сражавшийся во многих кровавых битвах, покоряется суеверию и выпрашивает,
точно нищий, кость, которую ты хотел швырнуть собаке. Да простится мне, что
я пользуюсь невежеством дикаря! Но я это делаю не в издевку над ним и не
забавы ради, а для того, чтобы спасти людям жизнь и, разбив дьявольские
козни злобных, оказать справедливость обиженным!.. Тетон, - сказал он, вновь
переходя на язык своего слушателя, - я спрашиваю тебя, разве это не
удивительный колдун? Если дакоты мудры, они не станут дышать одним с ним
воздухом, не станут прикасаться к его одежде. Они знают, что Ваконшече, злой
дух, любит своих детей и обратит свое лицо против каждого, кто нанесет им
вред.
как бы подчеркивая, что сказал достаточно. Его расчеты оправдались. Воин, к
которому он обратился, не замедлил передать новость всему арьергарду, и
через самое короткое время естествоиспытатель сделался предметом всеобщего
почтительного любопытства. Траппер знал, что туземцы часто поклоняются злому
духу, стараясь его умилостивить, и с видом полного безразличия ждал
результатов своего хитроумного обмана. Вскоре он увидел, как индейцы один за
другим, подстегнув коня, поскакали вперед, к центру отряда, и наконец подле
Овида остался только Уюча. Тупость этого низкого человека, продолжавшего с
каким-то глупым восхищением смотреть на мнимого колдуна, представляла теперь
единственное препятствие к успешному свершению замысла.
ним рядом, он сказал выразительным шепотом:
вернулись с неба на землю.
вымя никогда не бывает пустым. Я знаю, пройдет немного времени, и он скажет:
"Не пересохло ли в горле у кого-нибудь из моих красных братьев?".
вскоре смешался с остальною группой краснокожих, ехавших ярдах в сорока
впереди. Траппер, зная, как быстры и внезапны перемены в настроении дикарей,
поспешил использовать благоприятный случай. Он дал волю своему горячему
жеребцу и в одно мгновение опять оказался рядом с Овидом.
стволов, к северу отсюда?
вы ту звезду? Скажите ясно: да или нет?
придерживать осла, пока не потеряете индейцев из виду. Тогда положитесь на
бога и возьмите в проводники звезду. Не сворачивайте ни вправо, ни влево и
пользуйтесь временем со всем усердием, потому что ваш осел не слишком
быстроног, а каждый лишний шаг, какой вы успеете сделать, удлинит срок вашей
жизни или свободы.
опять ослабил поводья и вскоре тоже смешался с группой скакавших впереди.
тот, не очень поняв указания траппера, натянул поводья скорее с отчаяния) и
соответственно замедлил бег. Но так как тетоны скакали полным галопом, то не
прошло и минуты после того, как осел сменил бег на шаг, как его хозяин
потерял их из виду. Не зная, какого держаться плана, чего ожидать, на что
надеяться, помышляя только об одном - как бы верней избавиться от опасных
соседей, - доктор проверил на ощупь, что сумка с жалкими остатками его
образцов и записей спокойно висит у седла, повернул осла в указанном
направлении и, молотя яростно пятками, заставил своего терпеливого друга
побежать довольно резвой рысью. Едва успел он спуститься в лощину и
подняться на ближний холм, как услышал - или подумал, что слышит, - свое
имя, вырвавшееся на чистейшей латыни из двадцати тетонских глоток. Этот
обман слуха еще больше распалил его рвение. Никогда ни один учитель верховой
езды не применял свое искусство с таким усердием, с каким натуралист
барабанил каблуками по ребрам Азинуса. Его борьба с терпеливым ослом длилась
несколько минут и, по всей вероятности, продлилась бы и дольше, если бы
кроткое животное в конце концов не возмутилось. Переняв у хозяина способ,
коим тот выражал нетерпение, Азинус в свою очередь решил по-новому
использовать свои каблуки: вознегодовав, он вскинул их в воздух все четыре
сразу, чем и решил спор в свою пользу. Овид оставил седло как позицию,
которую стало невозможно удерживать, однако несколько мгновений продолжал
нестись вперед, все в том же направлении, тогда как осел, одержав верх,
начал мирно щипать сухую траву - плод своей победы.
приведенными в расстройство слишком спешной сдачей позиции, он вернулся за
своими образцами и ослом.
натуралист продолжал путь с похвальным усердием, но все же обуздав излишнюю
свою ретивость.
замысла, внимательно следил за всем происходящим. Овид не ошибся, когда
предположил, что его уже хватились и разыскивают, хотя его воображение
преобразило крик дикарей в латинизированную форму его имени. Истина же была
проста: воины арьергарда не замедлили предупредить авангард о таинственной
силе, которой траппер вздумал наделить ничего о том не ведавшего
натуралиста. То же безграничное изумление, которое при этом известии погнало
индейцев из арьергарда вперед, теперь побудило многих двинуться из авангарда
назад. Доктора, разумеется, не оказалось на месте, и поднявшийся крик был
всего лишь возгласом разочарования.
шум. Когда был восстановлен порядок и вождь узнал, почему его молодые воины
так недостойно себя повели, старик, державшийся подле вождя, с тревогой
подметил огонек недоверия, вспыхнувший на его темном лице.
возлагая на него вину за исчезновение Овида.
колдуна несходны с путями других людей.
склонившись к нехитрой луке своего седла, точно какой-нибудь средневековый
рыцарь, и говоря высокомерным тоном самодержца. - Дакоты не выбрали своим
вождем женщину. Когда Матори почувствует силу чар, он затрепещет; а до тех
пор он будет смотреть вокруг своими глазами, а не глазами бледнолицего. Если
ваш колдун не вернется до утра к своим друзьям, мои молодые воины пойдут его
искать. Твои уши открыты. Довольно!
подозревал, что предводитель тетонов принадлежал к тем смелым вольнодумцам,
которые умеют перешагнуть границы, в каких воспитание держит умы людей во
всяком обществе, цивилизованном или нецивилизованном; и теперь старик ясно
видел, что, если он хочет обмануть вождя, надобно придумать что-нибудь
потоньше, чем тот прием, при помощи которого он так успешно провел его
людей. Но возникновение скалы - угрюмой зубчатой громады, вдруг выплывшей
перед ними из мрака, - положило конец разговору, так как Матори забыл обо
всем, кроме своего замысла завладеть оставшимся у скваттера имуществом.
пред собой желанную цель, а потом и самый тонкий слух напрасно пытался бы
уловить какой-либо шум громче легкого шороха шагов в высокой траве.
тревожно вслушивалась в подозрительный шум, приближавшийся по равнине; да и
крик индейцев при исчезновении Овида тоже не ускользнул от внимания
недремных часовых на утесе.
как раздался громкий оклик Эстер:
не боюсь!
его фигура сливается с тенями на равнине. Эту-то минуту траппер и выбрал для
побега. Его с товарищами оставили под надзором тех, кому поручено было
стеречь лошадей, и, так как никто из них не сошел с седла, казалось, все
благоприятствовало его замыслу. Внимание сторожей было приковано к скале, а
туча, проплывшая над их головами, затемнила и слабый свет звезд. Пригнувшись
к шее своего коня, старик проговорил вполголоса:
повизгиванием, грозившим перейти в протяжный вой. Траппер хотел уже
выпрямиться после этого успешного начала, когда почувствовал на своем горле
руку Уючи: сиу, как видно, решил принудить старика к молчанию, попросту
удушив его. Пользуясь этим обстоятельством, траппер вторично тихо подал
голос, как будто с хрипом ловя воздух, и верный пес взвизгнул вторично. Уюча
мгновенно отпустил хозяина, чтобы сорвать злобу на собаке. Но тут опять
раздался голос Эстер, и все прочее было забыто - индеец весь обратился в
слух.
крикнула она с хриплым, но гордым смехом. - Я вас знаю! Погодите, вам сейчас
дадут свет для ваших разбойных дел. Подкинь-ка угольку, Фиби; подкинь
угольку: твой отец и братья увидят костер и поспешат домой привечать гостей.
свет; затем появилось пламя, показало двойной язык, завихрилось в огромной
куче хвороста и, взвившись вверх одним сплошным полотнищем, заколыхалось на
ветру, бросая яркий отблеск на каждый предмет в освещенном кругу. С высоты
донесся раскат язвительного смеха, к которому присоединились все дети, как
будто они ликовали, что им удалось так успешно раскрыть коварные намерения
тетонов.
Корнев Павел
Пехов Алексей
Гюго Виктор
Сертаков Виталий
Маккарти Кормак
Березин Федор