Чтение 26–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

Человек восемь бросились к решетке и быстро, словно она была легкой,
как перышко, отворили ее. Все низко поклонились даАртаньяну, зная, что
граф особенно ласково принимает этого друга, а такие вещи слуги всегда
замечают.

- Ну, - начал даАртаньян с любезной улыбкой, став на стремя, чтобы
спрыгнуть с лошади, - где мой дорогой граф?

- Ах, сударь, какая неудача, - отвечал Блезуа, - и как будет досадно
графу, когда он узнает, что вы приезжали! Граф, волею случая, уехал часа
два тому назад.

ДаАртаньяна не смутило это известие.

- Хорошо, - сказал он, - я вижу, что ты все еще говоришь на самом
чистом французском языке; ты дашь мне урок грамматики и красноречия, по-
ка я буду ждать возвращения твоего господина.

- Это никак не выйдет, сударь, - возразил Блезуа. - Вам придется
ждать слишком долго.

- Он не воротится сегодня?

- Ни завтра, ни послезавтра: граф отправился в далекое путешествие.

- Путешествие! - повторил даАртаньян с удивлением. - Что за вздор ты
мелешь?

- Это, сударь, сущая правда Граф поручил мне надзор за домом и приба-
вил: "Отвечай всем, что я поохал в Париж".

- А, он поехал в Париж! - воскликнул даАртаньян. - Больше мне ничего
не надо... С этого следовало начать, болтун!.. Он уехал часа два на-
зад?..

- Так точно.

- Я быстро догоню его. Он один?

- Нет, сударь.

- Кто же с ним?

- Какой-то вельможа, которого я не знаю, да еще старик и наш Гримо.

- Они не могут мчаться так, как я... Прощай, я спешу.

- Не угодно ли вам, сударь, выслушать меня? - сказал Блезуа, удержи-
вая лошадь за повод.

- Пожалуй, если ты бросишь свое краснобайство и будешь говорить по-
быстрее.

- Извольте, сударь. Мне кажется, что граф произнес слово Париж так,
нарочно...

- Ого, - протянул даАртаньян задумчиво.

- Да, сударь. Я уверен, что граф поехал не в Париж. Я готов в этом
поклясться.

- Что заставляет тебя так думать?

- А вот что: господин Гримо всегда знает, куда направляется наш гос-
подин, и он обещал мне, в первый же раз, как они поедут в Париж, взять у
меня немного денег, чтобы передать моей жене.

- Ах, вот что! У тебя есть жена?

- Со мною была жена, она местная, но господин нашел, что она слишком
много болтает, и я отослал ее в Париж; иногда это стеснительно, но порою
бывает даже приятно.

- Я понимаю, но договаривай, однако: значит, ты не думаешь, что граф
уехал в Париж?

- Нет, сударь, ибо это означало бы, что Гримо но сдержал своего сло-
ва, нарушил клятву, а это невозможно.

- Это невозможно, - повторил даАртаньян мечтательно, но с твердой
уверенностью. - Хорошо, мой добрый Блезуа, благодарю тебя.

Блезуа поклонился.

- Слушай, Блезуа, ты знаешь, что я нелюбопытен...

Мне непременно нужно увидеться с твоим господином, не можешь ли ты...
хотя бы (ты говоришь так хорошо), намекнуть. Скажи одно слово... Ос-
тальное я пойму,

- Честью клянусь, сударь, не могу... Я решительно не знаю, куда пое-
хал граф. Подслушивать у дверей я не привык, это у нас строго запрещено.

- Ах, мой друг, - отвечал даАртаньян, - какое плохое начало для меня!
Знаешь ли ты, по крайней мере, когда граф воротится?

- Тоже не знаю.

- Вспомни, Блезуа, сделай усилие!

- Вы не верите моей искренности?.. Вы меня чувствительно обижаете!

- Черт бы побрал его позлащенный язык! - проворчал даАртаньян. - Луч-
ше бы встретить простого мужика, он сказал бы мне все, что нужно... Про-
щай!

- Имею честь, сударь, всенижайше вам кланяться.

"А, чтоб тебя! - подумал даАртаньян. - Какой несносный болтун!"

Он в последний раз взглянул на красный дом, повернул лошадь и поехал
с видом беззаботного человека.

Доехав до конца стены, скрытый от всех посторонних взоров, он тяжело
вздохнул и сказал:

- Обсудим положение. Неужели Атос был дома? Кет. Все эти лентяи, сто-
явшие сложа руки посреди двора, бегали бы как сумасшедшие, если б хозяин
мог видеть их. Атос путешествует?.. Это непостижимо. Он ужасно любит та-
инственность. Вообще не такой человек нужен мне. Мне нужен ум хитрый,
терпеливый. Мой герой живет в Мелюне, в знакомом церковном доме. Сорок
пять лье! Четыре с половиной дня! Ну что ж, погода прекрасная, и я сво-
боден. Проглотим это пространство.

Он пустил лошадь рысью по дороге в Париж. Через четыре дня он приехал
в Мелюн, как и задумал.

ДаАртаньян имел обыкновение ни у кого не спрашивать дороги. Он всегда
полагался на свою проницательность, которая никогда его не обманывала,
на свой тридцатилетний опыт и старую привычку читать по внешнему виду
зданий и лицам людей.

В Мелюне даАртаньян сразу разыскал церковный дом, красивое оштукату-
ренное здание из кирпича. Виноградные лозы вились вдоль труб, а на крыше
виднелся высеченный из камня крест. Из залы, расположенной в нижнем эта-
же дома, доносился говор или, лучше сказать, гул голосов, похожий на
писк птенцов, сидящих б гнезде под крылом матери. Один голос громко на-
зывал буквы азбуки. Другой, густой и певучий, бранил шалунов и поправлял
ошибки учеников.

ДаАртаньян узнал этот голос. И так как окно было открыто, то он нак-
лонился с лошади, раздвинул листья винограда и крикнул:

- Базен! Милый Базен, здравствуй!

Низенький толстяк, с плоским лицом, с коротко стриженными, - чтобы
походить на тонзуру, - седыми волосами и в черной бархатной ермолке на
голове, встал, услышав голос даАртаньяна, впрочем, даже не встал, а,
скорее, подпрыгнул, уронив табуретку. Ученики бросились поднимать ее, и
между ними завязалась битва не хуже той, какую затеяли греки, чтобы от-
нять у троянцев тело Патрокла. Букварь и линейка тоже выпали из рук Ба-
зена.

- Вы здесь! - вскричал он. - Вы, господин д'Артаньян?!

- Да, это я. Где Арамис... то бишь шевалье д'Эрбле?.. Ах, опять ошиб-
ся! Где господин главный викарий?

- Сударь, - отвечал Базен с достоинством, - его преосвященство в сво-
ей епархии.

- Что такое? - сказал даАртаньян. - Так он епископ?

- Откуда вы явились, что не знаете этого? - перебил Базен довольно
непочтительно.

- Любезный Базен, мы, язычники, люди военные, знаем только, когда ко-
го-нибудь производят в полковники, генералы или фельдмаршалы; но о епис-
копах и папе, черт меня побери, вести до нас доходят только тогда, когда
три четверти мира знает об этом!

- Шш! Шш! - сказал Базен, вытаращив глаза. - Не портите мне детей,
которым я стараюсь внушить добрые нравы.

Дети действительно оглядывали даАртаньяна и любовались его лошадью,
длинной шпагой, шпорами и воинственным видом. Они особенно удивлялись
его громкому голосу, и когда он произнес свое любимое словцо, вся школа
закричала: "Черт побери! - со страшным хохотом, визгом и топаньем. Муш-
кетер усмехнулся, а старый учитель совсем потерял голову.

- Да замолчите ли вы, шалуны! - закричал он. - Ах, господин ДаАр-
таньян, вот вы приехали, и прощай мои добрые нравы!.. Как всегда, вместе
с вами приходит беспорядок!.. Просто столпотворение вавилонское!.. Ах,
такие несносные мальчишки!

Достопочтенный Базен стал раздавать направо и налево затрещины, от
которых ученики его принялись кривить еще громче, только другими голоса-
ми.

- А где епархия Арамиса? - спросил ДаАртаньян.

- Его преосвященство Рене состоит епископом в Ванне.

- Кто выхлопотал ему это место?

- Наш сосед, господин суперинтендант финансов.

- Кто? Господин Фуке?

- Конечно, он.

- Так Арамис с ним в дружбе?

- Господин епископ каждое воскресенье говорил проповедь в капелле
господина суперинтенданта в Во; и потом они вместе ходили на охоту.

- Вот как!

- И господин епископ часто работал над своими нотациями... то есть я
хотел сказать - над своими проповедями, вместе с суперинтендантом.

- Так он стихами, что ли, проповедует, сей достойный епископ?