такой же белоснежной бородой, лежал мирный отблеск уходящего летнего
дня. Харниш подумал, что в жизни своей не видел человеческого лица, ко-
торое дышало бы таким безмятежным покоем.
четыре, а еще покрепче других буду.
перебрался сюда с Востока на паре волов. Воевал по дороге с индейцами. А
я уже был отцом семерых детей. Мне тогда было столько лет, сколько тебе
сейчас, или около того.
кой и задумался.
раз заскучал, когда старуха моя померла. Есть люди, которым скучно и
одиноко там, где много народу. Вот и я такой. Я скучаю только, когда по-
бываю в Сан-Франциско. Но теперь я туда больше не езжу - спасибо, хватит
с меня. Мне и здесь хорошо. Я в этой долине живу с пятьдесят четвертого
года - одним из первых поселился здесь после испанцев.
скольких ты пережил - и не сосчитать.
тельно спокойно, он был доволен и собой и всем миром. Казалось, радост-
ное удовлетворение, которое он когда-то испытывал на снежной тропе и
стоянках Юкона, снова вернулось к нему. Перед ним неотступно стоял образ
старика пионера, поднимающегося по тропинке в лучах заката. Подумать
только! Восемьдесят четыре года - и какой молодец! У Харниша мелькнула
мысль: не последовать ли примеру старика? Но тут же он вспомнил о своей
игре в Сан-Франциско и запретил себе думать об этом.
люсь в какой-нибудь глуши, вроде этой, и пошлю город ко всем чертям.
день взял у мясника лошадь и пересек долину, чтобы обследовать брошенную
шахту. Здесь местность была суше и каменистей, чем там, где он побывал
накануне, а все склоны так густо поросли карликовым дубом, что проехать
верхом оказалось невозможно. Но в каньонах было много воды и росли вели-
колепные деревья. Шахта явно была брошена владельцами, и все же он пот-
ратил добрых полчаса, чтобы облазить ее со всех сторон. До того, как он
отправился на Аляску, ему приходилось разрабатывать залежи кварца, и он
радовался тому, что не забыл этой науки. Для него история старой шахты
была ясна как на ладони: разведка указала место на склоне горы, где
предполагали месторождение золота; прорубили штольню; но месяца через
три деньги кончились, старатели ушли искать заработков; потом вернулись,
опять принялись за поиски, - золото все манило их, уходя дальше и дальше
вглубь; так продолжалось несколько лет, и, наконец потеряв надежду, ста-
ратели покинули разработку. Их, наверное, давно нет в живых, подумал
Харниш, поворачиваясь в седле, чтобы еще раз взглянуть на груды отвалов
и темный вход в шахту по ту сторону ущелья.
коровьим тропам, взбирался на горные вершины. Наткнувшись на поднимаю-
щийся в гору проселок, он проехал по нему несколько миль и очутился в
узкой, окруженной горами долине, на крутых склонах были разбиты виног-
радники, видимо, принадлежащие десятку бедных фермеров. За виноградника-
ми дорога круто подымалась вверх. Густой чапарраль покрывал склоны, а в
каждом ущелье росли гигантские пихты, дикий овес и цветы.
и сям, видимо, в зависимости от крутизны и плодородия почвы, раскинулись
виноградники. Харниш понял, что здесь шла ожесточенная борьба с приро-
дой; судя по многим признакам, перевес был на ее стороне; Харниш отметил
и чапарраль, захватывающий расчищенные места, и засохшие, неподрезанные
лозы, и невыполотый сорняк, и ветхие изгороди, тщетно пытающиеся усто-
ять. Дорога, по которой ехал Харниш, вскоре уперлась в фермерский домик,
окруженный надворными строениями. За домом тянулись непроходимые зарос-
ли.
забора.
мужчин в доме нет?
посмотрела на Харниша. Он увидел ее руки - по-мужски натруженные, узло-
ватые, загорелые, с широкими суставами; обута она была в грубые мужские
башмаки на босу ногу.
тебя бог принес? Может, зайдешь, стаканчик вина выпьешь?
до, как шагают мужчины, работающие на земле. Харниш разглядел ручной да-
вильный пресс и прочие нехитрые принадлежности виноделия. Старуха объяс-
нила, что везти виноград на заводы, расположенные в долине, слишком да-
леко, да и дорога плохая. Вот им и приходится самим делать вино. "Им" -
это значило самой старухе и ее дочери, сорокалетней вдове. Когда внучек
был еще дома, жилось много легче. Но он умер, - уехал на Филиппины вое-
вать с дикарями и погиб там в бою.
со старухой и попросил еще стакан. Да, живется трудно, можно сказать,
впроголодь. Земля здесь казенная; они с мужем взяли ее в пятьдесят
седьмом, расчистили, обрабатывали вдвоем до самой его смерти. А потом
она работала одна. Труда много, а толку мало. Но что будешь делать? Вин-
ный трест сбивает цены. Куда идет рислинг? Она сдает его на железную до-
рогу в долине, по двадцать два цента за галлон. А везти-то как далеко!
Туда и обратно - целый день уходит. Вот нынче дочь поехала.
ра-два доллара за кварту; а старухе платят двадцать два цента за галлон.
В этом и состоит игра. Старуха принадлежит к разряду глупых, обездолен-
ных, как до нее принадлежали ее отцы и деды; это они трудятся, они гонят
воловьи упряжки через прерии, расчищают земли, поднимают целину, работа-
ют деньденьской не покладая рук, платят налоги, провожают своих сыновей
и внуков на войну - умирать за отечество, которое так трогательно забо-
тится о них, что им предоставляется право сбывать свое вино по двадцать
два цента за галлон. А это же вино подают ему в гостинице св. Франциска
по два доллара за кварту - то есть восемь долларов за галлон. Вот то-то
оно и есть.
своим ручным прессом, и ценой, которую он платит за вино в гостинице, -
разница в семь долларов и семьдесят восемь центов. Эта разница приходит-
ся на долю лощеных городских бандитов, затесавшихся между ним и стару-
хой. А есть еще целая орда грабителей, и каждый старается урвать себе
кусок пожирнее. Называется это - железнодорожный транспорт, финансовая
политика, банковское дело, оптовая торговля, недвижимость, и прочее, и
прочее. Но, как ни называй, орда свое получает, а старухе достаются
объедки - двадцать два цента. "Ну что ж, - со вздохом подумал Харниш, -
дураки родятся каждую минуту, и некого тут винить: игра есть игра, не
могут же все выигрывать; но только дуракам от этого не легче".
вышла замуж. И работы все прибавлялось и прибавлялось.
не ответила, решив, очевидно, что это просто шутка.
лагал больших надежд на бога, который допускает, чтобы каждую минуту
рождались дураки, и терпит шулерскую игру, затеянную для их ограбления -
от колыбели до могилы.
вином:
удастся сбыть кому-нибудь?
совсем развалился, больно дорога плохая.
не давать. Это только с богатыми надо держать ухо востро, а то они, зна-
ешь, какие забывчивые - страсть! Вот тебе мой адрес. Рислинг сдашь на
железной дороге. А теперь покажи мне, как отсюда выбраться. Хочу влезть
на самую вершину.
пользуясь едва заметными коровьими тропами. С вершины открывался широкий
Андреев Николай
Шилова Юлия
Гюго Виктор
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Свержин Владимир