случая похвастаться своими подвигами, и, вероятно, не спроси Хейворд, не
было бы произнесено ни слова об этом деле.
ваш выстрел и надеялись, что вы стреляли не напрасно.
показал роковую прядь волос - символ своей победы. Чингачгук взял в руку
скальп и внимательно рассматривал его в продолжение нескольких минут;
потом он бросил скальп, и величайшее отвращение отразилось на его энер-
гичном лице.
вую эмблему. - Господи помилуй! Если по нашему следу идут онайды, то эти
дьяволы окружат нас со всех сторон! Для глаз белых нет разницы между ко-
жей одного или другого индейца, а вот сагамор говорит, что это кожа с
головы минга, и даже называет племя, к которому принадлежал бедный ма-
лый, так свободно, как если бы скальп был листом книги, а каждый волосок
- буквой. Ну, а что скажешь ты, мальчик? К какому народу принадлежал не-
годяй?
оно обыкновенно оказывается справедливым; но, когда его поддерживают лю-
ди его племени, тут не может быть ошибки.
покушаться на жизнь друзей.
равно, как если бы вы приняли гренадеров Монкальма в белых мундирах за
красные куртки английских гвардейцев, - возразил разведчик. - Нет-нет,
змея отлично знала свое дело, да и большой ошибки не было, так как дела-
вары и минги недолюбливают друг друга, на чьей бы стороне ни сражались
их племена во время междоусобий белых. Поэтому, хотя онайды служат анг-
личанам, я не задумался бы и сам пристрелить негодяя, если бы счастливый
случай свел нас.
народом, - продолжал Соколиный Глаз, - и люди там честные, а сам он не
мошенник, то между ними возникает любовь. Но любовь между могиканином и
мингом очень схожа с приязнью человека к змее.
жу, чтобы я ненавидел мингов. А все же только ночь помешала моему "оле-
небою" пустить пулю в этого онайду, который стрелял в нас из засады.
мог оставаться спокойным при мысли о возможности таких коварных нападе-
ний.
огонь был разведен вновь и почему воины, не исключая Соколиного Глаза,
сели на свои места около дымящегося костра так важно и торжественно. Он
тоже сел на краю вала, чтобы видеть и бдительно наблюдать за тем, что
происходило вокруг.
ревянным чубуком, выточенную из мягкого камня. Насладившись ароматом ус-
покаивающего зелья, он передал трубку в руки разведчика. Трубка обошла
таким образом присутствующих три раза среди полного безмолвия. Никто не
проронил ни слова. Потом сагамор, как старший по возрасту и положению,
изложил план действий в нескольких словах, произнесенных спокойно и с
достоинством. Ему отвечал разведчик. Чингачгук заговорил снова, так как
его собеседник не соглашался с его мнением. Молодой Ункас сидел молча,
почтительно слушая старших, пока Соколиный Глаз не спросил его мнение из
любезности. По выражению лица и жестам отца и сына Хейворд понял, что
они придерживаются одинакового мнения в споре, тогда как белый настаива-
ет на другом. Спор становился все оживленнее.
поучиться самые почтенные министры на любом совещании.
ные более зрелой мудрости слова его отца. Никто не выказывал ни малейше-
го нетерпения, и каждый отвечал только после нескольких минут молчаливо-
го раздумья.
Хейворд легко улавливал нить их рассуждений.
су, ясно было, что они настаивают на преследовании по суше, тогда как
Соколиный Глаз постоянно протягивал руку по направлению к Хорикэну, из
чего можно было заключить, что он настаивает на погоне по воде.
ведчик встал и, преодолев апатию, заговорил со всем искусством туземного
красноречия. Он указывал на путь солнца, поднимая руку столько раз,
сколько дней необходимо для выполнения его плана. Потом он обрисовал
длинный, тяжелый - путь среди гор и рек. Старость и слабость спавшего,
ничего не подозревавшего Мунро были изображены знаками, слишком понятны-
ми, для того чтобы ошибиться в их значении. Дункан заметил, что и о нем
говорилось: разведчик протянул ладонь и произнес имя "Щедрая Рука" -
прозвище, данное Дункану всеми дружескими племенами за его щедрость. По-
том последовало изображение легких движений лодки в противовес заплетаю-
щимся шагам усталого человека. Он закончил указанием на скальп онайда и,
по-видимому, настаивал на необходимости отправиться быстро, не оставляя
за собой следов.
действие, и под конец слова разведчика встречались обычными одобри-
тельными восклицаниями. Короче говоря, Ункас и его отец, вполне убежден-
ные доводами Соколиного Глаза, отказались от мнения, высказанного ими
раньше, с такой терпимостью и простотой, что будь они представителями
великой и цивилизованной нации, то это непоследовательность привела бы к
краху их политической репутации.
принятого решения, мгновенно были забыты. Соколиный Глаз, не обращая
внимания на одобрение, выражавшееся в глазах его слушателей, спокойно
растянулся во весь свой высокий рост перед потухающим огнем и закрыл
глаза.
моментом, чтобы подумать и о себе. Голос сурового индейского вождя сразу
стал мягче: Чингачгук заговорил с сыном нежным, ласковым, шутливым то-
ном. Ункас радостно отвечал на дружественные слова отца, и, раньше чем
тяжелый храп разведчика возвестил, что он уснул, в облике его спутников
произошла полная перемена.
и ласковых словах; диапазон их голосов - в особенности голоса юноши -
был поразителен: от самого глубокого баса он переходил к тонам почти
женской нежности. Глаза отца с явным восторгом следили за плавными, гиб-
кими движениями сына; он улыбался всякий раз в ответ на заразительный
тихий смех Ункаса. Под влиянием нежных отцовских чувств всякий оттенок
свирепости исчез с лица сагамора.
затем Чингачгук объявил о своем намерении лечь спать, укутав голову
шерстяным одеялом и растянувшись на сырой земле. Веселость Ункаса мгно-
венно пропала. Юноша старательно сгреб угли так, чтобы их тепло согрева-
ло ноги отца, и отыскал себе ложе среди развалин.
опытных жителей лесов, последовал их примеру, и задолго до полуночи лю-
ди, лежавшие внутри развалин крепости, уснули крепким сном.
Мунро и Хейворд вскочили на ноги, как только услышали его голос у входа
в убежище, где они провели ночь. Выйдя из своего укрытия, они увидели
разведчика, ожидавшего их. Вместо всякого приветствия мудрый проводник
сделал многозначительный жест, призывая к молчанию.
ближе. - Голос белого редко может приспособиться к тишине леса, как мы
видели на примере этого жалкого певца... Ну, - продолжал он, направляясь
к защищенному месту крепости, - спустимся в ров с этой стороны. Старай-
тесь ступать по камням и бревнам.
предосторожностей оставалась для них тайной.
ляной форт, то нашли ее почти совсем загроможденной развалинами. Осто-
рожно и терпеливо продвигаясь вслед за разведчиком, они выбрались нако-
нец на песчаный берег Хорикэна.
удовлетворением, оглядываясь на пройденный трудный путь. - Трава - пре-
дательский ковер для беглецов, а на дереве и на камне не остается следа
мокасин. Будь на вас военные сапоги, можно было бы, пожалуй, опасаться;
но в обуви из оленьей кожи, изготовленной как следует, человек может
спокойно отправляться в горы... Подтолкни пирогу поближе, Ункас: здесь
на песке следы очень заметны... Тише, мальчик, тише! Она не должна при-
Акунин Борис
Акунин Борис
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Лукин Евгений
Шилова Юлия