Чтение 40–й страницы книги ~Графиня Де Шарни~

Однако будущее по милости Божьей надежно от нас скрыто, чтобы ничья рука
не могла приподнять эту завесу, чтобы ни один взгляд не мог проникнуть за
нее раньше положенного часа, а черная пелена, за которой таилась судьба
Марии-Антуанетты, была, казалось, довольно густо заткана золотом, чтобы
никто не заметил, что это - траурное покрывало.

Кроме того, прошло слишком мало времени с тех пор, как Шарни поцеловал
руку у короля, чтобы он мог прикоснуться губами к руке королевы с другим
чувством, нежели с обычной почтительностью.

- Поверьте, ваше величество, - молвил он, - что я очень признателен вам
за эту память, а также за чувства, которые вы испытываете к моему брату. К
сожалению, я не располагаю временем, достаточным для того, чтобы выразить
вам всю свою признательность...

- Как?! Что вы хотите этим сказать? - удивленно спросила
Мария-Антуанетта.

- Я хочу сказать, что через час я уезжаю из Парижа.

- Уезжаете?

- Да, ваше величество.

- О Господи? Неужто вы покидаете нас, как другие? - вскричала королева. -
Вы эмигрируете, господин де Шарни?

- Увы, ваше величество, этим жестоким вопросом вы доказываете, что я, сам
того не зная, разумеется, заслужил подобную несправедливость!..

- Простите, друг мой, однако вы же говорите, что уезжаете... Зачем вы
едете?

- Я отправляюсь для выполнения поручения, которое я имел честь получить
от короля.

- И для этого вы уезжаете из Парижа? - с озабоченным видом переспросила
королева.

- Да, ваше величество.

- Надолго?

- Этого я не знаю.

- Однако еще неделю назад вы отказывались ехать, если не ошибаюсь?

- Совершенно верно, ваше величество.

- Почему же, отказавшись от поездки неделю назад, вы согласились ехать
сегодня?

- Потому что за неделю в жизни человека многое может измениться, а
значит, он может принять другое решение.

Казалось, королева усилием воли сдержала себя и постаралась ничем не
выдать своих чувств.

- Вы едете.., один? - спросила она.

- Да, ваше величество, один.

Мария-Антуанетта облегченно вздохнула. Потом, словно устав сдерживаться,
она прикрыла глаза и провела батистовым платком по лицу.

- И куда же вы едете? - опять спросила она.

- Ваше величество! - почтительно начал Шарни. - У короля, насколько я
знаю, нет от вас секретов. Если королева пожелает, она может спросить у
своего венценосного супруга и о цели моей поездки, и о том, куда он меня
посылает. Я ни на минуту не сомневаюсь, что король скажет вам все.

Мария-Антуанетта открыла глаза и с изумлением взглянула на Шарни.

- Зачем же мне спрашивать у него, если я могу обратиться с этим вопросом
к вам? - проговорила она.

- Потому что эта тайна не моя, а короля, ваше величество.

- Мне кажется, сударь, - высокомерно молвила Мария-Антуанетта, - что
тайна короля принадлежит королеве?

- Я в этом не сомневаюсь, ваше величество, - с поклоном отвечал Шарни, -
вот почему я осмеливаюсь утверждать, что король без малейших колебаний
доверит эту тайну вашему величеству.

- Скажите, по крайней мере, едете ли вы за границу или это будет на
территории Франции?

- Только король может дать вашему величеству необходимые разъяснения.

- Итак, вы едете, - проговорила королева, в которой чувство глубокой боли
мгновенно возобладало над раздражительностью, вызванной сдержанностью Шарни,
- вы от меня удаляетесь, вы, несомненно, будете подвергать себя опасностям,
а я даже не буду знать, ни где вы, ни что вам грозит!

- Ваше величество! Где бы я ни был, я буду, и в этом я могу поклясться
вашему величеству, вашим верным слугой, преданным вам всей душою; с какими
бы опасностями мне ни пришлось встретиться, они будут мне приятны, потому
что я буду им подвергаться во имя двух коронованных особ, которых я
боготворю!

И граф отвесил поклон, собираясь уйти и ожидая лишь разрешения ее
величества.

Королева порывисто вздохнула, едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать, и
прижала руку к груди, словно пытаясь удержать слезы.

- Хорошо, граф, можете идти, - прошептала она. Шарни еще раз поклонился и
решительно шагнул к двери.

Однако в ту самую минуту, как он взялся за ручку, королева воскликнула:

- Шарни!

Граф вздрогнул и, обернувшись, побледнел: королева протягивала к нему
руки.

- Шарни, - повторила она, - подойдите ко мне! Он, пошатываясь, подошел к
Марии-Антуанетте.

- Подойдите сюда, ближе, - прибавила королева. - Посмотрите мне в
глаза... Вы больше не любите меня?

Шарни ощутил, как по телу его пробежала дрожь. Ему на мгновение
показалось, что он теряет сознание.

В первый раз в его жизни высокомерная женщина, королева, покорялась ему.

При Других обстоятельствах, в другое время он пал бы пред
Марией-Антуанеттой на колени, попросил бы у нее прощения. Но воспоминание о
том, что произошло между ним и королем, было еще свежо, и он сдержался.
Призвав на помощь все свои силы, он проговорил:

- Ваше величество! После того доверия, после тех знаков внимания,
которыми осыпал меня король, я был бы подлецом, если бы проявил по отношению
к вашему величеству другое чувство, нежели безграничную преданность и
глубокое почтение.

- Хорошо, граф, - отвечала королева. - Вы свободны, идите.

Была минута, когда графа охватило непреодолимое желание броситься к ногам
королевы; неискоренимое чувство долга подавило, однако не задушило
окончательно еще тлевшую в его душе любовь, которую он считал уже угасшей;
любовь готова была вот-вот вспыхнуть с новой, неведомой дотоле силой.

Он бросился вон, прижав руку ко лбу, а другую - к груди, бормоча про себя
бессвязные слова, которые, услышь их королева, обратили бы в торжествующую
улыбку безутешные слезы Марии-Антуанетты.

Королева провожала его взглядом в надежде на то, что он обернется и
вернется к ней.

Но она увидела, как дверь распахнулась перед ним, а потом захлопнулась у
него за спиной; она услыхала, как его шаги удаляются в коридоре. . Спустя
пять минут после его ухода, когда стихли его шаги, она все еще продолжала
смотреть на дверь и прислушиваться.

Вдруг ее внимание привлек шум, донесшийся со двора.

Это был стук колес.

Она подбежала к окну и узнала карету Шарни, пересекавшую Швейцарский двор
и удалявшуюся в сторону улицы Карусели.

Она позвонила, явился Вебер.

- Если бы я не была пленницей в этом дворце и захотела отправиться на
улицу Кок-Эрон, то по какой дороге мне следовало бы поехать? - спросила она.

- Ваше величество! Вам следовало бы выйти в Швейцарский двор, свернуть на
улицу Карусели, потом поехать по улице Сент-Оноре до...

- Хорошо.., довольно... Он поехал к ней прощаться, - прошептала она.

Прислонившись лбом к холодному стеклу, она постояла так с минуту, потом
продолжала вполголоса, сцепив зубы:

- Однако я должна решить, что мне делать! Затем она прибавила в полный
голос:

- Вебер! Отправляйся по адресу: улица Кок-Эрон, дом номер девять, к
графине де Шарни; скажи, что я желаю поговорить с ней нынче вечером.

- Прошу прощения, ваше величество, но мне кажется, вы назначили на
сегодняшний вечер аудиенцию доктору Жильберу.

- Да, верно, - в задумчивости произнесла королева.

- Какие будут приказания?

- Перенеси аудиенцию доктора Жильбера на завтрашнее утро.

И она прошептала:

- Да, политику - на завтра. Кстати, от разговора, который у меня
состоится сегодня с графиней де Шарни, будет зависеть мое завтрашнее
решение.

И взмахом руки она отпустила Вебера.

Глава 23

МРАЧНОЕ БУДУЩЕЕ

Королева ошибалась. Шарни не поехал к графине.

Он отправился на королевскую почтовую станцию, чтобы в его экипаж впрягли
почтовых лошадей.

Но пока лошадей закладывали, он зашел к смотрителю, спросил перо,
чернила, бумагу, написал письмо Андре и приказал слуге, который повел
лошадей графа в дворцовые конюшни, отвезти письмо графине.

Полулежа на диване, стоявшем в углу гостиной рядом с круглым столиком,
она читала это письмо, когда Вебер, воспользовавшись привилегией прибывших
от имени короля или королевы, вошел к ней без предварительного доклада.

- Господин Вебер! - только и успела молвить камеристка, отворив дверь
гостиной.

И в ту же минуту вошел Вебер.