окраску, покрытую продольными полосами круглых ярко-кремовых пятен. Когда мы
подняли крыс за хвосты, они повисли в воздухе расслабленно и спокойно, и мы
упаковали их в мешок без всяких затруднений. Позднее я обнаружил, что эти
робкие, застенчивые зверьки поддаются дрессировке лучше всех других лесных
крыс: через два дня после поимки они уже безбоязненно забираются на ладонь
руки, чтобы схватить предлагаемую им пищу.
ее меха. Хотя длина ее не превышала трех дюймов, она свирепо рвалась в
сетях, а когда мы захотели ее освободить, бросилась на нас, ощерив рот и
гневно раздувая ноздри. Когда нам удалось распутать сети, землеройка села на
задние лапы, собралась в комок и, вызывающе вскрикивая, приготовилась к бою.
С большим трудом мы загнали ее в ящик, наполненный сухой травой, но и там
она продолжала сердито ворчать. Я не собирался долго держать ее, так как это
крошечное существо вряд ли выдержало бы долгий и утомительный путь в Англию.
Но я хотел оставить землеройку на несколько дней в лагере, чтобы изучить ее
привычки и рассмотреть ее на близком расстоянии. Тот факт, что я иногда с
большими трудностями ловил животное, держал несколько дней в лагере, а затем
выпускал на волю, был в глазах африканцев убедительным доказательством моего
слабоумия.
наших пленников и отправились в обратный путь. Снова над нашими головами
появилась сплошная крыша золотисто-зеленых листьев. Ночь застигла нас в
лесу, и скоро стало темно, как в подземелье. Я с трудом ковылял, спотыкался
о корни, стукался головой о ветки под аккомпанемент многочисленных
соболезнований Элиаса. Когда мы вышли к полям около деревни, оказалось, что
сумерки только переходят в настоящую тропическую ночь. Пара попугаев с
криком и свистом пролетела высоко над нами по направлению к лесу.
Разбросанные по небу облака были еще окрашены золотистыми, розовыми и
зелеными отблесками. Огни лагеря приветливо мигали нам, я уже чувствовал
какой-то вкусный запах. Но я быстро вспомнил, что, прежде чем помыться и
поесть, мне придется разместить и накормить всех наших сегодняшних
пленников. Перенес я это разочарование сравнительно спокойно.
ГЛАВА III
К ним относятся все животные величиной от домашней кошки до слона. Поимка
их, как правило, значительно легче и связана с меньшими трудностями, чем
поимка мелких животных. Объясняется это прежде всего тем, что более крупного
зверя легче обнаружить. Для мыши или белки не требуются слишком густые
заросли, чтобы спрятаться от охотника; для такого животного, как, например,
антилопа дукер, нужно уже солидное укрытие. Кроме того, маленькие зверьки
имеют неприятную манеру пролезать сквозь ячейки сетей, если же в сетях
окажется крупное животное, можно не сомневаться, что оно уже никуда не
уйдет.
полумраке палатки, я слышал, как они шепотом обсуждали с Пайосом, стоит ли
меня так рано будить. Пайос в этом отношении был большой педант:
потребовалось много времени, чтобы втолковать ему, что вновь прибывающие
животные не могут ждать, пока я закончу свои дела. Если кто-либо приходил с
добычей, когда я брился, ел или чистил ружье, Пайос величественно приказывал
ему обождать. Бедная жертва, вытерпевшая не слишком нежное обращение при
пленении, находившаяся зачастую целый день без еды и питья, перенесшая
длительное путешествие под палящими лучами солнца в малокомфортабельном
мешке или корзине, могла умереть во время этого дополнительного ожидания. В
особенности это касалось птиц. Я долго не мог убедить птицеловов в том, что,
если они поймали птицу ночью и не принесли мне ее на следующее же утро,
шансы на то, что птица выживет, очень незначительны. На такое мое объяснение
всегда следовал одинаковый ответ:
что животные не могут ждать и, в какое бы время ни принесли пленника -- во
время обеда или в середине ночи,--охотника следует немедленно привести ко
мне. После многочисленных внушений я решил, что эта истина Пайосом усвоена
твердо: поэтому я вышел из себя, услышав, что он не пускает ко мне Элиаса и
Андраю. Я предположил, судя по доносившимся ко мне обрывкам разговора, что
он снова забыл мои инструкции. Мне казалось ясным, что Элиас и Андрая ночью
ушли в лес, поймали там какое-нибудь интересное животное и спешили теперь
продать его мне, пока оно не сдохло в их руках, а Пайос твердо решил не
допускать их ко мне раньше установленного часа -- половины седьмого.
Рассердившись, я громко окликнул Пайоса. Он появился с чашкой чаю, что
несколько умиротворило меня.
отсюда отверстие в земле.
районе Эшоби, просил охотников провести меня к ним, но до сих пор они ничего
не находили. Я выскочил из постели и в своем полосатом красно-голубом халате
вышел из палатки.
наслаждением вдыхая бодрящий утренний воздух. Элиас и Андрая с трудом
оторвали очарованные взоры от моего халата.
какая вам нужна. Я слышал, как в пещере кто-то ходил.
что Элиас не рискнул заглянуть в пещеру, опасаясь встречи со злыми духами,
или, как их называют местные жители, ю-ю.
сети и поймаем зверя.
приходите все сюда, слышите?
завтрак. Расстроенный Пайос побежал на кухню и излил свой гнев, обругав ни в
чем не повинного повара.
между выступавшими корнями деревьев. Кроме Элиаса и Андраи были еще трое:
ловкий с лисьим лицом человек, которого все называли Плотником, очевидно по
его специальности; живой, приятный юноша, которого звали Ником; высокий
изможденный человек по имени Томас. Сзади нас шел Даниель -- мальчик, несший
съестные припасы для всей нашей экспедиции. Все мы были в хорошем
настроении, охотники громко переговаривались, жестикулировали, смеялись, не
забывая отмечать на деревьях дорогу своими тесаками.
выровнялась и идти стало легче. Иногда нам попадались деревья с окружностью
ствола примерно в шесть дюймов, ровные и гладкие, как жерди, исчезавшие
своими стволами в густом пологе листьев над нашими головами. Кора их была
усыпана множеством крошечных бледных цветов -- красивых глазков, росших на
тоненьких, с четверть дюйма, стебельках. Цветы были величиной с ноготь
мизинца и так плотно прилегали друг к другу, что совершенно закрывали
значительные участки коры. В призрачном, напоминавшем подводный мир
освещении, царившем в лесу, эти покрытые цветами стволы сияли на темном
фоне, как высокие ровные колонны из драгоценных камней. В одном месте мы
увидели шесть таких деревьев, которые стояли вокруг кучи валунов, покрытых
зеленым бархатным мохом и желтыми цветами бегонии. После нескольких часов
ходьбы по тропическому лесу глаз начинает уставать от бесконечного
однообразия гладких, ровных стволов и редкой вьющейся растительности
подлеска; наткнувшись на картину, подобную описанной, фантастическую по
своим очертаниям и окраске, человек снова чувствовал интерес к лесу и его
красоте.
дерева длиной футов в сто пятьдесят. Несмотря на то, что дерево это
свалилось очень давно, можно было проследить, как оно при падении разорвало
и пригнуло более мелкую растительность, как верхние его ветви с листьями
описали кривую и образовали прореху в зеленом потолке, открыв для обозрения
снизу кусочек неба. Вырвавшиеся из земли черные изогнутые корни напоминали
хищно растопыренную ладонь огромной руки. В середине этой ладони виднелось
небольшое черное отверстие -- вход в пустотелую внутренность ствола. Я
обратил на это отверстие внимание Элиаса. н он тщательно его осмотрел.
начали осматривать отверстие у основания. Вход имел в диаметре около восьми
футов, так что человек свободно мог в него войти. Элиас и Ник, громко
принюхиваясь и фыркая, проползли несколько футов в глубь ствола. Я
чувствовал только запах гнилого дерева и сырой земли.
кажется, что внутри сидит катар. Как ты думаешь, Ник?