закричал: "Как?! Может ли быть?! Входите же скорее и докажите мне, что я не
сплю!"
сообщила, что приехала уговориться о месте для переговоров; каких, - не имею
права сказать.
том, что произошло дальше, или обратиться за разъяснением к Бичи, которая
заявила:
пришла к Гезу условиться, где встретиться с ним относительно выкупа корабля
"Бегущая по волнам". Это судно принадлежит моему отцу. Подробности я
расскажу после.
сделать благоприятное для девушки заключение, - что вы будете допрошены как
свидетельница.
такие же тихие ответы. Не знаю, сколько прошло времени. Я был разозлен тем,
что напрасно засел в шкап, но выйти не мог, пока не будет никого в коридоре
и комнате. Даже если бы Гез запер помещение на ключ, наружная лестница,
которая находится под самым окном, оставалась в моем распоряжении. Это меня
несколько успокаивало.
Барышня сама расскажет, что произошло между ними. Я чувствовал себя так
гнусно, что забыл о деньгах. Два раза я хотел ринуться из шкапа, чтобы
прекратить безобразие. Гез бросился к двери и запер ее на ключ. Когда
барышня вскочила на окно и спрыгнула вниз, на ту лестницу, что я видел в
свою щель, Гез сказал: "О мука! Лучше умереть!" Подлая мысль двинула меня
открыто выйти из шкапа. Я рассчитывал на его смущение и расстройство. Я
решился на шантаж и не боялся нападения, так как со мной был мой револьвер.
взволнованного и бледного, он сначала отбежал в угол, потом кинулся на меня,
как отраженный от стены мяч. Никаких объяснений он не спрашивал. Слезы текли
по его лицу; он крикнул: "Убью, как собаку!" - и схватил со стола револьвер.
Тут бы мне и конец. Вся его дикая радость немедленной расправы передалась
мне. Я закричал, как он, и увидел его лоб. Не знаю, кажется мне это или я
где-то слышал действительно, - я вспомнил странные слова: "Он получит пулю в
лоб L." - и мою руку, без прицела, вместе с движением и выстрелом, повело
куда надо, как магнитом. Выстрела я не слышал. Гез уронил револьвер,
согнулся и стал качать головой. Потом он ухватился за стол, пополз вниз и
растянулся. Некоторое время я не мог двинуться с места; но надо было уйти. Я
открыл дверь и на носках побежал к лестнице, все время ожидая, что буду
схвачен за руку или окликнут. Но я опять, как когда пришел, решительно
никого не встретил и вскоре был на улице. С минуту я то уходил прочь, то
поворачивал обратно, начав сомневаться, было ли то, что было. В душе и
голове гул был такой, как если бы я лежал среди рельс под мчавшимся поездом.
Все звуки кричали, все было страшно и ослепительно. Тут я увидел Гарвея и
очень обрадовался, но не мог радоваться по-настоящему. Мысли появлялись
очень быстро и с силой. Так я, например, узнав, что Гарвей идет к Гезу -
немедленно, с совершенным убеждением порешил, что если есть на меня
какие-нибудь неведомые мне подозрения, лучше всего будет войти теперь же с
Гарвеем. Я думал, что барышня уже далеко. Ничего подобного, такого, чем
обернулось все это несчастье, мне не пришло даже в голову. Одно стояло в
уме: "Я вошел и увидел, и я так же поражен, как и все". Пока я здесь сидел,
я внутренне отошел, а потому не мог больше молчать.
садился.
протянутую медленно и тяжело, и крепко встряхнула ее. - Вы тоже не виноваты,
а если бы и были виноваты, не виновны теперь. - Она обратилась к комиссару.
- Должна говорить я.
явиться свидетелем по вызову суда.
Бутлера. Я вышел, оставив Биче и условившись с ней, что буду ожидать ее в
экипаже. Пройдя сквозь коридор, такой пустой утром и так полный теперь
набившейся изо всех щелей квартала толпой, разогнать которую не могли
никакие усилия, я вышел через буфет на улицу. Неподалеку стоял кэб; я нанял
его и стал ожидать Биче, дополняя воображением немногие слова Бутлера, - те,
что развертывались теперь в показание, тяжелое для женщины и в особенности
для девушки. Но уже зная ее немного, я не мог представить, чтобы это
показание было дано иначе, чем те движения женских рук, которые мы видим с
улицы, когда они раскрывают окно в утренний сад.
Глава XXIX
экипажа на тротуар, я был занят лишь одной навязчивой мыслью: "Ее еще нет".
Ожидание утомило меня более, чем что-либо другое в этой мрачной истории.
Наконец я увидел Биче. Она поспешно шла и, заметив меня, обрадованно
кивнула. Я помог ей усесться и спросил, желает ли Биче ехать домой одна.
приглашаю теперь, так как очень устала.
пока Биче заговорила о Гезе.
испугалась, но была так зла, что сама могла бы убить его, если бы у меня
было оружие. Он обхватил меня и, кажется, пытался поцеловать. Когда я
вырвалась и подбежала к окну, я увидела, как могу избавиться от него. Под
окном проходила лестница, и я спрыгнула на площадку. Как хорошо, что вы тоже
пришли туда!
себя, то внушить подозрение. Я вам очень благодарна, Гарвей. Вечером вы
придете к нам? Я назначу теперь же, когда встретиться. Я предлагаю в семь. Я
хочу вас видеть и говорить с вами. Что вы скажете о корабле?
ближайшее время, так как, вероятно, произойдет допрос остальной команды,
Синкрайта, и судно не будет выпущено из порта, пока права Сениэлей не
установит портовый суд, а для этого необходимо снестись с Брауном.
такое грозное и грязное противоречие. С любовью был построен этот корабль.
Он возник из внимания и заботы. Он был чист. Едва ли можно будет забыть о
его падении, о тех историях, какие произошли на нем, закончившись гибелью
троих людей: Геза, Бутлера и Синкрайта, которого, конечно, арестуют.
назад говорил как в бреду и, вероятно, искренне. Мы почти приехали, так как
за этим поворотом, налево, тот дом, где я живу.
простился. Девушка быстро пошла внутрь; я смотрел ей вслед. Она обернулась
и, остановясь, пристально посмотрела на меня издали, но без улыбки. Потом,
сделав неопределенное усталое движение, исчезла среди деревьев, и я поехал в
гостиницу.
выглядел теперь вялым. Цвет его лица далеко уступал розовому сиянию
прошедшей ночи. Он был или озабочен, или в неудовольствии, по неизвестной
причине. Кук сообщил, что привезли мои вещи. Действительно, они лежали
здесь, в полном порядке, с письмом, засунутым в щель чемодана. Я распечатал
конверт, оказавшийся запиской от Дэзи. Девушка извещала, что "Нырок" уходит
в обратный путь послезавтра, что она надеется попрощаться со мной,
благодарит за книги и просит еще раз извинить за вчерашнюю выходку. "Но это
было смешно, - стояло в конце. - Вы, значит, видели еще одно такое же
платье, как у меня. Я хотела быть скромной, но не могу. Я очень любопытна.
Мне нужно вам очень много сказать".
и нравственного бедствия, испытанного сегодня, разогнать которое могло
только дальнейшее нормальное течение жизни, а потому эта милая и простая
записка Дэзи была как ее улыбка. Я словно услышал еще раз звучный, горячий
голос, меняющийся в выражении при каждом колебании настроения. Я решил
отправиться на "Нырок" завтра утром. Тем временем состояние Кука начало меня
беспокоить, так как он мрачно молчал и грыз ногти - привычка, которую
ненавижу. Встретившись глазами, мы довольно долго осматривали друг друга,
пока Кук, наконец, не вышел из тягостного момента глубоким вздохом и кратким
упоминанием о черте. Соболезнуя, я получил ответ, что у него припадок
неврастении.
разламывая коробку, - то есть что я сплетник, сплетник по убеждению, по
призванию, наконец - по эстетическому уклону. Но я также и неврастеник. За
завтраком был разговор об орехах. У одного человека червь погубил урожай.
Что, если бы это случилось со мной? Мои сады! Мои замечательные орехи! Не
могу представить в белом сердце ореха - червя, несущего пыль, горечь,
пустоту. Мне стало грустно, и я должен отправиться домой, чтобы посмотреть,
хороши ли мои орехи. Мне не дает покоя мысль, что их, может быть, грызут
черви.
Посняков Андрей
Каменистый Артем
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Земляной Андрей