что обстоятельства не могут изменить судьбы, наоборот: судьба управляет
обстоятельствами.
Екатерина.
какое мы наблюдали и у двух первых ягнят, то есть наклон в обратную сторону.
Но ведь надо же бороться с этим, Рене! - продолжала она.
amplificabere.
бедняжка, нуждалась в самом необходимом! "Умрешь грозной" - а мы над ней
смеялись. "Возвеличишься превыше королевы" - и вот она умерла, и все ее
величие покоится в гробнице, на которой мы забыли даже выбить ее имя.
Наваррская действительно жила в почете; всю жизнь она была окружена любовью
своих детей и уважением своих сторонников, любовью и уважением тем более
искренними, что она была бедна!
Ну, а "Умрешь грозной"? Как вы это объясните?
величество, так не боялись ее. Наконец: "Возвеличишься превыше королевы"
значит приобретешь большее величие, нежели то, что было у тебя, пока ты
царствовала. И это опять-таки верно, государыня, потому что взамен земного
недолговечного венца она, как королева-мученица, быть может, получила венец
небесный. А кроме того, кто знает, какое будущее уготовано на земле ее роду!
пугало ее еще больше, нежели предзнаменования, постоянно одни и те же, но
так как трудность положения заставляла ее смело преодолевать препятствия,
она и теперь внезапно обратилась к Рене без перехода, повинуясь работе
мысли:
теперь сведущи в этом так же как и я.
Екатерина.
парфюмер.
случае, если при жертвоприношениях обнаружится что-нибудь новое, дайте мне
знать. Кстати, давайте оставим ягнят и попробуем кур.
получим других предсказаний.
к себе в спальню, где ее дожидались придворные дамы, и объявила о завтрашней
поездке в Монфокон.
волнение весь город. Дамы велели приготовить самые элегантные туалеты,
дворяне - оружие и парадных лошадей. Торговцы закрыли свои лавочки и
мастерские, а праздная чернь то там, то здесь убивала уцелевших гугенотов,
пользуясь удобным случаем подобрать подходящую компанию к трупу адмирала.
сменивший три или четыре таких же грустных дня.
тех пор ни разу с ним не виделся. Ла Моль чувствовал себя несчастным,
брошенным ребенком, лишенным нежной, утонченной и обаятельной заботы двух
женщин, воспоминание об одной из которых поглощало все его мысли. Правда,
кое-какие известия о Маргарите он получал от хирурга Амбруаза Паре, которого
она к нему прислала, но в передаче пятидесятилетнего человека, не
замечавшего или делавшего вид, будто не замечает, до какой степени Ла Моль
интересуется любой мелочью, имеющей отношение к Маргарите, эти известия были
не полны и не приносили ему никакого удовлетворения. Надо сказать, что один
раз явилась и Жийона - разумеется, по собственному почину; она хотела
узнать, идет ли раненый на поправку. Ее приход, блеснув, как солнечный луч в
темнице, ослепил Ла Моля, и он все ждал, что Жийона появится снова. Но вот
прошло уже два дня, а она не появлялась.
блестящем сборе всего двора, он попросил узнать у герцога Алансонского, не
окажет ли тот ему честь и не позволит ли сопровождать его на это торжество.
напряжение, и ответил:
перевязать его. Ла Моль объяснил, что ему необходимо ехать верхом, и
попросил сделать перевязки с особой тщательностью. Обе раны, в плечо и в
грудь, уже затянулись, но плечо все еще болело. Как это бывает в период
заживления, места ранений были красны. Амбруаз Паре наложил на них тафту,
пропитанную смолистыми бальзамическими веществами, бывшими тогда в большом
ходу, и обещал, что все обойдется благополучно, если только Ла Моль не будет
слишком много двигаться во время предстоящей поездки.
легкого головокружения от потери крови, он чувствовал себя сравнительно
хорошо. К тому же в поездке, конечно, примет участие Маргарита; он вновь
увидит Маргариту, и, думая о том, как хорошо подействовала на него встреча с
Жийоной, он ясно представлял себе, насколько благотворнее подействует на
него встреча с ее госпожой.
белый атласный камзол и плащ с самым красивым шитьем, какое только мог
поставить модный портной. Он же снабдил Ла Моля сапогами из душистой кожи,
какие носили в те времена. Все это было доставлено утром, с опозданием всего
на полчаса против указанного времени, так что Ла Молю не пришлось особенно
роптать. Он быстро оделся, оглядел себя в зеркало, нашел, что одет вполне
прилично, хорошо причесан, надушен и может быть доволен собой; затем он
несколько раз быстро прошелся по комнате и, хотя временами чувствовал острую
боль в ранах, убедил себя, что хорошее, расположение духа заглушит
физические недомогания.
чем тогда носили.
дворце Гизов. Рыжеволосый дворянин высокого роста долго разглядывал в
зеркале длинный красноватый рубец, отнюдь не украшавший его лицо; затем он
расчесал и надушил усы, то и дело пытаясь при помощи тройного слоя из смеси
румян и белил замазать злосчастный рубец, который, несмотря на пущенную в
дело косметику, упорно проступал. Видя, что все старания напрасны, дворянин
придумал другое средство: палящее солнце, бросавшее лучи во двор; он
спустился во двор, снял шляпу, запрокинул голову, зажмурил глаза и минут
десять разгуливал так, добровольно подставляя лицо под это всепожирающее
пламя, потоками низвергавшееся с небес.
приобрело такую яркую окраску, что на ее фоне красный рубец казался желтым и
по-прежнему нарушал единство колорита. Однако наш дворянин, казалось, не был
недоволен этой радугой, которую он постарался подогнать под цвет лица,
замазав рубец ярко-красной губной помадой. После этого он облачился в
великолепный костюм, который принес к нему в комнату портной прежде, чем он
потребовал его вызвать.
двор и принялся оглаживать высокого вороного коня, который по красоте не
имел бы себе равных, если бы его не портил точно такой же, как у его
хозяина, шрам от сабли немецкого рейтара, полученный в одной из последних
битв гражданской войны.
труда и который был от лошади в не меньшем восторге, чем от самого себя, уже
сидел в седле на четверть часа раньше остальных участников поездки, и
нетерпеливое ржание его скакуна разносилось по всему двору гизовского
Мурич Виктор
Соломатина Татьяна
Василенко Иван
Конан-Дойль Артур
Гюго Виктор
Конюшевский Владислав