изображение воды, и тогда бывает трудно распознать, прерия ли перед тобой
или море. Но вот вам знак, который никогда не обманет охотника!
видимо, в ту самую сторону, куда так пристально глядел пауни. Сперва Мидлтон
ничего не видел, кроме пятнышек на хмурых облаках; пятнышки, однако, быстро
приближались, и вот уже стали отчетливо различимы сперва общие очертания
птиц, а затем и взмахи их тяжелых крыльев.
вереницу коршунов, - теперь и вы услышите буйволов, или бизонов: ваш ученый
доктор считает, что надо их называть бизонами, хотя у охотников в этих краях
они зовутся буйволами. По-моему, - добавил он, подмигнув молодому солдату, -
охотнику и судить о животном и о том, как правильней его называть, а не тому
человеку, который только и делал, что рылся в книгах, вместо того чтобы
странствовать по земле, знакомясь с повадками ее обитателей.
вмешался натуралист, редко упускавший случай поднять дискуссию по
какому-либо спорному вопросу его любимой науки. - Но, конечно, лишь при
неизменном соблюдении правильного применения определений и при условии, что
наблюдение над животным будет производиться глазами ученого.
чтобы давать имена, нужен какой-то особенный глаз! А кто дал название божьим
тварям? Могут мне это сказать ваши все книгочеи с их школьной премудростью?
Не первый ли человек в райском саду? И не от него ли его дети унаследовали
дар давать всему названия?
прочитанное в ней вы толкуете слишком буквально.
вы возвели на меня обидную напраслину. Мои знания не из книг.
догматизмом своего упрямого противника, а может быть, втайне слишком
уверенный в превосходстве своих знаний, более глубоких, но едва ли
приносивших столь же ощутимую пользу, - так-таки верите, что все эти
животные были собраны в одном саду, чтобы первый человек занес их в свою
классификацию?
жизнь в городах, чтоб узнать все дьявольские ухищрения, посредством которых
человек в своей самонадеянности разрушает собственное счастье. Но что
следует из ваших доводов? Только одно: что тот сад был создан не по образцу
жалких садов нашего времени. И разве не ясно отсюда, что цивилизация,
которой кичится мир, есть пустая ложь? Нет, нет, сад господень был тогда
лесом; он и ныне лес, в котором растут плоды и распевают птицы по мудрому
установлению господню. А сейчас вы поймете, почему слетелись коршуны! Вот и
сами буйволы - превосходное стадо! Поручусь вам, что где-нибудь неподалеку
прячутся в лощине товарищи нашего пауни. Они скоро погонятся за стадом, и вы
тогда увидите славную охоту. Будет очень кстати: скваттер со своим
семейством не посмеет сунуться сюда, нам же бояться нечего. Пауни, может
быть, дикари, но они не коварны.
охваченная любопытством, подбежала к Мидлтону, а Поль отозвал Эллен от ее
кулинарных трудов, чтобы и она полюбовалась живописной сценой.
в величественном и нерушимом покое. Правда, небо почернело от перелетных
птиц, но, кроме двух собак и докторского осла, ни одно четвероногое не
оживляло широкого простора лежавшей под этим черным пологом равнины. Теперь
же ее вдруг заполнили животные, и мгновенно, как по волшебству, все вокруг
изменилось.
гребню самого дальнего холма; за ними тянулась длинная вереница одиночных
животных, а за теми темной массой тел катилось все огромное стадо. Оно
заливало равнину, покуда она не сменила свою осеннюю желтизну на темно-бурый
тон их косматых шкур. По мере приближения стадо делалось шире и гуще и стало
наконец похоже на бесчисленные птичьи стаи, которые, как из бездны, одна за
другой выносятся из-за горизонта, пока не охватят все небо, и кажется -
птицам нет числа, как тем листьям в лесах, над которыми они машут крыльями в
своем нескончаемом перелете. Над темной массой то и дело столбом поднималась
пыль: это какой-нибудь бык, более яростный, чем другие, бороздил рогами
землю на равнине; да время от времени ветер доносил глухой протяжный рев,
как будто из тысячи глоток нестройным хором вырывалась жалоба.
тишину нарушил траппер. Больше, чем другие, привыкший к подобным зрелищам,
он меньше поддался впечатлению; или, верней, эта картина подействовала и на
него, но не так сильно, как на тех, кому она представилась впервые.
того, кто их создал и назначил им в пастбище эту степь! Да, вот где человек
видит доказательство своей суетности и безумия! Разве мог бы самый гордый
губернатор в Штатах выйти в свои поля и уложить такого благородного быка,
какого здесь легко берет самый скромный охотник? А когда подадут ему филей
или бифштекс, разве обед покажется ему таким же вкусным, как тому, кто
хорошо потрудился и добыл свою пищу согласно закону природы, честно осилив
тварь, которую господь поставил на его пути?
"Конечно, нет!" - перебил, облизнувшись, бортник.
неправильно!.. Но стадо забирает в нашу сторону, нам пора приготовиться к
встрече. Если мы спрячемся, буйволы все пронесутся здесь и затопчут нас
копытами, как червей; отведем тех, кто послабее, в сторонку, а сами, как
подобает мужчинам и охотникам, займем посты в авангарде.
взялся за дело. Инес и Эллен укрыли в самом конце зарослей. Азинуса, как
слишком нервное создание, поместили в середине; затем старик и трое его
товарищей разделились и стали в таком порядке, чтобы вернейшим образом
отпугнуть головную колонну животных и заставить ее свернуть в сторону, если
она приблизится к месту их привала. Полсотни передних быков приближались не
по прямой, а все время делая зигзаги, так что несколько минут оставалось
неясным, какой путь они изберут. Но вот из-за облака пыли, поднявшегося в
центре стада, раздался страшный рев - рев боли; тотчас мерзким хриплым
криком отозвалась на рев стая коршунов, повисшая жадно над стадом, и вожаки
побежали быстрей, словно приняв наконец решение. Казалось, перепуганное
стадо обрадовалось этому подобию леса и двинулось прямо на небольшую заросль
кустов, которая так часто здесь упоминалась.
нервы, чтобы глядеть ей в лицо. Темная живая лавина катилась вперед, образуя
вогнутую дугу, и каждый злобный глаз, горевший сквозь косматую шерсть на лбу
самца, был с бешеной тревогой устремлен на чащу. Каждый бизон как будто
норовил перегнать соседа, чтобы скорее достичь леска; и, так как на бегущих
впереди накатывались сзади тысячи обезумевших животных, легко могло
случиться, что вожаки слепо ринутся прямо на людей в кустах, и те в этом
случае непременно будут растоптаны. Наши друзья понимали опасность, и каждый
отнесся к ней сообразно своим личным свойствам и сложившемуся положению.
и попытался спастись с нею бегством. Но, тут же сообразив, что бешено
мчащийся испуганный бизон неминуемо догонит его, он вскинул ружье, готовый
выйти один на один против бесчисленного стада. Доктор Батциус был в таком
смятении, что поддался полному обману чувств. Темные тела бизонов потеряли
для натуралиста четкость очертаний, и ему померещилось, будто он видит дикое
сборище всех животных мира, устремившихся на него единым строем в жажде
отомстить за всевозможные обиды, которые он в продолжение целой жизни,
полной неутомимого труда на ниве естествознания, наносил тому или другому
виду или роду. Несчастный оцепенел, как под взглядом Горгоны. Равно не
способный ни спасаться бегством, ни двинуться вперед, он стоял, как
прикованный к месту, пока иллюзия не овладела им настолько, что достойный
натуралист, презрев опасность во имя науки, принялся за классификацию
отдельных особей. Поль же поднял отчаянный крик и даже подзывал Эллен, чтобы
и она кричала вместе с ним; но рев и топот стада заглушили его голос.
Охваченный яростью, но при этом страшно возбужденный упрямством животных и
дикостью зрелища, вне себя от тревоги за любимую и в естественном страхе за
собственную жизнь, он чуть не надорвал глотку, требуя, чтобы траппер
что-нибудь предпринял.
"раздавила" гора буйволовых горбов!
следил за движением стада, решил наконец, что пора перейти к действиям.
Прицелившись в вожака, он сделал выстрел с меткостью, какой не постыдился бы
в молодые годы: пуля попала быку в лохматую челку меж рогов, и он рухнул на
колени, но тотчас, встряхнув головой, поднялся, как будто боль только
удвоила его силу. На раздумье не осталось времени. Траппер отбросил ружье,
протянул вперед обе руки и, раскрыв ладони, двинулся навстречу обезумевшему
стаду.
только интеллект, самым видом своим непременно внушит уважение каждому
низшему существу.
катившиеся за ними сзади сотни животных рассыпались по прерии, мечась в
беспорядке. Но опять донесся из задних рядов тот же гулкий рев, и стадо
снова ринулось вперед. Однако оно раздвоилось: неподвижная фигура траппера
как бы рассекла его на два живых потока. Мидлтон и Поль тотчас переняли его
прием, и втроем они создали слабый заслон из собственных тел.
отступили, но быстро надвинулась сзади основная масса стада, и вскоре фигуры
защитников рощи скрыла густая пыль. Стадо в любую минуту могло теперь
Каменистый Артем
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Распопов Дмитрий