Чтение 224–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

- Смотря по обстоятельствам.

- Ну, так я отвезу вас в одно место, которое наполовину город, напо-
ловину деревня.

- Хорошо.

- И там вам будет очень весело, я в этом уверен.

- Прекрасно!

- И - о чудо! - это то самое место, откуда вы только что бежали от
скуки.

- Я?

- Да, вы смертельно скучали.

- Значит, ты едешь в Фонтенбло?

- Именно в Фонтенбло.

- Боже мой, что же ты там будешь делать?

В ответ на эти слова Планше лукаво подмигнул д'Артаньяну.

- У тебя, злодей, есть там недвижимость?

- О, домишко, сущая безделица! По там премило, честное слово.

- Я еду в поместье, Планше! - воскликнул д'Артаньян.

- Когда пожелаете?

- А разве мы не условились на завтра?

- Хорошо, завтра; к тому же завтра четырнадцатое число, то есть канун
того дня, когда я боюсь соскучиться. Итак, решено?

- Решено.

- Вы дадите мне одну из ваших лошадей.

- Лучшую.

- Нет, я предпочел бы самую смирную; вы же знаете, я никогда не был
хорошим наездником. А в лавке я окончательно отвык. И потом...

- Потом?

- Потом, - продолжал Планше, снова подмигивая, - я не хочу утом-
ляться.

- Почему? - решился спросить даАртаньян.

- Если бы я устал, какое было бы для меня веселье!

С этими словами он поднялся с мешка кукурузы и стал потягиваться, до-
вольно гармонично похрустывая всеми суставами.

- Планше! Планше! - воскликнул даАртаньян. - Я считаю, что сибаритам
не угнаться за тобой! Ах, Планше! Видно, что мы еще не съели вместе пуда
соли.

- Почему же это, сударь?

- Да ведь я еще не знаю тебя, - сказал даАртаньяп, - и теперь оконча-
тельно утверждаюсь в мысли, которая однажды мелькнула у меня в Булони,
когда ты чуть не задушил Любена, лакея господина де Варда. Планше, твоя
изобретательность неистощима.

Планше самодовольно засмеялся, пожелал мушкетеру спокойной ночи и
спустился в комнату за лавкой, которая служила ему спальней.

ДаАртаньян снова сел в прежней позе, и его лицо, на мгновенье прояс-
нившееся, стало еще более задумчивым. Он уже позабыл о сумасбродных вы-
ходках Планше.

"Да, - сказал он себе, возвращаясь к мыслям, прерванным только что
изложенным приятным разговором. - Да, все дело в следующем: 1) узнать,
чего Безмо хотел от Арамиса; 2) узнать, почему нет вестей от Арамиса; 3)
узнать, где Портос. Тут скрыта какая-то тайна. И, - продолжал даАр-
таньян, - раз друзья ничего не сообщают мне, обратимся к помощи нашего
бедного умишки. Сделаем все, что можно, черт побери, или малага, как го-
ворит Планше".

ПИСЬМО Г-НА ДЕ БЕЗМО

Для осуществления принятого решения даАртаньян на следующее же утро
отправился к г-ну де Безмо.

В Бастилии в этот день производилась уборка: полировали и мыли пушки,
скоблили лестницы; казалось, что тюремщики чистят даже ключи. Одни гар-
низонные солдаты разгуливали по дворам под предлогом, что они достаточно
чисты.

Комендант Безмо принял даАртаньяна с изысканной вежливостью, но был с
ним так сдержан, что, несмотря на все старанья, даАртаньяну не удалось
выудить от него ни слова. Но чем сдержаннее был комендант, тем недовер-
чивее становился даАртаньян. И ему показалось даже, что комендант
действует так по какому-то недавно полученному приказанию.

В Пале-Рояле Безмо вел себя с даАртаньяном совсем иначе. Он не был
тем холодным и непроницаемым человеком, каким казался в Бастилии.

Когда даАртаньян вздумал завести речь о денежных затруднениях, заста-
вивших Безмо отыскивать Арамиса и побудивших коменданта к разговорчивос-
ти в тот вечер, Безмо сослался на распоряжение, которое ему нужно было
отдать в тюрьме, и так долго заставил даАртаньяна скучать в одиночестве,
что наш мушкетер, отчаявшись вытянуть у него еще что-нибудь, не дождался
его возвращения и ушел.

Но у даАртаньяна зародились подозрения, а в таких случаях ум его не
дремал. Как кошка среди четвероногих, так и даАртаньян среди людей был
живым воплощением тревоги и нетерпения. Встревоженная кошка гак же но
способна оставаться на месте, как шелковинка, колеблемая ветром. Кошка,
подстерегающая мышь, замирает на своем наблюдательном посту, и ни голод,
ни жажда не способны заставить ее тронуться с места.

Горевший нетерпением даАртаньян вдруг стряхнул с себя это чувство,
как слишком тяжелый плащ. Он пришел к убеждению, что от него скрывают
как раз то, что ему важно знать. Развивая свои мысли, он решил далее,
что Безмо не преминет сообщить Арамису о только что нанесенном визите,
если Арамис действительно дал ему какое-нибудь предписание. Так и случи-
лось.

Не успел еще Безмо вернуться из тюрьмы, как д'Артаньян спрятался в
засаду возле улицы Пти-Мюск, откуда видно было всех выходящих из Басти-
лии. Пробыв около часа в тени навеса возле гостиницы "Золотая борона",
даАртаньян увидел наконец, как из тюрьмы вышел солдат.

Это было как раз то, чего он желал. Каждый сторож, каждый тюремщик
Бастилии имел свои выходные дни, даже часы, потому что никому из них не
позволялось жить в крепости и приводить туда своих жен. Они могли выхо-
дить, следовательно, не возбуждая любопытства.

Но стоявших там солдат запирали на сутки, это всем было известно, и
даАртаньяну лучше, чем другим. Такие солдаты могли выходить в форме
только по особому приказанию, по срочному делу.

Итак, из Бастилии показался солдат и пошел медленно-медленно, с видом
счастливого смертного, который, вместо караула в несносной кордегардии
или на не менее скучном бастионе, неожиданно получает свободу и возмож-
ность прогуляться, причем эти два удовольствия сочетаются у него с ис-
полнением служебного поручения. Солдат направился к предместью Сент-Ан-
туан, упиваясь свежим воздухом, солнцем и поглядывая на женщин.

ДаАртаньян издали стал следить за ним. Его намерения еще не определи-
лись.

- Прежде всего нужно посмотреть в лицо этого простака. Увидев челове-
ка, легче судить о нем.

ДаАртаньян ускорил шаг и без труда обогнал солдата. Он не только
разглядел его смышленое и решительное лицо, но заметил также, что у него
был довольно-таки красный нос.

"Малый любит выпить", - мелькнуло у него в голове.

Одновременно с красным носом ему бросился в глаза сложенный лист бе-
лой бумаги за поясом солдата.

"Отлично, у него есть письмо, - продолжал рассуждать даАртаньян. -
Солдат, должно быть, очень рад, что на него пал выбор господина Безмо.
Он не продаст послания".

Пока даАртаньян досадовал на - это обстоятельство, солдат продолжал
шагать по направлению к Сент-Антуанскому предместью.

"Он, конечно, направляется в Сен-Манде, - решил мушкетер, - и я не
узнаю, что в этом письме..."

Было от чего потерять голову.

"Если бы я был в форме, - сказал даАртаньян, - я велел бы задержать
молодца вместе с письмом. Первый же патруль помог бы мне. Но, черт
возьми, не стану же я объявлять своего имени ради подобного подвига! На-
поить его? Но у него родятся подозрения, и я сам, чего доброго,
опьянею... Ах, прах побери, какой же я стал безмозглый! Напасть на нес-
частного, обезоружить его, убить из-за письма? На это можно было бы пой-
ти, если бы дело шло о письме королевы к лорду или о письме кардинала к
королеве. Но боже мой, из-за жалких интриг господ Арамиса и Фуке против
господина Кольбера погубить человеческую жизнь! Нет, это не стоит даже
десяти экю!"

Так он философствовал, грызя ногти и кусая усы, и вдруг увидел не-
большую группу полицейских с комиссаром. Они вели человека красивой на-
ружности, отбивавшегося от них изо всех сил. Полицейские изорвали на нем
платье и тащили его. Арестованный требовал, чтобы с ним обращались веж-
ливо, заявляя, что он дворянин.

Завидя нашего посыльного, бедняга крикнул:

- Эй, солдат, сюда!

Солдат подошел к арестованному; вокруг полицейских собиралась толпа.

В эту минуту у д'Артаньяна родилась мысль. Это была первая его мысль,
и, как читатель увидит, неплохая.

Дворянин стал рассказывать солдату, что его захватили в одном доме
как вора, тогда как на самом деле он был любовником хозяйки; курьер вы-
разил ему сочувствие и стал утешать его, давая советы со всей серьез-
ностью, какую французский солдат вкладывает в свои слова, когда дело ка-
сается самолюбия и духа корпорации. ДаАртаньян подкрался к солдату, тес-
но окруженному толпой, и ловко вытащил у него бумагу из-за пояса. Так