них (этому тоже он быстро научился), и они оставляли его в покое.
на ночлег собаки из его упряжки. Но, к своему удивлению, он не нашел ни
одной! Они куда-то исчезли. Опять Бэк пошел бродить по обширному лагерю,
ища их повсюду, но вернулся ни с чем. Уж не в палатке ли они? Нет, этого
не может быть, - ведь вот его, Бэка, прогнали оттуда! Так куда же они
девались? Весь дрожа, опустив хвост, он одиноко и бесцельно кружил около
палатки. Вдруг снег под его передними лапами подался, и он чуть не про-
валился куда-то. Под ногами у него что-то зашевелилось. В страхе перед
неведомым и невидимым Бэк отбежал, ворча, шерсть у него встала дыбом. Но
тихое дружеское повизгивание быстро успокоило его, и он вернулся к тому
же месту на разведку. Ноздрей его коснулась струя Теплого воздуха: уютно
свернувшись клубочком, под снегом в ямке лежал Билли. Он заискивающе
тявкал, ерзал, вилял хвостом, доказывая этим свои добрые намерения и
расположение к Бэку, и, чтобы его подкупить, рискнул даже лизнуть его в
морду теплым и влажным языком.
уверенно выбрал себе местечко и после долгой возни и больших усилий вы-
рыл нору в снегу. Через минуту в яме стало тепло от его тела, и он ус-
нул. После долгого, трудного дня он спал крепко и сладко, хотя по време-
нам ворчал и лаял во сне, мучимый дурными снами.
он не мог понять, где находится. Ночью шел снег и совершенно засыпал его
в яме. Сплошная масса снега давила, напирала со всех сторон. И на Бэка
вдруг напал страх, страх дикого зверя перед западней. То было признаком,
что в нем заговорили инстинкты далеких предков, ибо этот цивилизованный,
даже не в меру цивилизованный пес в жизни своей не знал, что такое за-
падня, и не должен был бы ее бояться. А между тем тело его судорожно
сжималось, шерсть на шее и плечах встала дыбом, и он с диким рычанием
выскочил из ямы, прямо на свет ослепительного утра, взметнув вокруг це-
лое облако искрящегося снега. Но тут он увидел перед собой лагерь на бе-
лой равнине и сообразил, где он, сразу вспомнил все, что с ним произошло
с того дня, как он отправился на прогулку с Мануэлем, и до вчерашней но-
чи, когда он вырыл себе в снегу нору для ночевки.
мигом всему выучивается!
правительства, возил почту, важные бумаги, и ему нужны были самые лучшие
собаки. Поэтому он был особенно доволен, что удалось купить такую соба-
ку, как Бэк.
ряжки, так что всего их теперь было девять, а еще через четверть часа
они уже были запряжены и мчались по снежной дороге к Дайскому каньону.
Бэк радовался перемене, и хотя работа была тяжелая, он не чувствовал к
ней отвращения. Его сначала удивил азарт, который проявляли все его то-
варищи, но потом этот азарт заразил и его. А всего удивительнее была пе-
ремена, происшедшая с Дэйвом и Соллексом. Казалось, упряжь преобразила
их - это были сейчас совсем другие собаки. Всю вялость и невозмутимое
равнодушие с них как рукой сняло. Откуда взялись прыть и энергия! Они из
кожи лезли, стараясь, чтобы вся упряжка бежала хорошо, и бесновались,
когда возникала задержка или замешательство среди собак. Казалось, труд
этот был высшим выражением их существа, в нем была вся их жизнь и
единственная радость.
Остальные собаки бежали перед ними гуськом, а во главе всех - вожак
Шпиц.
обучали его. Он оказался способным учеником, а они - хорошими учителями,
которые сразу исправляли его промахи, добиваясь послушания при помощи
своих острых зубов. Дэйв был пес справедливый и разумный. Он никогда
напрасно не обижал Бэка, но зато, когда Бэк этого заслуживал, не упускал
случая куснуть его, а бич Франсуа в этих случаях еще подбавлял свое, так
что Бэк пришел к заключению, что подтянуться и избегать промахов выгод-
нее, чем огрызаться. Раз во время короткой остановки он запутался в
постромках и задержал отправление. Дэйв и Соллекс дружно напали на него
и здорово проучили. Это еще усилило кавардак, но зато Бэк потом очень
старался не путать постромки: к концу дня он уже так хорошо справлялся с
своими обязанностями, что учителя почти перестали кусать его. Бич Фран-
суа все реже щелкал над его головой, а Перро даже почтил его особым вни-
манием: одну за другой поднял его лапы и заботливо осмотрел их.
шли вверх по каньону через Овечий Лагерь, мимо Весов и границы леса, шли
через ледники и снежные сугробы высотой в несколько сот футов, перевали-
ли через великий Чилкут, который тянется между солеными и пресными вода-
ми и, как грозный страж, охраняет подступы к печальному, пустынному Се-
веру. Они благополучно проделали весь путь по целой цепи замерзших озер
в кратерах потухших вулканов и поздно ночью добрались до большого лагеря
у озера Беннет, где тысячи золотоискателей строили лодки, готовясь к ве-
сеннему ледоходу. Тут Бэк вырыл себе нору в снегу и уснул сном утомлен-
ного праведника, но выспаться не удалось, - его очень скоро извлекли из
ямы и во мраке морозной ночи запрягли в нарты вместе с другими собаками.
на другой день и в течение еще многих дней они вынуждены были сами прок-
ладывать себе тропу в снегу, сильно уставали и шли медленнее. Обычно
Перро шагал впереди упряжки и утаптывал снег своими лыжами, чтобы соба-
кам легче было бежать, а Франсуа поворотным шестом направлял нарты. По
временам они с Перро менялись местами, но это бывало не часто. Перро то-
ропился, и притом он считал, что лучше Франсуа умеет определять на глаз
толщину льда, а это было очень важно, так как осенний лед был еще очень
ненадежен. В местах, где течение быстрое, его и вовсе не было.
ряжке. Привал делали всегда лишь с наступлением темноты, а едва только
небо начинало светлеть, нарты уже мчались дальше, оставляя позади милю
за милей. И опять только вечером, в темноте, разбивали лагерь; собаки
получали свою порцию рыбы и зарывались в снег, чтобы поспать. У Бэка ап-
петит был волчий. Его дневной паек состоял из полутора фунтов вяленой
лососины, а ему этого хватало на один зуб. Он никогда не наедался досыта
и постоянно испытывал муки голода. А между тем другие собаки, весившие
меньше и более приспособленные к такой жизни, получали только по фунту
рыбы и умудрялись как-то сохранять бодрость и силы.
него была привычка есть не спеша, разборчиво, но он скоро заметил, что
его товарищи, быстро покончив со своими порциями, таскали у него недое-
денные куски. Уберечь свой паек ему не удавалось, - в то время как он
сражался с двумя или тремя ворами, его рыба исчезала в пасти других.
Тогда он стал есть так же быстро, как они. Голод до такой степени мучил
его, что он готов был унизиться до кражи. Он наблюдал, как это делают
другие, и учился у них. Приметив, что Пайк, один из новичков, хитрый
притворщик и вор, ловко стащил ломтик грудинки у Перро, когда тот отвер-
нулся, Бэк на другой день проделал тот же маневр и, схватив весь кусок
грудинки, удрал Поднялась страшная суматоха, но он остался вне подозре-
ний, а за его преступление наказали Даба, растяпу, который всегда попа-
дался.
виях Севера. Она свидетельствовала об его умении приспособляться к новой
обстановке Не будь у него такой способности, ему грозила бы скорая и му-
чительная смерть. Кроме того, кража была началом его морального падения.
Все его прежние нравственные понятия рушились, в беспощадно жестокой
борьбе за существование они были только лишней обузой. Они были уместны
на Юге, где царил закон любви и дружбы, - там следовало уважать чужую
собственность и щадить других. А здесь, на Севере, царил закон дубины и
клыка, и только дурак стал бы здесь соблюдать честность, которая мешает
жить и преуспевать.
ся к новым условиям. Никогда в жизни он не уклонялся от борьбы, даже
когда силы были неравны. Однако палка человека в красном свитере вколо-
тила ему более примитивные, но жизненно необходимые правила поведения.
Пока Бэк оставался цивилизованной собакой, он готов был умереть во имя
своих идей морального порядка - скажем, защищая хлыст для верховой езды,
принадлежащий судье Миллеру. Теперь же его готовность пренебречь этими
идеями и спасать собственную шкуру показывала, что он возвращается в
первобытное состояние. Воровал он не из любви к искусству, а подчинясь
настойчивым требованиям пустого желудка. Он грабил не открыто, а поти-
хоньку, со всякими предосторожностями, ибо уважал закон дубины и клыка.
Словом, он делал все то, что делать было легче, чем не делать.
крепкими, как железо, и он теперь был нечувствителен ко всякой обыкно-
венной боли. Он получал хорошую закалку, и внешнюю и внутреннюю. Есть он
мог всякую пищу, хотя бы самую противную и неудобоваримую. И желудок его
извлекал из съеденного все, что было в нем питательного, до последней
крупицы, а кровь разносила переработанную пищу в самые отдаленные уголки
тела, вырабатывая из нее крепчайшую и прочнейшую ткань. У Бэка было пре-
восходное зрение и тонкое обоняние, а слух достиг такой остроты, что он
даже во сне слышал самый тихий звук и распознавал, что этот звук возве-
щает - спокойствие или опасность. Он научился выгрызать лед, намерзавший
у него между пальцами, и когда ему хотелось пить, а вода в водоеме была
покрыта толстым слоем льда, он умел пробивать его своими сильными перед-
ними лапами. Но самой примечательной была способность Бэка чуять ветер -
он предугадывал его направление за целую ночь вперед. И в совершенно ти-
Ибсен Генрик
Маркеев Олег
Андреев Николай
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур