парламент!"
комнату, чтобы собраться в дорогу.
относилось не к кому-нибудь из обитателей усадьбы, а к королю, который
поставил капитана Скэрти в такое унизительное положение.
Бэлстродской усадьбы, оставив нескольких кирасиров для сопровождения
обоза...
его груди.
безопасности.
согласие, пожертвовать собой, но это было бы для меня хуже смерти...
условии, что я... - Марион замялась, не решаясь повторить слова Скэрти.
ты, моя мужественная девочка, готова была принять их! Я знаю твое
великодушие! Но, благодарение Богу, я обязан своим спасением не милости
врага, а мужеству друзей, и прежде всего - вот этому доблестному
джентльмену, которого ты видишь рядом со мной. Если бы не он, приказ короля
пришел бы, пожалуй, слишком поздно...
Голтспера, сидевшего на коне.
Скэрти и своими отважными провожатыми, которые порывались вступить в
рукопашный бой.
голосом. - Благодарю вас за то, что вы спасли моего отца! Радость видеть его
живым служит мне утешением в том горе, которое вы причинили мне.
говорю. О Генри, Генри! Я никогда не думала, что вы способны на такой обман,
на такую чудовищную жестокость!
мне больше ничего не осталось в жизни...
берясь за поводья. - Вы гоните меня? Но как же мне теперь жить, когда вся
жизнь моя принадлежит вам? О Боже, куда мне деваться! - с отчаянием
воскликнул он.
которые вас знают. Вы женаты.
умерла.
вам все. Мое оправдание только в моем безумстве. Я полюбил вас, когда она
еще была жива...
Разве вы не помните обет, которым вы связали меня, когда мы виделись с вами
последний раз? Мне ничего не стоило связать себя этим обетом. Я никогда не
мог бы нарушить его, даже если бы я и хотел это сделать.
о своих обетах! Ведь то обещание, которое я взяла с вас, - вы же его
сдержали!
и гонец передал мне ваши слова, я думала, я не выживу... я...
положить этим конец перебранке между кирасирами и толпой. - Домой, дочка!
Позаботься принять гостей со всем радушием, которым до сих пор славился дом
Уэдов. Мы проделали длинный путь, и наши достойные друзья из Эксбриджа,
Денема и Айвера наглотались пыли. Наверно, в наших погребах найдется
какое-нибудь освежающее средство... Пойди распорядись, дочка!
Голтспера рассеяло мрак в ее душе. Загадочное возвращение перчатки означало
не то, что она думала. Генри Голтспер по-прежнему принадлежит ей!
его кирасирами! Лоре больше нечего было опасаться приставаний навязчивого
Стаббса, и она целые дни проводила с Уолтером. Ничто больше не угрожало
любви Генри Голтспера и Марион; она пылала в их сердцах ярким неугасимым
пламенем, но они ревниво оберегали ее от чужих взглядов и по-прежнему
встречались тайком на лесной тропинке, под тем самым буком, где Марион
пережила самые сладостные и самые горькие минуты своей жизни.
всегда открыты для его спасителя, но влюбленные всегда ищут уединения и
стараются как можно дольше уберечь от всех свою нежную тайну.
Глава 61
ЭПИЛОГ
два эпизода, которые хоть и сильно отличаются друг от друга, но, подобно
мифологическим сценам из жизни богов в древнем языческом Пантеоне, часто
изображаются рядом.
всегда справедливый бог, на этот раз позволил одержать победу достойной
стороне. В течение трех лет война бушевала в стране, и лучшие сыны Англии
орошали своей кровью родную землю в жестокой, междоусобной резне.
Голтспер впервые провозгласил на тайном собрании в Каменной Балке, теперь
уже не боялись произносить вслух. Напротив, люди с гордостью называли себя
республиканцами, как оно и должно быть и всегда будет среди честных и
порядочных людей. Существовали также названия "кавалер" и "круглоголовый",
но и то и другое - как хвастливое, так и пренебрежительное - исходили из уст
неистовых роялистов, которые, потерпев поражение, сохранили свои скверные
замашки и непримиримую жестокость; она и поныне отличает английских
консерваторов, как об этом можно судить по непосильным налогам, которыми они
душат бедняков у себя на родине, и по бесчеловечной системе рабовладения в
захваченных ими колониях по ту сторону океана.
отличался от нынешнего фата, разве что превосходил его тщеславием и
порочностью. В храбрости он далеко уступал своему круглоголовому противнику.
Его звание "кавалер", его "рыцарство", подобно пресловутому рыцарству
рабовладельцев-южан, были просто громкими словами, употребляемыми не по
назначению, из глупого чванства.
боя с гордостью вспоминают защитники свободы.
начальник конницы Карла I, а затем - организатор морской войны против
Кромвеля. Командовал армией короля при Марстон-Муре.>, невзирая на
предостережения более благоразумных людей, двинул из Йорка одну из самых
многочисленных армий, которую удалось собрать сторонникам короля. Ему
удалось прорвать осаду при содействии маркиза Ньюкаслского, и, упоенный
своей победой, он ринулся вперед, чтобы раздавить отступающего противника.
несчастье, стянули войска, чтобы дать ему решительный бой.
троном и парламентом. Мы приведем из нее только один эпизод, который имеет
непосредственное отношение к нашему повествованию.
недавно произведенный в полковники и командующий конным кирасирским полком.
В рядах республиканской армии на стороне Ферфакса одним из полковых
командиров, командовавших конницей, был полковник Генри Голтспер.
сказать, что свело этих двух людей лицом к лицу в тот знаменательный день на
поле битвы. Скэрти ехал во главе своей закованной в латы, сверкающей сталью
конницы, а Голтспер на своем вороном коне возглавлял славный отряд
бэкингемшпрских йоменов в зеленых камзолах.
противника и кое-кто из сопровождавших их воинов узнали друг друга. Среди
кирасиров, находившихся под командованием Скэрти, многие квартировали в
Бэлстродской усадьбе, а в зеленом войске, следовавшем за Черным Всадником,
было немало молодцов из той толпы, что провожала уезжавших кирасиров
гиканьем и насмешками.
от своих командиров; но те, пришпорив коней, вихрем помчались навстречу друг
другу и сшиблись в открытом поле. Не смея без команды нарушить строй,
солдаты остались на своих местах, и только два молодых офицера, движимые,
Конан-Дойль Артур
Корнев Павел
Маккарти Кормак
Верещагин Олег