я ведь не предупреждал вас.
он.
честву?
но чрезвычайно важном для меня. Простите, что я осмеливаюсь беспокоить
вас. Если бы не крайняя необходимость, я никогда не сделал бы этого; я
исчез бы, как человек безгласный и маленький, каким был всегда.
лить меня со службы.
статуя.
времени?
шим не только удивление.
лет, как я ношу боевые доспехи. Мои бедные плечи устали. Я чувствую, что
нужно уступить место молодым. Я не принадлежу к новому поколению. Я стою
одной ногой в прошлой эпохе. Поэтому все мне кажется странным, все удив-
ляет, ошеломляет меня. Словом, я прошу у вашего величества отставки.
носил мундир с ловкостью юноши, - вы здоровее и крепче меня.
личество говорите мне это потому, что глаз у меня верен и я твердо стою
на ногах; потому, что я недурно сижу на лошади и усы у меня черные. Но,
ваше величество, все это - суета сует; все это - мечта, видимость, дым!
Я кажусь еще молодым, но в сущности я стар и через полгода, уверен, буду
разбит подагрой, болен... Поэтому, ваше величество, позвольте...
рили вчера. На этом самом месте вы уверяли меня, что вы самый здоровый
человек во всей Франции, что вы не знаете усталости, что вам ничего не
стоит проводить на своем посту дни и ночи. Говорили вы мне все это? Да
или нет? Вспомните хорошенько.
щать старикам, когда они сами себя хвалят, потому что никто другой не
похвалит их. Быть может, я и говорил все это вчера; но дело в том, ваше
величество, что я чрезвычайно утомлен и прошу отставки.
благородства, - вы не говорите мне настоящей причины. Вы не хотите
больше служить мне, но вы скрываете свои побуждения.
чайно находчивого, лучшего солдата Франции; все это никак не может убе-
дить меня, что вы нуждаетесь в отдыхе.
речью. - Ваше величество, вы смущаете меня! Человек энергичный, крепкий,
умный, храбрый, лучший солдат французской армии"! Вы до такой степени
преувеличиваете, что я, как бы себя ни ценил, не узнаю самого себя. Если
бы я был настолько тщеславен, что поверил бы только половине ваших слов,
то счел бы себя человеком драгоценным, необходимым; я сказал бы, что
слуга, соединяющий столько блестящих качеств, неоценимое сокровище. Дол-
жен признаться вашему величеству, что меня всю жизнь, за исключением ны-
нешнего дня, ценили гораздо ниже того, чего я, по моему мнению, стою.
Повторяю, вы преувеличиваете мои заслуги.
горькую насмешку.
нравится служить мне? Говорите! Отвечайте без околичностей, смело, пря-
мо... Я так хочу.
поднял голову.
- На такой откровенный вопрос я отвечу столь же откровенно. Говорить
правду - дело хорошее: правда облегчает душу, и, кроме того, она вещь
чрезвычайно редкая. Поэтому я скажу правду королю, прося его извинить
чистосердечие старого солдата.
вожном жесте.
приняло вдруг выражение достоинства и торжественности.
лен. В наше время слуга может почтительно подойти к своему господину,
как я теперь делаю, рассказать ему, как работал, возвратить ему орудия
ремесла, отдать отчет во вверенных ему деньгах и сказать: "Сударь, рабо-
чий день кончен, прошу вас уплатить мне, и мы расстанемся".
слуга не уважал своего господина так, как я вас, но вы хотели, чтобы я
говорил правду, и теперь, когда я начал, я выскажу ее, даже если бы вы
приказывали мне замолчать.
приказывать ему продолжать. Офицер говорил, а король смотрел на него с
любопытством, смешанным с восхищением.
цузскому королевскому дому; нет человека, который бы износил на этой
службе столько шпаг, сколько я, а шпаги, о которых я говорю, были креп-
кие. Я был еще юношей, не имевшим ничего, кроме храбрости, когда покой-
ный король, отец ваш, угадал во мне человека. Я был уже взрослым, когда
кардинал Ришелье, знаток людей, угадал во мне врага. Ваше величество,
историю этой борьбы муравья со львом вы можете прочесть от первой до
последней строки в секретном архиве вашего семейства. Если вашему вели-
честву придет охота, прочтите ее; уверяю вас, она стоит внимания. Там вы
узнаете, что наконец лев, истомленный, усталый, затравленный, попросил
пощады и, надо отдать ему справедливость, сам пощадил противника. Ах,
ваше величество! То была великая эпоха, исполненная битв, точно эпопеи
Тасса или Ариоста! Чудеса того времени, которым отказывается верить наш
век, казались нам делами самыми обыкновенными. В продолжение пяти лет я
каждый день был героем, если верить словам некоторых достойных людей, а
поверьте мне, ваше величество, быть героем в продолжение пяти лет - это
очень много! Однако я верю словам этих людей, потому что они были пре-
восходными ценителями. Их имена: Ришелье, Бекингэм, Бофор, Рец - этот
великий гений уличной войны! То же говорил мне король Людовик Тринадца-
тый, и даже королева, ваша августейшая мать, удостоила меня однажды сло-
вом: благодарю. Не помню уже, какую услугу я имел счастье оказать ей.
Простите, государь, что я говорю так смело, но все, что я рассказываю,
принадлежит истории, как я уже имел честь вам доложить.
значит правда! Она жестокая подруга - вся в железных остриях, ранит то-
го, кого коснется, а иногда и того, кто говорит ее.
время Фронды я дрался тоже хорошо, однако похуже прежнего. Люди начали
мельчать. Но и тут я возглавлял ваших королевских мушкетеров в опасных
стычках, которые отмечены в приказах по роте. Тогда участь моя была за-
видною! Я считался фаворитом кардинала Мазарини: "Лейтенант, сюда! Лей-
тенант, туда! Лейтенант, направо! Лейтенант, налево!" Во всей Франции не
наносилось удара, в котором ваш покорный слуга не принял участия. Но
скоро кардиналу стало мало одной Франции: он послал меня в Англию, для
пользы господина Кромвеля. Это тоже был человек далеко не нежный, смею
уверить ваше величество! Я имел честь знать его и мог оценить его по
достоинству. Мне посулили золотые горы за исполнение поручения. За то,
что я выполнил в Англии совсем противоположное тому, ради чего меня пос-
лали, меня щедро наградили, сделали капитаном мушкетеров, то есть дали
звание, которому все при дворе завидуют, которое дает право идти впереди
маршалов Франции!.. И это справедливо, потому что капитан мушкетеров -
цвет воинов, король всех храбрецов!
Вы хотите сказать - лейтенантом?
гого - дает не часто, а иногда отнимает то, что уже дал. Он отнял у меня
патент после заключения мира, когда я стал ему не нужен. Разумеется, я
не считал себя достойным преемником знаменитого господина де Тревиля,
однако мне обещали это место, дали патент, и этим должно было все закон-
читься.
Володихин Дмитрий
Василенко Иван
Витковский Евгений
Жюль Верн
Посняков Андрей
Орловский Гай Юлий