можностью затянуть разговор.
трудом, нежели английские слова.
беглецах. Но его товарищам эти-то беглецы и были нужны.
пока кончится беседа офицера и Лисицы. Когда Хейворд замолчал, дикари
устремили глаза на Магуа. Лисица указал им на реку и объяснил все немно-
гими жестами и словами.
их разочарование. Одни бросились к берегу реки, яростно размахивая в
воздухе руками; другие стали плевать в воду, точно мстя ей за то, что
она изменнически лишила их несомненных прав победителей. Некоторые, наи-
более свирепые, бросали на пленников исподлобья взгляды, горящие сдер-
жанной яростью. Двое-трое даже выразили злобные, чувства угрожающими
движениями рук; очевидно, ни красота, ни женская слабость обеих сестер
не могли бы защитить их от ярости индейцев. Молодой офицер отчаянно по-
рывался броситься к Алисе, когда один из гуронов схватил своей темной
рукой прядь ее роскошных волос, которые густыми волнами упали ей на пле-
чи, и провел ножом в воздухе вокруг ее головы. Но едва Хейворд сделал
первое движение, как почувствовал, что индеец, распоряжавшийся всеми ди-
карями, точно клещами сжал его плечо. Он понял, что бесполезна была бы
борьба с такой подавляющей силой, и подчинился своей судьбе, только тихо
сказав девушкам, что дикари часто произносят угрозы, которых не выполня-
ют.
вать себя. Он хорошо знал, что авторитет индейского вождя был весьма ус-
ловным и поддерживался скорее физическим, чем моральным превосходством.
И поэтому опасность возрастала с количеством окружающих дикарей. Сохра-
няя наружное спокойствие, Хейворд чувствовал, как его сердце замирало,
когда кто-нибудь из индейцев подходил к беспомощным сестрам или мрачно
оглядывал хрупкие фигуры девушек.
созвал на совет всех воинов. Их споры длились недолго и, судя по молча-
нию большей части индейцев, скоро было принято единогласное решение.
Немногие из говоривших часто указывали в сторону лагеря Вебба, очевидно
опасаясь нападения с этой стороны. Мысль об отряде англичан, вероятно,
заставила их быстро на что-то решиться и ускорила все последовавшее за
этим.
близ выхода из внешней пещеры. Едва это было сделано, предводитель гуро-
нов знаком приказал пленникам спуститься к нижним камням и сесть в пиро-
гу.
ности, направившись к пироге, и вскоре уже сидел в лодке вместе с обеими
сестрами и все еще изумленным Давидом. Хотя гуроны не могли знать узкого
фарватера между водоворотами и быстринами потока, но им были слишком хо-
рошо известны общие признаки опасных мест, чтобы они могли совершить ка-
кую-либо существенную оплошность. Когда лоцман, выбранный для того, что-
бы вести пирогу, занял свое место, индейцы снова кинулись в реку, пирога
скользнула по течению, и через несколько секунд пленники очутились на
южном берегу реки, почти против той скалы, на которую они высадились на-
кануне.
время они привели из лесу лошадей, которых их владельцы считали причиной
своего несчастья. Теперь толпа гуронов разделилась. Главный вождь сел на
лошадь Хейворда и двинулся через реку, а вслед за ним бросилась в воду и
большая часть его спутников. Скоро все они исчезли в лесу. Пленники ос-
тались под присмотром шести дикарей, которыми руководил Хитрая Лисица. С
усиливающимся волнением Хейворд наблюдал за действиями дикарей. Видя не-
обыкновенную сдержанность индейцев, Хейворд надеялся, что они отведут
его к Монкальму как своего пленника. Мозг попавших в беду людей никогда
не дремлет, а надежда, хотя бы и самая слабая, дает пищу воображению,
поэтому Дункану уже представлялось, что Монкальм постарается превратить
отеческие чувства Мунро в орудие, с помощью которого он попытается зас-
тавить ветерана забыть о своей верности английскому королю. И, хотя было
известно, что французский командующий обладал мужественным и предприим-
чивым характером, считалось, что он является знатоком всяких политичес-
ких интриг, которые не требовали проявлений высоких моральных качеств и
которые так опорочили европейскую дипломатию того времени.
часть индейцев, которая двинулась вслед за краснокожим исполином, напра-
вилась к Хорикэну, и Хейворд понял, что его самого и его спутников ждет
страшный плен у диких.
таться прибегнуть к силе денег, он преодолел свое отвращение к Магуа и
обратился к своему прежнему проводнику в самом дружеском, доверительном
тоне, который он только мог изобразить:
такого великого вождя.
дей, могут опьянить иных воинов. Если Магуа не хочет слушать, офицер ко-
роля сумеет молчать.
кое-как седлали лошадей для молодых девушек; потом Лисица отошел в сто-
рону и осторожным движением позвал за собой Дункана.
ему канадскими отцами, - начал Хейворд. - Я вижу всю его мудрость, пони-
маю, как много он для нас сделал, и не забуду этого в час благодарности.
Да, Лисица не только великий вождь - он умеет обманывать своих врагов.
он не заметил, что даже змея не могла бы незаметно проползти мимо них?
Разве он не заблудился умышленно, чтобы ослепить глаза гуронов? Разве
Магуа не притворился, будто он возвращается к своему племени, которое
так плохо обошлось с ним и, как собаку, выгнало его из своих вигвамов? А
мы? Разве, заметив его намерения, мы не помогли ему, чтобы гуроны дума-
ли, будто белый человек счел своего друга врагом? Ведь правда? О, когда
Хитрая Лисица своей мудростью ослепил глаза гуронов, они позабыли, что
когда-то сделали ему много зла и заставили бежать к мохокам! Они остави-
ли Магуа на южном берегу с пленниками, а сами, как безумцы, двинулись к
северу. Я знаю: Лисица хочет, как настоящая лиса, повернуться и отвести
к седому богатому шотландцу его дочерей. Да, Магуа, я вижу все и уже по-
думал о том, как следует отплатить тебе за мудрость. Прежде всего глава
форта Уильям-Генри даст Лисице то, что обязан дать такой великий вождь
за великую услугу: у Лисицы будет золотая медаль, его пороховницу пере-
полнит порох, у него в сумке зазвенит столько долларов, сколько камешков
валяется на побережье Хорикэна, и олень станет лизать ему руки, зная,
что ему не убежать от выстрела того ружья, которое получит вождь. Я же
не знаю, как превзойти щедрость шотландца... Погоди. Я... да, я тебе...
сил гурон, заметив, что Хейворд запнулся.
ненной воды. Эта жидкость потечет перед вигвамами Магуа и не остановит-
ся, пока сердце индейца не станет легче перышка, а его дыхание не сдела-
ется слаще аромата дикой медуницы...
упомянул о том, что ему кажется, будто индеец хитро обманул гуронов, ли-
цо его слушателя приняло выражение осторожной сдержанности. Когда Хей-
ворд напомнил об оскорблениях, которые изгнали гурона из вигвамов его
племени, глаза Лисицы вспыхнули свирепым блеском, и Дункан понял, что он
затронул как раз ту самую струну, которой ему следовало коснуться. Когда
же он дошел до фраз, которыми хитро подстрекал и жажду мести дикаря, и
его алчность, он, во всяком случае, возбудил его глубокое внимание. Ли-
сица задал свой последний, вопрос, о награде, спокойно, с обычной важ-
ностью индейца, однако, судя по задумчивому выражению его лица, ясно бы-
ло, что ему следовало ответить предусмотрительно хитро. Несколько мгно-
вений гурон молчал, потом, положив свою руку на грубую перевязку, кото-
рая прикрывала его раненое плечо, сказал:
нанести удар?
кого желал бы видеть глухим?
разыгранной усмешкой ответил Дункан.
кан заметил колебания Магуа и, желая довершить свою победу, хотел было
снова приняться за перечисление наград, но Магуа остановил его вырази-
тельным движением руки и произнес:
Флинт Эрик
Афанасьев Роман
Херберт Фрэнк
Маккарти Кормак
Шилова Юлия
Каргалов Вадим