего разговора с Катей я вынес, между
прочим, какое-то странное, но вместе с тем глубокое убеждение, что она до
того еще вполне ребенок, что совершенно не знает всей тайны отношений
мужчины и женщины. Это придавало необыкновенную комичность некоторым ее
рассуждениям и вообще серьезному тону, с которым она говорила о многих
очень важных вещах...

Глава X

- А знаете ли что, - сказал мне князь, садясь вместе со мною в
коляску, - что, если б нам теперь поужинать, а? Как вы думаете?

- Право, не знаю, князь, - отвечал я, колеблясь, - я никогда не
ужинаю...

- Ну, разумеется, и поговорим за ужином, - прибавил он, пристально и
хитро смотря мне прямо в глаза.

Как было не понять! "Он хочет высказаться, - подумал я, - а мне ведь
того и надо". Я согласился.

- Дело в шляпе. В Большую Морскую, к Б.

- В ресторан? - спросил я с некоторым замешательством.

- Да. А что ж? Я ведь редко ужинаю дома. Неужели ж вы мне не позволите
пригласить вас?

- Но я вам сказал уже, что я никогда не ужинаю.

- Что за дело один раз. К тому же ведь это я вас приглашаю...

То есть заплачу за тебя; я уверен, что он прибавил это нарочно. Я
позволил везти себя, но в ресторане решился платить за себя сам. Мы
приехали. Князь взял особую комнату и со вкусом и знанием дела выбрал
два-три блюда. Блюда были дорогие, равно как и бутылка тонкого столового
вина, которую он велел принести. Все это было не по моему карману. Я
посмотрел на карту и велел принести себе полрябчика и рюмку лафиту. Князь
взбунтовался.

- Вы не хотите со мной ужинать! Ведь это даже смешно. Pardon, mon
ami14, но ведь это... возмутительная щепетильность. Это уж самое мелкое
самолюбие. Тут замешались чуть ли не сословные интересы, и бьюсь об заклад,
что это так. Уверяю вас, что вы меня обижаете.
----

14 Извините, мой друг (франц.).

Но я настоял на своем.

- Впрочем, как хотите, - прибавил он. - Я вас не принуждаю... скажите,
Иван Петрович, можно мне с вами говорить вполне дружелюбно?

- Я вас прошу об этом.

- Ну так, по-моему, такая щепетильность вам же вредит. Как же точно
вредят себе и все ваши этим же самым. Вы литератор, вам нужно знать свет, а
вы всего чуждаетесь. Я не про рябчиков теперь говорю, но ведь вы готовы
отказываться совершенно от всякого сообщения с нашим кругом, а это
положительно вредно. Кроме того, что вы много теряете, - ну, одним словом,
карьеру, - кроме того, хоть одно то, что надобно самому узнать, что вы
описываете, а у вас там, в повестях, и графы, и князья, и будуары...
впрочем, что ж я? У вас там теперь все нищета, потерянные шинели, ревизоры,
задорные офицеры, чиновники, старые годы и раскольничий быт, знаю, знаю.

- Но вы ошибаетесь, князь; если я не хожу в так называемый вами
"высший круг", то это потому, что там, во-первых, скучно, а во-вторых,
нечего делать! Но и, наконец, я все-таки бываю...

- Знаю, у князя Р., раз в год; я там вас и встретил. А остальное время