доброжелательности и братской любви. А что касается работорговцев, то они
всегда в такой невероятной спешке, что, встретившись, норовят только
поскорей друг от друга улизнуть. А вот пираты, если им случается скрестить
свои скрещенные кости, прежде всего кричат: "Сколько черепов?" - совсем как
китобойцы, которые кричат: "Сколько бочек?" И получив ответ на этот вопрос,
пираты тут же отруливают в разные стороны, поскольку все они чертовские
злодеи и им не доставляет удовольствия любоваться своим злодейским подобием.
китобойца! Что делает китобоец, если он встречает другого китобойца в
мало-мальски приличную погоду? Он устраивает "повстречанье", вещь настолько
неизвестную на других кораблях, что там даже слова этого не слыхали; а если
случайно когда и услышат, то они только смеяться станут и повторять всякую
чушь про "фонтанщиков", "салотопов" и тому подобные остроумные выражения.
Чем объяснить, что все купеческие суда, так же как и все пиратские, и все
военные корабли, и все работорговцы, относятся к китобойцам с таким
презрением? На этот вопрос трудно ответить. Потому что взять вот, к примеру,
пиратов, так разве у них такая уж славная профессия? Она иной раз и
приводит, конечно, к возвышению, но только на виселице. А если человек
возвысился этим своеобразным способом, он лишается фундамента, необходимого
для подобной высоты. Так что, на мой взгляд, чтобы хвастаться перед
китобойцем своим высоким положением, у пирата нет надежного основания.
свой указательный палец, водя им по страницам словарей в поисках этого
слова; профессор Джонсон не достиг подобных высот эрудиции, и ковчег Ноя
Вебстера тоже не содержит его. А между тем это весьма выразительное слово
вот уже много лет в постоянном ходу среди пятнадцати тысяч истинных,
урожденных янки. Разумеется, необходимо определить его значение и включить
его в лексикон. С каковой целью я позволю себе дать ему научное толкование.
китобойцев, преимущественно в промысловых районах, когда, обменявшись
приветствиями, они обмениваются также и визитами членов экипажей: капитаны
сходятся на борту одного корабля, а старшие помощники - на борту другого}.
небольшую деталь. В каждой профессии есть свои маленькие особенности; есть
таковые и в китобойном промысле. На пиратском, военном или невольничьем
кораблях капитан, отправляясь куда-либо в своей шлюпке, располагается на
корме, где нередко бывает устроено удобное мягкое сиденье, и часто сам
правит маленьким, словно игрушечным, румпелем, украшенным пестрыми шнурками
и лентами. Но у вельбота нет на корме никакого сиденья, никаких подушечек и
никакого румпеля. Не хватало бы еще, чтобы капитанов-китобоев катали по
волнам в инвалидном кресле, наподобие почтенных старых подагриков. Что же до
румпеля, то ни один вельбот не допустит подобных нежностей; а поскольку при
встречах судно покидает вся команда спущенного вельбота - в том числе и
гарпунщик, его кормчий, - правит в подобных случаях именно он, а капитан,
которому в лодке негде сидеть, отправляется наносить свой визит стоя, словно
сосна. И часто можно видеть, как стоящий в лодке капитан, чувствуя, что
глаза всего видимого мира устремлены на него с бортов обоих кораблей,
прилагает все усилия к тому, чтобы сохранить равновесие и не уронить свое
достоинство. А это не так-то легко, ибо сзади него торчит огромное рулевое
весло, которое время от времени ударяет его в поясницу, между тем как
спереди весло загребного бьет его по коленям. Так что и с фронта, и с тыла
он стиснут до предела, и ему остается только распространяться в стороны и
пошире расставлять ноги; но при этом внезапный и сильный рывок вельбота
легко может опрокинуть его, ибо длина основания без соответствующей ширины
еще немногого стоит. Попробуйте просто расставить тупым углом, наподобие
циркуля, два шеста, и вы увидите, что они стоять не будут. А между тем никак
нельзя, чтоб на глазах у всего честного мира, никак нельзя, говорю я, чтобы
этот балансирующий на широко расставленных ногах капитан хоть чуть-чуть
поддержал себя, ухватившись за какой-нибудь предмет рукой; мало того, в
доказательство своего полного, несгибаемого самообладани я он, как правило,
держит руки в карманах брюк; хотя, может быть, эти руки, как правило,
крупные и тяжелые, служат ему там в качестве балласта. И все-таки бывали
случаи, и при этом надежно засвидетельствованные, когда капитан в
какой-нибудь острый момент - скажем, во время внезапно налетевшего шквала, -
вцеплялся в волосы ближайшему гребцу и что было силы держался за них,
неумолимый, как сама смерть.
людным перекрестком больших дорог, где можно встретить столько
путешественников, как ни в одном другом месте земного шара.
домой судно - китобоец "Таун-Хо"(1). Экипаж на нем почти полностью состоял
из полинезийцев. Во время устроенного короткого "повстречанья" мы услышали
разительные новости о Моби Дике. Для некоторых из нас интерес к Белому Киту
беспримерно увеличился сейчас благодаря одному обстоятельству из истории
"Таун-Хо", которое, казалось, отдаленно и в каком-то противоположном смысле
наделяло кита неким удивительным даром вершить господний приговор, по
временам настигающий иных людей. Это обстоятельство, вместе с особыми
вытекающими из него последствиями и выводами, образующими, так сказать,
потаенную часть трагедии, которая будет сейчас изложена, так и не достигло
слуха капитана Ахава и его помощников. Ибо потаенная часть этой истории не
была известна и самому капитану "Таун-Хо". Она была достоянием лишь трех
белых матросов с этого корабля, один из которых, как выяснилось, сообщил ее
Тэштиго, взяв с него страшный обет молчания; но в ту же ночь Тэштиго бредил
во сне, и таким образом столь многое стало известным, что, проснувшись, он
уже не мог не досказать остального. Тем не менее так велико было влияние
этой тайны на матросов
давали знать о появлении кита; в районе Галапагосов он в ходу и ныне -
Примеч. автора. "Пекода", которые узнали ее во всей полноте, и такая, я бы
сказал, необычная деликатность овладела ими, что они хранили молчание, и
слух обо всем этом не проник за пределы кубрика. Вплетая, где должно,
таинственную нить в официальную версию рассказа, я приступаю к изложению и
увековечению сей необычной истории во всем ее объеме.
дня какого-то святого, я рассказал ее в Лиме, в кругу моих испанских друзей,
когда мы, развалившись, курили на украшенной щедро позлащенными изразцами
веранде Золотой гостиницы. Двое из этих изящных кавалеров, юные дон Педро и
дон Себастьян, были ближе знакомы со мной - вот почему время от времени они
прерывали меня вопросами, на которые в должное время получали ответы.
собираюсь поведать вам, джентльмены, "Таун-Хо", китобоец из Нантакета,
плавал здесь, в Тихом океане, в нескольких днях пути к западу от
гостеприимного крова Золотой гостиницы. Он находился где-то к северу от
экватора. Однажды утром, когда матросы, как всегда, встали к насосам, было
замечено, что воды в трюме набралось больше обычного. Решили, что обшивку
корабля проткнула меч-рыба, джентльмены. Однако капитан, имевший одному лишь
ему известные основания верить в редкую удачу, которая якобы ждала их в этих
широтах, не желал изменить курс: течь казалась тогда еще невелика и
неопасна, хотя пробоина так и не была обнаружена во время поисков,
значительно затрудненных волнением на море; и корабль продолжал свой путь,
меж тем как вахты сменялись у насосов, работая недолго и без напряжения.
Однако удачи им не было, пробоина не только не была обнаружена, но и столь
значительно увеличилась течь, что обеспокоенный капитан принял решение идти
на всех парусах к ближайшему порту на островах, чтобы там поднять судно из
воды и отремонтировать.
затонет в пути, если только не произойдет какой-нибудь исключительный
случай, ибо помпы у него были отличные, и тридцать шесть матросов, сменяясь,
могли без особого затруднения выкачивать воду, даже если бы течь увеличилась
вдвое. Почти всю дорогу их сопровождали попутные ветры, и несомненно, что
"Таун-Хо" благополучно достиг бы пристани без всяких роковых происшествий,
если бы не грубая властность Рэдни с Вайньярда, старшего помощника капитана,
и не вызванная им ожесточенная мстительность Стилкилта, отчаянного парня с
озер, из Буффало.
Буффало? - сказал дон Себастьян, приподнимаясь в своем гамаке.
любезности. Сейчас для вас все разъяснится.
трехмачтовых шхунах, не уступающих размерами тем большим и прочным судам,
что отправляются из вашего старого Кальяо к далекой Маниле, в самом сердце
нашей замкнутой, сухопутной Америки получили то необузданное флибустьерское
воспитание, которое обычно приписывают воздействию открытого океана. Ибо в
своем взаимосвязанном единстве наши огромные пресные моря - Эри, Онтарио,
Гурон, Великое и Мичиган, - окруженные разнообразнейшими племенами и
народами, обладают океанскими просторами и многими другими благороднейшими
океанскими качествами. В них, как в водах Полинезии, лежат кольца живописных
островов; на берегах их, как в Атлантике, живут два великих и столь же
отличающихся друг от друга народа; они открывают морской доступ с востока к
нашим многочисленным и далеким колониям, расположенным вокруг их вод; тут и
там на них грозно взирают батареи береговых орудий, и с крутых скал смотрят
в воду старинные пушки неприступного Макино; они слышали, как громыхали
салютами флотилии, возвещая морские победы; по временам на их песчаных
Прозоров Александр
Мурич Виктор
Скальци Джон
Андреев Николай
Соломатина Татьяна
Шекли Роберт