медно-рыжие волосы ее оказались совсем рядом. Его охватили чувства, в
которых физическое влечение было лишь частью, как партия духовых
инструментов в звучании огромного оркестра. Это воспоминание часто
возвращалось к нему в снах.
воспользовалась молотком и гвоздями, она оскалила зубы, глаза были широко
открыты. Она прижала его руки к бамбуковым шестам, приставила к запястью
гвоздь...
Харвуда.
полосатый волчок!
делает, и каждый раз, когда его взгляд падал на кошмарное сражение, кипевшее
вокруг, он чувствовал изумление и ужас. И теперь, словно для того, чтобы
окончательно свести его с ума, палуба начала удаляться, и, к собственному
изумлению, он обнаружил, что медленно поднимается в воздух.
рука его ухватилась не за леер, не за канат, а за эфес сабли. Выступающая
стрелка компаса вонзилась ему в ладонь, но тот же самый импульс, который
заставил его ухватиться за какую-нибудь опору, не дал ему разжать руку.
Медленно его подъем сменился спуском, и через несколько секунд он уже снова
стоял на палубе.
ударов, ни бряцания оружия он по-прежнему не слышал. Однако к ним никто не
приближался: очевидно, то, что происходило между Харвудом и Шэнди,
сражающиеся считали личным поединком.
себе под нос, но слишком тихо, чтобы Шэнди мог расслышать. Затем старик
выхватил свою рапиру и атаковал.
Шэнди все-таки успел выхватить саблю из-за пояса в самый последний момент и
неловко отбить выпад Харвуда, отпрыгнуть назад и уже спокойнее отразить
новый выпад, а потом и еще один. Омерзительные руки, вцепившиеся в лацканы,
раскачиваясь из стороны в сторону, стукались друг о друга локтями.
раз, когда оружие Шэнди натыкалось на лезвие Харвуда, игла компаса впивалась
в плоть, скрежеща по костям, и боль как молния пронзала руку до плеча.
эфес, от боли в глазах на мгновение потемнело, но он все же сумел захватить
концом сабли рапиру Харвуда и последним усилием вырвать оружие из руки
противника; рапира со звоном отлетела и упала за борт. Тяжело дыша, Шэнди
застыл на месте, ожидая, пока не прояснится в глазах.
на Шэнди. Очевидно, это уже перестало быть только их дуэлью.
Грязные лохмотья едва прикрывали его, и солнце просвечивало сквозь кости
одной ноги, но мертвец был высок, широкоплеч и размахивал саблей с такой же
легкостью, с какой парусных дел мастер управляется с иглой.
ладони причиняла ему обжигающую боль, и казалось, стоит лишь мотыльку сесть
на саблю, как он не выдержит и потеряет сознание. Однако Шэнди заставил себя
сделать шаг вперед и поднять саблю, хотя от одного этого движения весь
покрылся холодным потом.
- и смертоносное оружие взлетело над головой моряка, готовое нанести удар.
эфес.
Харвуда, швырнув его на палубу. И в то самое мгновение, как мертвый моряк
рухнул на палубу грудой костей и серые мертвые руки испарились с лацканов
камзола Шэнди, его взгляд встретился с взглядом мертвеца, и искорка
понимания промелькнула между ними. Они узнали друг друга, в этом взгляде
было все: приветствие и одновременно прощание истинных друзей. Потом не
осталось ничего, кроме груды старых истлевших костей да жалкого тряпья.
Шэнди выронил саблю, опустился на колени и наклонился над останками. Глухота
неожиданно прошла, и он явственно расслышал стук собственных слез, падавших
на палубу.
только те, кто высадился с "Дженни".
бледность, а пальцы сжимали обрубок недавно выращенной руки. Крови не было,
но все колдовские силы Харвуда явно уходили на то, чтобы не дать себе истечь
кровью.
направился к кормовой каюте. Шэнди тоже поднялся на ноги и поплелся за ним.
снаружи, вглядываясь в полумрак.
неразборчивого бормотания Харвуда, не последовало. Шэнди глубоко вздохнул,
здоровой рукой вытащил складной нож и шагнул внутрь.
его руках знакомую деревянную шкатулку. Он повернулся и пошел на Шэнди.
Воздух словно бы сгустился, выталкивая того наружу. Вскоре Шэнди снова
оказался на прогретой солнцем палубе, и ему стало ясно, что Харвуд
направляется к шлюпке.
прыснула из пореза, и сопротивление воздуха пропало. Очевидно, даже обычное
железо было теперь способно противостоять заклинаниям Харвуда. Шэнди шагнул
вперед и, прежде чем Харвуд успел заметить собственное бессилие, выбил
шкатулку из его руки.
повернулся, но, сделав шаг, рухнул на колени и, помогая себе единственной
рукой, пополз к шкатулке.
горячую палубу рядом со шкатулкой и пальцем, все еще зажатым лезвием ножа,
откинул крышку.
поблизости, перебинтовывая себе ногу.
саблю, которая со звоном подкатилась к Шэнди.
в ладонь, затем размахнулся и воткнул лезвие в шкатулку.
воздух и издал такой душераздирающий вопль, что даже самые тяжело раненные
невольно оглянулись на него. После этого он ничком рухнул на палубу, и из
обрубка руки толчками забила алая кровь.
камзол, принялся ножом кромсать его на полосы, чтобы перевязать рану Харвуду
- он не хотел, чтобы Харвуд истек кровью. Ему нужно было узнать, где сейчас
Бет.
***
"Кармайкла" затянулся на целую вечность - он дважды заглядывал во все каюты
и открывал подряд все сундуки, даже те, где Бет явно не могла поместиться.
Причиной этого был ужас перед тем, что ему придется сделать, если Бет Харвуд
не окажется на корабле. Но все-таки это время настало: Шэнди вынужден был
признать, что он обследовал каждый фут на судне. В трюмах обнаружилось
столько золота и драгоценностей, что не разгрузить и за день, однако Бет
Харвуд отсутствовала.
яркого солнца, оглядывал столпившихся пиратов, пока наконец не признал
Скэнка.
мне...
дорогу. Лицо молодого пирата было столь же жестким, как высушенный солнцем
кусок плавника.
нас уверял, что он держит в трюмах всю добычу, добычу, награбленную со всех
кораблей, которые он потопил...
говорил. Я даже надорвался, двигая один сундук, полный золота. Отправляйтесь
вниз, купайтесь в золоте, сколько хотите. Но сначала зачерпните ведро
морской воды и поищите где-нибудь огонь... свечу... что угодно. Я буду в
каюте с ним.
войдя в каюту. Харвуд без сознания лежал на дощатом полу. Из его горла
вырывалось натужное дыхание, похожее на скрип пилы по сухому дереву. Его
рубашка потемнела от крови, пол покрывали темные брызги. Однако
кровотечение, похоже, прекратилось.
Посняков Андрей
Флинт Эрик
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Шилова Юлия