Джесси, - которую демонстрировали на выставке.
улыбкой в утомленных глазах и сжатых губах, случайно встретила ее взгляд, и
ей показалось, что сестра глазами спрашивает о самом сокровенном, о грозном.
Кровь отхлынула от ее сердца; невольно расширяя глаза, смотрела она на
Джесси в упор, не имея силы отвести взгляд; в свою очередь, испугавшись,
Джесси сжала плечи и увела в них голову, продолжая смотреть на сестру.
нет на свете более подлого существа, чем я. Когда выздоровею, я тебе
расскажу.
Наконец, она перевела дыхание, с трудом выговорив: "Конечно, потом". И она
подумала, что ее подавленность стала заметной. Чтобы замять странное
положение, не выходя из его мрака, она сказала:
девушку неизвестно кто швырнул камень и рассек шею. Теперь она будет
калекой. Я послала ей немного денег.
какие-нибудь веселые пустяки и откланяться. Он посмотрел на дочь.
писала в своей записной книжке; вырвав листок, она с веселым смехом передала
его Моргиане.
подушке.
пустых делах. - Она нервно вздохнула, наблюдая медленно, исподлобья,
поднимающийся к ее лицу взгляд Моргианы, которая, прочитав листок, держала
его в руке. - Папа, расскажи Джесси о непроницаемых панцирях!
дверь за ними закрылась, они разом повернулись одна к другой.
Моргиана перебила, указывая отдаленную дверь:
доме из-за ошибки в плане: маленькая, с окном на проход и не имеющая
никакого назначения; там стояла лишь случайная мебель. Когда женщины зашли в
эту комнату, Ева прикрыла дверь.
более неприятные для вас вещи, и вы можете ненавидеть меня, сколько хотите,
но во мне говорят сильные подозрения, что отношения ваши с сестрой
мучительны, тяжелы. Она не будет прямо жаловаться никому, и мне в том числе,
тоже не скажет ничего прямо, однако часто в ее словах и тоне слышится
просьба понять без объяснений. Судите сами, как легко мне высказывать вам! Я
не знаю, в чем дело, и не имею никакого права судить, - ни вас, ни Джесси. Я
хочу только сказать, что Джесси нужно спокойствие.
негодованием заметила она, что та, вначале изменившись в лице, теперь тихо
смеется, сжав губы и сощурив глаза. Ева ожидала возмущения, гнева, может
быть, оскорбления, но этот неожиданный смех вернул ей холодную
вспыльчивость, с какой она высказала свое требование.
человека, идущего со свечой во тьме.
сказал вам дьявол, когда вы получили от него яблоко?
Моргианы.
глупую мысль, что вы угостили Адама яблоком.
повернулась, но внезапное тяжелое чувство вызвало у нее серьезный вопрос.
о ней. Но вы ошиблись. Мы очень любим одна другую, и наши отношения хороши.
Довольно с вас?
больной. Пощадите ее, Моргиана! Она не сделала ничего худого.
Еву. - А я часто заменяла ей мать. Но, хорошо, я прощаю вас; вы иногда очень
наивны. Должно быть, вы ее действительно любите. Любовь пристрастна. Однако
надо вернуться.
задержавшись, чтобы улеглось раздражение, последовала за ней. По дороге она
остановилась возле трюмо, чтобы сделать веселое лицо, и заметила, что ее
улыбка привлекательна. Это помогло ей сохранить улыбку при входе в комнату;
весьма кстати здесь был Детрей, сидевший поодаль от кровати Джесси, которая
держала принесенные им цветы.
сказала Ева, взглядывая на совершенно спокойную Моргиану, - но я согласна,
что там будет не так удобно.
очень мил! Он дал мне цветы!
его. Он чувствовал ее силу, еще когда поднимался в подъезд, по тяжести ног и
тяжелому волнению, мешающему непринужденно дышать. Невменяемый, Детрей тем
не менее довольно искусно притворился вменяемым и спокойным с момента, когда
увидел похудевшую Джесси, что показало ему ее не в облаках, подобной заре, а
земной, подверженной болям и все же единственной во всей истории
человечества. Разговор едва начался, как пришла Ева и Моргиана. Последняя
никогда не слыхала о Детрее; Джесси, познакомив их, ничего не упомянула о
шляпе.
Ничего серьезного, конечно, нет; я вижу, все будет хорошо.
талию Моргианы, причем протянула губы. - Ты когда приедешь? Не знаешь?
Смотри приезжай и... вот, нагнись, я тебя поцелую.
угол рта. Все стало плыть, покачиваясь и удаляясь, в ее глазах; она присела
на край кровати и закрыла рукой глаза. Джесси встревожилась, но ее сестра,
сделав усилие, встала и сказала: "Ужасный зной, слабая голова!"
ушла, раскачивая шелковой сумкой, твердая и тяжелая в сером, глухом платье,
в синей шляпе, единственным украшением которой был плоский синий бант. Дверь
закрылась. Еще Ева услышала, как она кашлянула за дверью, и ее сердце
неприятно сжалось.
дней работы его будут окончены, после чего предстоит возвратиться в Покет,
откуда он приехал.
мне писать?
предложить ему "дружбу", то есть то, о чем на другой день. девушки забывают.
неделикатным. "Он подумает, что только такому случаю обязан продолжением
знакомства". Затем разговор пошел неровно, о пустяках. Между прочим, Готорн
спросил, не в одном ли полку служит с Детреем некто Стефенсон, сын его
старого знакомого.
перевелся туда всего два месяца из 5-го Таможенного батальона.
прокормить семью, - сказала Ева, инстинктом чувствуя, что все помыслы Детрея
обращены к Джесси, и что Джесси решительно признала его право существовать.
- Батальон против нищих! Борьба слишком неравная.
батальон.
знаете, у Евы страсть сожалеть наоборот.
контрабандиста, являющегося содержателем целой банды. Кое-кто из них
выстроил дома и накопил в банке, а остальные могли бы иметь то же, не будь
слабы к вину и игре.
людей, так устойчиво окруженных живописной поэзией красных платков,
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Апраксина Татьяна
Акунин Борис
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей