Чтение 59–й страницы книги ~Графиня Де Шарни~

- Ты опять собираешься играть, несчастный?

- Я тебе уже сказал, что нашел верный способ такого повышения ставок!..

- Да, да, такой же, как тот, который слопал шестьдесят тысяч ливров,
остававшихся у тебя после "португальского" дела.

- Нечестно заработанные деньги не приносят счастья, - сентенциозно
заметил Босир, - а я всегда думал, что мы несчастливы потому, что именно так
я и заработал те деньги.

- Можно подумать, что эти ты получишь по наследству. Кажется, у тебя был
дядюшка, который умер то ли в Америке, то ли в Индии... Это он завещал тебе
десять луидоров?

- Эти десять луидоров, мадмуазель Николь Леге, - с некоторым
превосходством проговорил Босир, - эти десять луидоров - вы слышите? - будут
заработаны не только честно, но и в определенном смысле благородно! Речь
идет о деле, в котором заинтересован не только я, но и вся французская
знать.

- А вы - знатного происхождения, господин Босир? - насмешливо молвила
Никель.

- Скажите лучше: "де Босир", мадмуазель Леге. "Де Босир"! - подчеркнул
он, - так записано в свидетельстве о рождении вашего сына, составленном в
ризнице церкви Апостола Павла и подписанном Вашим покорным слугой,
Жаном-Батистом-Туссеном де Босиром, в тот самый день, когда я дал ему CBQC
имя...

- Подумаешь: осчастливил!.. - прошептала Николь.

- ..И состояние! - с гордостью прибавил Босир.

- Если Господь не смилостивится и не пошлет ему ничего другого, - покачав
головой, возразила Николь, - бедному мальчику придется жить подаянием, а
умереть в приюте.

- По правде говоря, мадмуазель Николь, - с раздосадованным видом
промолвил Босир, - это нестерпимо: вы всегда всем недовольны!

- Да не терпите! - вскричала Николь, давая волю долго сдерживаемой злобе.
- Никто вас не просит терпеть! Я, слава Богу, никому не навязываюсь и
ребенка своего не навязываю. Да я хоть нынче же вечером уйду и попытаю
счастья в другом месте!

Николь встала и пошла к двери.

Босир бросился ей наперерез и, раскинув руки в стороны, преградил ей
путь.

- Да говорю же тебе, злючка, - промолвил он, - что это счастье...

- Что? - перебила его Николь.

- ..наступит сегодня вечером. Я же тебе говорю, что даже если мои расчеты
ошибочны, - а это совершенно невероятно, - я проиграю пять луидоров, только
и всего.

- Бывают минуты, когда пять луидоров - целое состояние, слышите, господин
мот?! Впрочем, вам этого не понять, ведь вы уже проиграли золотой слиток
размером с этот дом.

- Это лишний раз доказывает мои достоинства, Николь: если я проиграл это
золото, значит, мне было что проигрывать, а раз я мог заработать деньги
раньше, стало быть, я и еще могу заработать; Бог всегда на стороне., ловких
людей.

- Ну да, надейся, как же!..

- Мадмуазель Николь, уж не безбожница ли вы случайно?

Николь пожала плечами.

- Может, вы последовательница учения господина де Вольтера, отрицающего
роль Провидения?..

- Босир! Вы - дурак! - отрезала Николь.

- ..Что было бы неудивительно, ведь вы низкого происхождения. Должен вас
предупредить, что эти идеи не пользуются популярностью в моем кругу и не
имеют ничего общего с моими политическими воззрениями.

- Господин де Босир, вы - наглец! - прошипела Николь.

- У меня есть вера, слышите? И если кто-нибудь сказал бы мне: "Твой сын,
Жан-Батист-Туссен де Босир, спустившийся, чтобы купить двухгрошовый леденец,
поднимается сейчас, неся в руке кошелек, набитый золотыми", - я бы ему
ответил: "Вполне возможно, на все воля Божья".

И Босир с благодушным видом поднял к небу глаза.

- Босир, вы - глупец! - заметила Николь. Не успела она договорить, как с
лестницы донесся голосок Туссена-младшего:

- Папа! Мама!

Босир и Николь насторожились.

- Папа! Мама! - повторял малыш; голос его раздавался все ближе.

- Что случилось? - вскричала Николь, открывая дверь. - Иди сюда, детка,
иди! - заботливо прибавила мать.

- Папа! Мама! - не унимался мальчик; его голос по-прежнему приближался,
становясь все громче.

- Я не удивлюсь, - прошептал Босир, уловив в криках мальчика радостные
нотки, - если чудо в самом деле свершилось и малыш нашел кошелек, о котором
я только что говорил.

В эту минуту ребенок появился наконец на последней ступеньке лестницы. Он
бросился в комнату, держа во рту леденец, а левой рукой прижимая к груди
пакет со сладостями. Когда он разжал правый кулачок, у него на ладошке
засняла, словно звезда Альдебаран, золотая монета.

- Боже мой! Боже мой! - вскричала Николь, забыв про дверь. - Что с тобой
приключилось, мальчик мой любимый?

И она стала осыпать липкие щеки юного Туссена поцелуями, которые,
казалось, способны были победить любую грязь, так велика была материнская
любовь.

- Что случилось? - вскричал Босир, ловко завладев монетой и разглядывая
ее при свете свечи. - А то случилось, что это настоящий луидор достоинством
в двадцать четыре ливра.

Он снова подошел к мальчику и спросил:

- Где ты его нашел, мальчуган? Я бы с удовольствием туда отправился и
поискал бы других луидоров.

- Я его не нашел, папа, - отвечал мальчик, - мне его дали.

- Как это дали? - воскликнула мать.

- Да, мама, какой-то господин! Николь едва не спросила, где этот
господин. Однако наученная опытом, она из осторожности промолчала, потому
что звала, как ревнив бывает Босир. И потому она лишь переспросила:

- Какой-то господин?

- Да, мамуля, - отвечал малыш, грызя леденец, - какой-то господин!

- Господин? - в свою очередь повторил Босир.

- Да, папочка. Какой-то господин вошел вслед за мной в лавку и спросил у
лавочника: "Скажите, юного дворянина, которого вы сейчас обслуживаете, зовут
де Босир, не так ли?" Босир с важностью выпятил грудь; Николь пожала
плечами.

- Он сказал тек: "Не знаю, точно ли он дворянин, а зовут его в самом деле
Босиром. - Он проживает где-то совсем рядом? - спросил этот господин. - Да,
в доме налево отсюда, на четвертом этаже, под самой крышей. - Дайте этому
мальчику самых вкусных сладостей, я заплачу", - сказал господин. Потом он
повернулся ко мне и прибавил: "Держи, малыш, луидор. Это тебе на конфеты,
когда съешь вот эти". И он вложил мне в руку луидор. Лавочник сунул мне
пакет под мышку, и я пошел... Ой, а где же мой луидор?

Не заметив, как Босир утащил у него монетку, мальчик стал повсюду искать
свой луидор.

- Растяпа! - проговорил Босир. - Должно быть, ты его потерял!

- Да нет же, нет! Нет! - повторял мальчик. Спор этот мог бы обернуться
скандалом, если бы не последовавшее за тем событие, положившее ему конец.

Пока ребенок, еще продолжавший сомневаться в себе, искал по полу луидор,
уже преспокойно лежавший в жилетном кармане Босира; пока Босир восхищался
проворностью юного Туссена, явствовавшей из только что пересказанного и,
может быть, немного приукрашенного нами рассказа мальчика; пока Николь,
вполне разделявшая мнение своего любовника о раннем развитии сына,
спрашивала себя, кто же на самом деле был этот щедрый на конфеты и луидоры
господин, дверь медленно приотворилась, и приятный голос произнес:

- Добрый вечер, мадмуазель Николь! Добрый вечер, господин де Босир!
Добрый вечер, малыш!

Все трое разом обернулись на этот голос.

На пороге стоял элегантно одетый господин, улыбаясь при виде семейной
идиллии.

- Ой, вот тот господин с конфетами! - вскричал юный Туссен.

- Граф Калиостро! - в один голос воскликнули Николь и Босир.

- У вас прелестное дитя, господин де Босир! - заметил граф. - Должно
быть, вы - счастливый отец!

Глава 4

ГЛАВА, В КОТОРОЙ ЧИТАТЕЛЬ БУДЕТ ИМЕТЬ УДОВОЛЬСТВИЕ ВНОВЬ ВСТРЕТИТЬСЯ С ГОСПОДИНОМ ДЕ БОСИРОМ

После любезных слов графа наступила тишина. Калиостро вышел на середину
комнаты и обвел ее пристальным взглядом, несомненно, желая оценить моральное
и в особенности материальное положение, в котором оказались его старые
знакомые; нескончаемые тайные интриги графа вновь и вновь приводили его к
этим людям.

Результат осмотра столь прозорливого господина, каковым являлся граф, не
оставлял никаких сомнений.

Даже обыкновенный наблюдатель угадал бы - и это было правдой, - что
бедное семейство проживало последние гроши.

Из трех действующих лиц, изумившихся при виде графа, первым нарушил
молчание тот из них, чья память хранила воспоминания лишь о последнем
прожитом дне, и потому его не мучили угрызения совести.

- Ах, сударь, какое несчастье! - пролепетал юный Туссен. - Я потерял свой
луидор.

Николь раскрыла было рот, чтобы восстановить истину, однако по некотором