Слышался иногда четкий, однообразный шум падающих капель. Расширенные
глаза различали неясные, сероватые очертания, - но эти зыбкие пятна были
лишь галлюцинациями темноты.
далека, словно из глубины доносились какие-то вздохи, - вдыхание и выды-
хание. Неясной тревогой они чувствовали, что перед ними - пустая глуби-
на. Гусев пошарил под ногами камень и бросил его в темноту. Спустя много
секунд донесся слабый звук падения.
скользили по обсыпающимся трещинам, по выступам сводов. Край невидимой
пропасти был совсем близко от стены, - то справа, то слева, то опять
справа. Они поняли, что закружились и не найти прохода, по которому выш-
ли на этот узкий карниз.
шая усыпительные вздохи из глубины.
нее, ни понять ее, ни преодолеть.
раздумьи. - Я об ней много думал, Мстислав Сергеевич. Лежишь в поле с
винтовкой, дождик, темно, почти что, как здесь. О чем ни думай - все к
смерти вернешься. И видишь себя, - валяешься ты оскаленный, окоченелый,
как обозная лошадь с боку дороги. Не знаю я, что будет после смерти, -
этого не знаю. Это - особенное. Но мне здесь, покуда я живой, нужно
знать: падаль я лошадиная, или я человек? Или это все равно? Или это не
все равно? Когда буду умирать - глаза закачу, зубы стисну, судорогой
сломает, - кончился... в эту минуту - весь свет, все, что я моими глаза-
ми видел - перевернется или не думал, Мстислав Сергеевич. Лежишь в поле
с винтовкой, дождик, темно, почти что, как здесь. О чем ни думай - все к
смерти вернешься. И видишь себя, - валяешься ты оскаленный, окоченелый,
как обозная лошадь с боку дороги. Не знаю я, что будет после смерти, -
этого не знаю. Это - особенное. Но мне здесь, покуда я живой, нужно
знать: падаль я лошадиная, или я человек? Или это все равно? Или это не
все равно? Когда буду умирать - глаза закачу, зубы стисну, судорогой
сломает, - кончился... в эту минуту - весь свет, все, что я моими глаза-
ми видел - перевернется или не перевернется? Вот что страшно, - валяюсь
я мертвый, оскаленный, - это я-то, ведь я себя с трех лет помню, и меня
- нет, а все на свете продолжает итти своим порядком? Это непонятно.
Неправильно. Должно все перевернуться, если я умер. С 914 людей убиваем
и мы привыкли, - что такое человек? приложился в него из винтовки, вот
тебе и человек. Нет, Мстислав Сергеевич, это не так просто. За семь лет
свет разве не перевернулся? Как шубу - кверху мехом - его вывернули. Это
мы когда-нибудь заметим. Так-то. Я знаю - в смертный час мой, - небо
затрещит, разорвется. Убить меня - свет пополам разодрать. Нет, я не па-
даль. Я ночью, раз, на возу лежал, раненый, кверху носом, - поглядываю
на звезды. Тоска, тошно. Вошь, думаю, да я, - не все ли равно. Вше
пить-есть хоч
жал карниз под ногами, дрогнула стена. Посыпались в тьму камни. Волны
грохота прокатились и, уходя, затихли. Это был седьмой взрыв. Тускуб
держал свое слово. По отдаленности взрыва можно было определить, что Со-
ацера осталась далеко на западе.
первый заметил, что прекратились вздохи в глубине. Теперь оттуда шли
странные звуки, - шорох, шипение, казалось - там закипала какая-то мяг-
кая жидкость. Гусев теперь точно обезумел, - раскинул руки по стене и
побежал, вскрикивая, ругаясь, отшвыривая камни.
шиб! - Некоторое время он двигался молча, затем проговорил взволнованно,
откуда-то - впереди Лося, продолжавшего неподвижно стоять у стены: -
Мстислав Сергеевич... ручка... включатель.
нул под низким, кирпичным куполом. Ребра плоских его сводов упирались в
узкое кольцо карниза, висящего над круглой, метров десять в поперечнике,
шахтой.
сторону шахты, под аркой купола, привалился к стене Лось. Он ладонью
закрыл глаза от режущего света. Затем, Гусев увидел, как Лось отнял руку
и взглянул вниз, в шахту. Он низко нагнулся, вглядываясь. Рука его зат-
репетала, точно пальцы что-то стали встряхивать. Он поднял голову, белые
его волосы стояли сиянием, глаза расширились, как от смертельного ужаса.
шахты. Там колебалась, перекатывалась коричнево-бурая шкура. От нее шло
это шипение, шуршание, усиливающийся, зловещий шорох. Шкура поднималась,
вспучивалась. Вся она была покрыта обращенными к свету глазами, мохнаты-
ми лапами...
глубине шахты, поднимаясь и опускаясь всею массой. Теперь, потревоженные
упавшими с купола кирпичами, - сердились и вспучивались, поднимались на
поверхность. Вот, один из них на задранных углами лапах побежал по кар-
низу.
сильным прыжком перелетел через шахту, царапнув черепом по купольному
своду, - упал на корточки около Лося, схватил его за руку и потащил в
проход, в тоннель. Побежали, что было силы.
тая пыль лежала на полу, в щелях стен, на порогах узких дверей, ведущих
в иные переходы. Гусев и Лось долго шли по этому коридору. Он окончился
залой, с плоскими сводами, с низкими колоннами. Посреди стояла полураз-
рушенная статуя женщины с жирным и свирепым лицом. В глубине чернели от-
верстия жилищ. Здесь тоже лежала пыль, - на статуе царицы Магр, на сту-
пенях, на обломках утвари.
дет, они овладеют жизнью, населят Марс...
ри горели редко и тускло. Шли долго. Миновали крутой мост, переброшенный
через широкую щель, - на дне ее лежали мертвые суставы гигантских машин.
Далее - опять потянулись пыльные, серые стены. Уныние легло на душу.
Подкашивались ноги от усталости. Лось несколько раз повторил тихим голо-
сом:
брел, спотыкаясь, по следам Гусева, в пыли. Капли холодного пота текли
по лицу. Лось заглянул туда, откуда не может быть возврата. И, все же,
еще более мощная сила отвела его от той черты, и он тащился, полуживой,
в пустынных, бесконечных коридорах.
открылось их глазам кубово-синее, ослепительное небо и сияющая льдами и
снегами вершина горы, - столь памятная Лосю. Они вышли из лабиринта близ
тускубовой усадьбы.
ли к усадьбе со стороны рощи. Из лазурных зарослей высунулось востроно-
сое личико. Это был механик Аэлиты, мальчик в серой шубке. Он всплеснул
руками и стал приплясывать, личико у него морщилось, как у тапира. Разд-
винув ветви, он показал спрятанную среди развалин цирка крылатую лодку.
ленный грохот и появилось зарево. Он подумал, что сыны неба погибли,
вскочил в лодку и полетел в убежище Аэлиты. Она также слышала взрыв, и с
высоты скалы глядела на пожарище. Она сказала мальчику, - вернись в
усадьбу и жди сына неба, если тебя схватят слуги Тускуба, - умри молча;
если сын неба убит, проберись к его трупу, найди на нем каменный флакон-
чик, привези мне.
пошли к озеру, смыли с себя кровь и пыль. Гусев вырезал из крепкого де-
рева дубину, без малого с лошадиную ногу.
Каргалов Вадим
Прозоров Александр
Соломатина Татьяна
Сертаков Виталий
Бажанов Олег
Никитин Юрий