Чтение 30–й страницы книги ~Рудин~

- Хорошо вы ведете себя, нечего сказать! Не дальше как вчера Елена
Антоновна мне на вас жаловалась.

- Вот как-с! А что она вам такое говорила, позвольте узнать?

- Она говорила мне, что вы в течение целого утра на все ее вопросы
только и отвечали, что "чего-с? чего-с?" да еще таким писклявым голосом.

Пигасов засмеялся.

- А ведь хорошая эта была мысль, согласитесь, Александра Павловна...
а?

- Удивительная! Разве можно быть этак с женщиной невежливым, Африкан
Семеныч?

- Как? Елена Антоновна, по-вашему, женщина?

- Что же она, по-вашему?

- Барабан, помилуйте, обыкновенный барабан, вот по которому бьют пал-
ками...

- Ах, да! - перебила Александра Павловна, желая переменить разговор,
- вас, говорят, поздравить можно?

- С чем?

- С окончанием тяжбы. Глиновские луга остались за вами...

- Да, за мною, - мрачно возразил Пигасов.

- Вы столько лет этого добивались, а теперь словно недовольны.

- Доложу вам, Александра Павловна, - медленно промолвил Пигасов, -
ничего не может быть хуже и обиднее слишком поздно пришедшего счастья.
Удовольствия оно все-таки вам доставить не может, а зато лишает вас пра-
ва, драгоценнейшего права - браниться и проклинать судьбу. Да, сударыня,
горькая и обидная штука - позднее счастие.

Александра Павловна только плечами пожала.

- Нянюшка, - начала она, - я думаю, Мише пора спать лечь. Подай его
сюда.

И Александра Павловна занялась своим сыном, а Пигасов отошел, ворча,
на другой угол балкона.

Вдруг невдалеке, по дороге, идущей вдоль сада, показался Михаило Ми-
хайлыч на своих беговых дрожках. Перед лошадью его бежали две огромные
дворные собаки: одна желтая, другая серая; он недавно завел их. Они
беспрестанно грызлись и жили в неразлучной дружбе. Им навстречу вышла из
ворот старая шавка, раскрыла рот, как бы собираясь залаять, а кончила
тем, что зевнула и отправилась назад, дружелюбно повиливая хвостом.

- Глядь-ка, Саша, - закричал Лежнев издали своей жене, - кого я тебе
везу...

Александра Павловна не сразу узнала человека, сидевшего за спиной ее
мужа.

- А! господин Басистов! - воскликнула она наконец.

- Он, он, - отвечал Лежнев, - и какие славные вести привез. Вот пого-
ди, сейчас узнаешь.

И он въехал на двор.

Несколько мгновений спустя он с Басистовым явился на балконе.

- Ура!- воскликнул он и обнял жену. - Сережа женится!

- На ком? - с волнением спросила Александра Павловна.

- Разумеется, на Наталье... Вот приятель привез это известие из Моск-
вы, и письмо к тебе есть... Слышишь, Мишук? - прибавил он, схватив сына
на руки, - дядя твой женится!.. Экая флегма злодейская! и тут только
глазами хлопает!

- Они спать хотят, - заметила няня.

- Да-с, - промолвил Басистов, подойдя к Александре Павловне, - я се-
годня приехал из Москвы, по поручению Дарьи Михайловны - счеты по имению
ревизовать. А вот и письмо.

Александра Павловна поспешно распечатала письмо своего брата. Оно
состояло в нескольких строках. В первом порыве радости он уведомлял
сестру, что сделал предложение Наталье, получил ее согласие и Дарьи Ми-
хайловны, обещался больше написать с первой почтой и заочно всех обнимал
и целовал. Видно было, что он писал в каком-то чаду.

Подали чай, усадили Басистова. Расспросы посыпались на него градом.
Всех, даже Пигасова, обрадовало известие, привезенное им.

- Скажите, пожалуйста, - сказал между прочим Лежнев, - до нас доходи-
ли слухи о каком-то господине Корчагине. Стало быть, это был вздор?

(Корчагин был красивый молодой человек - светский лев, чрезвычайно
надутый и важный: он держался необыкновенно величественно, точно он был
не живой человек, а собственная своя статуя, воздвигнутая по обществен-
ной подписке.)

- Ну, нет, не совсем вздор, - с улыбкой возразил Басистов. - Дарья
Михайловна очень к нему благоволила; но Наталья Алексеевна и слышать о
нем не хотела.

- Да ведь я его знаю, - подхватил Пигасов, - ведь он махровый болван,
с треском болван... помилуйте! Ведь если б все люди были на него похожи,
надо бы большие деньги брать, чтобы согласиться жить... помилуйте!

- Может быть, - возразил Басистов, - а в свете он играет роль не из
последних.

- Ну, все равно! - воскликнула Александра Павловна, - бог с ним! Ах,
как я рада за брата!.. И Наталья весела, счастлива?

- Да-с. Она спокойна, как всегда, - вы ведь ее знаете, - но, кажется,
довольна.

Вечер прошел в приятных и оживленных разговорах. Сели за ужин.

- Да, кстати, - спросил Лежнев у Басистова, наливая ему лафиту, - вы
знаете, где Рудин?

- Теперь наверное не знаю. Он приезжал прошлой зимой в Москву на ко-
роткое время, потом отправился с одним семейством в Симбирск; мы с ним
некоторое время переписывались: в последнем письме своем он извещал ме-
ня, что уезжает из Симбирска - не сказал куда, - и вот с тех пор я ниче-
го о нем не слышу.

- Не пропадет!- подхватил - Пигасов, - где-нибудь сидит да проповеду-
ет. Этот господин всегда найдет себе двух или трех поклонников, которые
будут его слушать разиня рот и давать ему взаймы деньги. Посмо'трите, он
кончит тем, что умрет где-нибудь в Царевококшайске или в Чухломе - на
руках престарелой девы в парике, которая будет думать о нем как о гени-
альнейшем человеке в мире...

- Вы очень резко о нем отзываетесь, - заметил вполголоса и с неудо-
вольствием Басистов.

- Ничуть не резко! - возразил Пигасов, - а совершенно справедливо. По
моему мнению, он просто не что иное, как лизоблюд. Я забыл вам сказать,
- продолжал он, обращаясь к Лежневу, - ведь я познакомился с этим Терла-
ховым, с которым Рудин за границу ездил. Как же! как же! Что он мне
рассказывал о нем, вы себе представить не можете - умора просто! Замеча-
тельно, что все друзья и последователи Рудина со временем становятся его
врагами.

- Прошу меня исключить из числа таких друзей! - с жаром перебил Ба-
систов.