оглушил. Перед ними лежало огромное становище.
вздымался им навстречу и катился вслед - возгласы, приветствия, вопросы и
ответы, шутки, насмешки, ответные шутки, злобное рычание лаек, которые так
и сыпались на собак Смока, точно косматые яростные бомбы, брань индианок,
смех, хныканье детей и плач грудных младенцев, стоны разбуженных всем этим
больных - адский шум и крик оглушал в этом становище первобытного народа,
не знающего, что такое нервы.
псов, а его собаки, напуганные таким множеством врагов, рыча и огрызаясь,
жались к своим двуногим защитникам, грозно ощетинивались и вставали на
дыбы.
снегу, где сидели на корточках Малыш и два молодых индейца, поджаривая на
огне нарезанную длинными узкими кусками оленину. Еще три молодых индейца
лежали, завернувшись в меха, на подстилке из еловых ветвей; при виде
подошедших они сели. Малыш поверх костра взглянул на Смока, но лицо его
осталось таким же бесстрасным и неподвижным, как лица его соседей; он не
кивнул, не улыбнулся и продолжал жарить мясо.
Когда они тебя зацапали?
прекрасно, хуже некуда. Тут у нас лагерь холостяков, - и он широким жестом
обвел все это великолепие: костер, постели из еловых ветвей на снегу,
вигвамы из оленьих шкур и щиты от ветра, сплетенные из тех же еловых
ветвей и ивовых прутьев. - А вот это сами холостяки. - Малыш показал на
молодых индейцев, произнес несколько гортанных слов на их языке, и их
глаза сверкнули в ответной улыбке. - Они рады познакомиться с тобой, Смок.
Садись и высуши мокасины, я сейчас приготовлю поесть. А здорово я болтаю
по-ихнему? Тебе тоже надо выучиться. Похоже, что мы у них останемся
надолго. Тут есть еще один белый, ирландец, он попал к ним шесть лет
назад. Они его поймали на дороге к Большому Невольничьему озеру. Дэнни
Мак-Кен его звать. Он тут обзавелся женой, у них уже двое детишек, но,
если подвернется случай, он рад будет дать тягу. Видишь, вон направо
маленький костер? Это он и есть.
собак и исчезли среди вигвамов. Смок занялся своей обувью, потом стал
уплетать кусок за куском дымящееся мясо, а Малыш жарил все новые куски и
рассказывал новости:
отсюда выбраться. Это самые настоящие, чистейшей воды дикие индейцы. Сами
они не белые, но вождь у них белый. Говорит, точно у него полон рот
горячей каши, и уж если он не шотландец, так и не знаю, какие они есть,
шотландцы. Он тут у них царь и бог и всему голова. Что он скажет, тому и
быть. Так и запомни. Дэнни Мак-Кен шесть лет все старается от него удрать.
Дэнни парень неплохой, только у него пороху не хватает. Какой дорогой
отсюда выбраться, он знает, на охоте высмотрел: западнее, чем мы с тобой
сюда шли. Только одному ему не уйти, никак с духом не соберется. А втроем
мы это дело обстряпаем. Бородач крепкий парень, стоящий, да только у него
не все дома.
еды.
сейчас, верно, спит, а завтра он потолкует с тобой и докажет, как дважды
два, что в его владениях ты просто червяк и больше никто. Тут
распоряжается он один. Ты должен крепко вбить себе это в башку. Места эти
неисследованые, никому не известные, и хозяин здесь он. И уж он не даст
тебе про это забыть. Тут примерно на двадцать тысяч квадратных миль
охотничьи угодья - и все это его. Вот он и есть белый индеец, да его
девчонка тоже. Ха! Не смотри на меня такими глазами. Погоди, сам увидишь.
Хорошенькая и совсем белая, как отец - как Бородач, значит. А оленей тут!..
Я сам видел. Сытые, откормленные, стадо в сто тысяч голов, - десять
тысяч волков и диких кошек идут по пятам, хватают отставших и кормятся
объедками. Да-да, у нас и объедки остаются. Стадо идет на восток, и мы
теперь будем все время двигаться следом. Самцов мы едим, а что не съедим,
коптим и вялим про запас, чтоб было на весну, пока не начнется лов лосося.
Я тебе вот что скажу: чего Бородач не знает про лосося и про оленей, того
уж никто на свете не знает...
и, дотянувшись до ближайшей ездовой собаки, вытер жирные руки о ее
косматую шерсть.
оленину и с аппетитом завтракали. Смок поднял глаза - к костру направлялся
невысокий, худощавый человек в одежде из шкур, как любой индеец, но,
несомненно, белый; за ним собаки тащили нарты и шагали человек десять
индейцев. Смок разбил кость и, высасывая горячий мозг, с интересом
разглядывал хозяина этих мест. Густая борода и рыжевато-седые волосы,
закопченные дымом костров, почти совсем скрывали лицо этого человека, но
видно было, что оно худое, изможденное, щеки совсем ввалились. А все же он
здоровый, хоть и худ, как скелет, решил Смок, заметив его расширенные
ноздри и широкую грудь, - они говорили о глубоком дыхании, об отличных
легких - залоге жизни и здоровья.
Меня зовут Снасс.
неловкость под испытующим, пронзительным взглядом черных глаз Снасса.
приятно слышать этот мурлыкающий шотландский говор.
чем всякие деликатесы, которыми питаются в городах.
что-нибудь, и был поражен мгновенной переменой в собеседнике.
Потом в глазах его вспыхнул ужас, безмерное отвращение, жгучая ненависть,
точно крик нестерпимой боли. Он круто повернулся и, овладев собой, бросил
через плечо:
отправляюсь вперед, чтобы выбрать место для стоянки. Вы все сниметесь
завтра.
отошли подальше, и снова вытер руки о шерсть пса, который с наслаждением
принялся слизывать с себя жир.
несложными будничными заботами. Только что возвратился большой отряд
охотников, и мужчины разбрелись каждый к своему костру. Женщины и дети
запрягали собак в легкие нарты, уходили с ними, а когда возвращались, все
вместе тащили нарты, нагруженные уже промерзшим мясом только что убитой
дичи. Стоял морозный день, какие бывают ранней весной, и вся эта
первобытная жизнь шла при тридцати градусах ниже нуля. Ни на ком вокруг не
было ни клочка ткани: всем одинаково служили одеждой меха или
светло-желтая замша. У мальчиков были в руках луки, колчаны и стрелы с
костяными наконечниками; у многих - заткнутые за пояс или висящие в
кожаных ножнах на груди костяные или каменные ножи для выделки шкур.
Женцины, согнувшись над кострами, коптили мясо, а привязанные за спиной у
матерей младенцы сосредоточенно сосали куски сала и смотрели на все
круглыми глазами. Огромные псы - настоящие волки - злобно ощетинивались
при виде чужака, вооруженного короткой дубинкой, и принюхивались к его
запаху, но дубинка заставляла их мириться с присутствием Смока.
принадлежал Снассу. Хотя и временное, жилище его было больше и прочнее
других. Свернутые шкуры и всякое снаряжение громоздились на помосте, где
их не могли достать собаки. Большая брезентовая палатка служила спальней и
жильем. Рядом стояла другая, шелковая, какие обычно предпочитают
путешественники по неисследованным землям и богатые любители охоты. Смок,
никогда не видевший такой палатки, подошел ближе. Пока он стоял и смотрел,
передние полотнища распахнулись и вышла молодая женщина. Ее движения были
так стремительны и появилась она так внезапно, что Смок был ошеломлен,
точно увидел призрак. Казалось, и он так же поразил ее, и несколько минут
они молча смотрели друг на друга.
расшитых меховых одежд Смок никогда еще не видел. Парка с откинутым
капюшоном была из какого-то незнакомого ему очень светлого серебристого
меха. Муклуки на моржовой подошве сшиты из множества серебристых рысьих
лапок. Длинные рукавицы, кисточки муклуков, каждая мелочь в этом меховом
костюме была, как бледное серебро, мерцающее в свете морозного дня; и из
Лондон Джек
Прозоров Александр
Мичурин Артем
Флинт Эрик
Березин Федор
Орловский Гай Юлий