Чтение 263–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

- О, теперь, государь, - продолжала Лавальер, - я ясно читаю в вашем
сердце.

- Вы, Луиза?

- Да, я.

- Объяснитесь.

- Непонятное, безрассудное увлечение на несколько минут могло пока-
заться вам достаточным оправданием. Но у вас есть обязанности, несовмес-
тимые с любовью к бедной девушке. Забудьте меня.

- Забыть?

- Дело уже сделано.

- Скорее умру!

- Государь, вы не можете любить ту, которую решились убить так жесто-
ко сегодня ночью.

- Что вы говорите? Не понимаю.

- О чем вы просили меня вчера утром? Любить вас? Что вы обещали вза-
мен? Никогда не ложиться в постель, не примирившись со мной, если вам
случится рассердиться на меня.

- Простите меня, простите, Луиза! Ревность свела меня с ума.

- Государь, ревность - дурное чувство, которое разрастается, как сор-
ная трава, если его не вырвать с корнем. Вы опять будете ревновать и
скоро погубите меня. Сжальтесь, дайте мне умереть.

- Еще одно слово, мадемуазель, и я умру у ваших ног.

- Нет, нет, государь, я себя лучше знаю, чем вы. Не губите и вы себя
из-за несчастной, которую все презирают.

- О, назовите мне ваших преследователей, умоляю вас!

- Я ни на кого не жалуюсь, государь: я обвиняю только себя. Прощайте,
государь! Разговаривая со ней таким образом, вы компрометируете себя.

- Берегитесь, Луиза! Своими словами вы приводите меня в отчаяние; бе-
регитесь!

- Государь, умоляю вас, разрешите мне остаться в этом монастыре!

- Я отниму вас у самого бога.

- Но прежде, - вскричала бедняжка, - вырвите меня из рук ожесточенных
врагов, покушающихся на мою жизнь, на мою честь. Если у вас достаточно
силы для любви, найдите же в себе силы защитить меня. Ту, кого, по вашим
словам, вы любите, оскорбляют, осыпают насмешками, выгоняют.

И кроткая девушка, в припадке горя начавшая жаловаться, с рыданиями
ломала руки.

- Вас выгнали! - вскричал король. - Вот уже второй раз, как я слышу
это слово.

- С позором, государь. Вы видите теперь, что у меня один только за-
щитник - бог, одно утешение - молитва, один приют - монастырь.

- У вас будет мой дворец, мой двор. Не бойтесь, Луиза; те, кто вчера
выгнал вас, завтра будут трепетать перед вами. Что я говорю: завтра, -
сегодня утром они уже почувствовали мою силу. Луиза, Луиза, вы будете
жестоко отомщены. Кровавыми слезами заплатят обидчики за ваши слезы. На-
зовите мне их имена.

- Никогда! Ни за что!

- Как же я тогда накажу их?

- Государь, ваша рука оцепенеет, когда вы увидите, кого нужно нака-
зать.

- О, вы меня не знаете! - перебил ее Людовик. - Я ни перед чем не ос-
тановлюсь. Я испепелю все королевство и прокляну собственную семью. Да,
я отсеку даже эту руку, если она окажется настолько трусливой, что не в
состоянии будет сокрушить врагов самого кроткого и милого создания в ми-
ре.

И действительно, произнося эти слова, Людовик с силой ударил кулаком
по дубовой перегородке, которая глухо застонала.

Лавальер ужаснулась. В гневе этого всесильного юноши было нечто вели-
чавое и зловещее, как в ярости разбушевавшихся стихий. И Луиза, думав-
шая, что ничье горе не может сравниться с ее страданиями, была побеждена
горем короля, выражавшимся в угрозах и гневе.

- Государь, - сказала она, - в последний раз умоляю вас, оставьте ме-
ня. Я уже обрела спокойствие в этом святом месте. Бог - защитник, перед
которым рушится вся мелкая людская злоба. Государь, еще раз прошу, раз-
решите мне жить здесь.

- В таком случае, - воскликнул Людовик, - скажите откровенно, что вы
никогда меня не любили, скажите, что мое унижение, мое раскаяние льстят
вашей гордости, но мое горе не печалит вас. Скажите, что французский ко-
роль для вас не возлюбленный, нежность которого могла бы дать вам
счастье, а деспот, прихоть которого разбила ваше сердце. Не говорите,
что вы стремитесь к богу: скажите, что вы бежите от короля. Нет, бог не
сообщник непреклонных решений; бог допускает раскаяние, прощает, бог не
противится любви.

Слыша эти слова, вливавшие огонь в ее жилы, Луиза отчаянно рыдала.

- Значит, вы не поняли? - сказала она.

- Чего?

- Что меня выгнали, что меня презирают и что я достойна презрения?

- Я окружу вас уважением, вы будете самой обожаемой женщиной при моем
дворе, вам все будут завидовать.

- Докажите, что вы не разлюбили меня.

- Каким образом?

- Оставьте меня.

- Я докажу свою любовь, не расставаясь с вами.

- Но неужели, государь, вы думаете, что я допущу это? Неужели вы ду-
маете, что я позволю вам объявить войну всей вашей семье? Неужели вы ду-
маете, что я позволю вам оттолкнуть из-за меня мать, жену и сестру!

- А, наконец-то вы назвали ваших обидчиков! Клянусь всемогущим богом,
я их накажу!

- Вот поэтому-то будущее и страшит меня. Поэтому я отказываюсь от
всего. Поэтому я не хочу, чтобы вы мстили за меня. Довольно слез, горя,
жалоб! Я никогда не причиню никому страданий, не буду виновницей ничьих
слез. Довольно я сама наплакалась, довольно настрадалась!

- А мое горе, мои стенания, мои слезы для вас ничего не значат?

- Ради бога, государь, не говорите так! Мне необходимо мужество, что-
бы принести эту жертву.

- Луиза, Луиза, умоляю тебя! Приказывай, распоряжайся, карай или ми-
луй, только не покидай меня!

- Увы, государь, нам необходимо расстаться.

- Значит, ты меня не любишь?

- Бог видит, что люблю!

- Ложь, ложь!

- Если бы я не любила, государь, я бы не стала вас удерживать; я
отомстила бы за нанесенные оскорбления торжеством над врагами, которое
вы мне предлагаете. Но видите, я не хочу даже сладостного возмездия в
виде вашей любви, любви, составляющей смысл моей жизни: ведь я хотела
умереть, думая, что вы меня больше не любите.

- Да, да, теперь мне все понятно. Вы святая, вы заслуживаете всячес-
кого уважения. Поэтому ни одна женщина в мире не будет так любима мной,
как вы, Луиза; ни одна женщина не приобретет надо мной такой власти.
Клянусь вам, я разбил бы вдребезги весь мир, если бы мир стал между мной
и вами. Вы приказываете мне успокоиться, простить? Хорошо, я успокоюсь.
Вы хотите кротости и благости? Я буду милостив и кроток. Приказывайте, я
буду повиноваться...

- Боже мой! Имею ли я, бедная девушка, право продиктовать хоть полс-
лова такому могущественному королю, как вы?

- Вы жизнь моя и душа моя! Разве не душа управляет телом?

- Значит, вы меня любите, дорогой государь?

- Всеми силами моей души. Я с улыбкой отдал бы за вас жизнь, стоит
вам сказать только слово.

- Вы меня любите?

- Да, да!

- Значит, мне нечего больше желать в этом мире... Дайте вашу руку,
государь, и мы простимся. Я испытала в этой жизни все счастье, которое
мне было суждено.

- Нет, нет! Твоя жизнь только начинается. У твоего счастья не было
вчера, у него есть сегодня, завтра и грядущее! Прочь мысли о разлуке,
прочь мрачное отчаяние: любовь - наш бог, она потребность наших душ. Ты
будешь жить для меня, а я для тебя. - И, упав перед ней на колени, Людо-
вик в порыве невыразимой радости и благодарности стал покрывать поцелуя-
ми ее ноги.

- Государь! Государь! Все это только сон.

- Почему сон?

- Потому что я не могу вернуться ко двору. Я изгнанница; как мне с
вами видеться? Не лучше ли мне замуровать себя в монастыре и жить воспо-
минаниями о вашей любви, о последних порывах вашего сердца и вашем пос-
леднем признании? Повторяю вам, я уже испытала все определенные мне
судьбой радости.

- Вы - изгнанница? - вскричал Людовик XIV. - Кто смеет изгонять, если
я призываю?

- О государь, есть сила, над которой не властны короли: свет и об-
щественное мнение. Подумайте, разве король может любить изгнанную из
дворца женщину, которую его мать запятнала подозрением, а сестра заклей-
мила наказанием? Такая женщина недостойна короля.

- Недостойна меня женщина, которая мне принадлежит?

- Да, именно, государь. С момента, как она вам принадлежит, ваша лю-
бовница недостойна вас.

- Вы правы, Луиза. Но вы не будете больше изгнанницей.

- Должно быть, вы еще не разговаривали с принцессой.

- Я обращусь к своей матери.

- Значит, вы не виделись и с матерью.