шана. Альбер протер глаза, велел попросить Бошана подождать внизу, в ку-
рительной, быстро оделся и спустился вниз.
вился.
сещения, кажется мне добрым знаком, - сказал Альбер. - Ну, говорите ско-
рей, могу ли я протянуть вам руку и сказать: Бошан, признайтесь, что вы
были неправы, и останьтесь моим другом. Или же я должен просто спросить
вас: какое оружие вы выбираете?
прежде всего сядем и поговорим.
мне ответ?
труднее - дать ответ.
свою заметку, да или нет?
чести, общественного положения, самой жизни такого человека как гене-
рал-лейтенант граф до Морсер, пэр Франции.
лия не играют роли, когда дело идет о репутации и интересах целой семьи.
Говорят себе: мало одной вероятности, нужна уверенность, когда идешь
биться на смерть с другом. Говорят себе: если мне придется скрестить
шпагу или обменяться выстрелом с человеком, которому я в течение трех
лет дружески жал руку, то я по крайней мере должен знать, почему я это
делаю, чтобы иметь возможность явиться к барьеру с чистым сердцем и спо-
койной совестью, которые необходимы человеку, когда он защищает свою
жизнь.
чит?
Венеция, Триест, Дельвино, Янина. Вы, надеюсь, поверите полиции одной
республики, одного королевства и одной империи?
как тот англичанин, который явился несколько месяцев тому назад требо-
вать у меня удовлетворения и которого я убил, чтобы избавиться от него,
вы отлично понимаете, я не взял бы на себя такой труд; но мне казалось,
что из уважения к вам я обязан это сделать. Мне потребовалась неделя,
чтобы доехать туда, неделя на возвращение; четыре дня карантина и двое
суток на месте, - это и составило ровно три недели. Сегодня ночью я вер-
нулся, и вот я у вас.
рите того, чего я жду от вас!
самолюбие, Бошан, и признавайтесь; ведь в вашей храбрости никто не усом-
нится.
ли у него на губах.
бы счастлив принести вам мои извинения и принес бы их от всей души; но,
увы...
век - ваш отец!
удержал его, не столько рукой, сколько ласковым взглядом.
зательство.
Янины, удостоверяющее, что полковник Фернан Мондего, полковник-инструк-
тор на службе у визиря Али-Тебелина, выдал янинский замок за две тысячи
кошельков.
из глаз брызнули слезы.
нему.
видеть, во всем убедиться, надеясь, что все разъяснится в смысле, бла-
гоприятном для вашего отца, и что я смогу защитить его доброе имя. Но,
наоборот, из собранных мною сведений явствует, что этот офицер-инструк-
тор Фернан Мондего, возведенный Али-пашой в звание генерал-губернатора,
не кто иной, как граф Фернан до Морсер; тогда я вернулся сюда, помня,
что вы почтили меня своей дружбой, и бросился к вам.
скрыться от дневного света.
проступки наших отцов в наше беспокойное время но бросают тени на детей.
Альбер, немногие прошли через все революции, среди которых мы родились,
без того, чтобы их военный мундир или судейская мантия не оказались за-
пятнаны грязью или кровью. Никто на свете теперь, когда у меня все дока-
зательства, когда ваша тайна в моих руках, не может заставить меня при-
нять вызов, который ваша собственная совесть, я в этом уверен, сочла бы
преступлением; по то, чего вы больше не в праве от меня требовать, я вам
добровольно предлагаю. Хотите, чтобы эти доказательства, эти разоблаче-
ния, свидетельства, которыми располагаю я один, исчезли навсегда? Хоти-
те, чтобы эта страшная тайна осталась между вами и мной? Доверенная моей
чести, она никогда не будет разглашена. Скажите, вы этого хотите,
Альбер? Вы этого хотите, мой друг?
подумав, что, быть может, когда-нибудь ветер поднимет уцелевший клочок и
коснется им его лба, он подошел к свече, всегда зажженной для сигар, и
сжег их все, до последнего клочка.
все это исчезнет, как эти последние искры, бегущие по почерневшей бума-
ге, пусть все это развеется, как этот последний дымок, вьющийся над
безгласным пеплом.
вечная дружба, в которой я клянусь вам, мой спаситель. Эту дружбу будут
чтить паши дети, она будет служить мне вечным напоминанием, что честью
моего имени я обязан вам. Если бы кто-нибудь узнал об этом, Бошан, гово-
рю вам, я бы застрелился; или нет, ради моей матери я остался бы жить,
но я бы покинул Францию.
радость, и он впал в еще более глубокую печаль.
не так легко сразу расстаться с тем уважением, с тем доверием, с той
гордостью, которую внушает сыну незапятнанное имя отца. Ах, Бошан! Как я
встречусь теперь с отцом? Отклоню лоб, когда он приблизит к нему губы,
отдерну руку, когда он протянет мне свою?.. Знаете, Бошан, я несчастней-
ший из людей. Несчастная моя матушка. - Если она знала об этом, как она
должна была страдать!
Альбер. - За всем этим кроется чья-то ненависть, какой-то невидимый
враг.
не должно быть никаких следов волнения; носите это горе в себе, как туча
несет в себе погибель и смерть, роковую тайну, которую никто не видит,
пока не грянет гроза. Друг, берегите ваши силы для той минуты, когда она
грянет.
Лукьяненко Сергей
Русанов Владислав
Бажанов Олег
Свержин Владимир
Свержин Владимир
Ильин Андрей