когда вспугнутые стервятники улетали, - все это сказало собакам, что впереди
происходит нечто требующее их присутствия, и, оставив свою приятную трапезу,
они перемахнули через ограду.
и благородные животные без колебания кинулись за ним следом и вбежали в дом.
Некоторое время смутно доносился хор разных звуков - лай и тявканье собак,
рев и рычание льва. Потом послышался глухой шум, как будто ударили о стену
чем-то тяжелым, отчаянный визг, потом звук, похожий на хруст костей...
Громкий, грубый бас довольно "мурлыкавшего" огромного зверя - и затем
глубокая тишина. Борьба закончена. Это ясно - собаки не подают больше
голоса. Они, скорее всего, погибли. Охотники в крайней тревоге глядели на
дверь. Смех замер у них на губах, когда они стояли, прислушиваясь ко всем
этим мерзким звукам - признакам страшной схватки. Они окликали по именам
своих собак. Они еще надеялись, что те выбегут, хотя бы раненые. Но нет,
собаки не показываются... Они мертвы!
что его любимицы, его единственная пара собак, убиты. Взволнованный этим
новым несчастьем, он едва не утратил всякое благоразумие. Он был готов
броситься к порогу, откуда мог бы стрелять в ненавистного врага почти
вплотную, когда Чернышу пришла на ум блестящая мысль. Громкий возглас
бушмена остановил стрелка:
оценил и, отказавшись от прежнего своего намерения, решил принять план
Черныша. Но как его исполнить? Дверь и ставни еще висели на петлях. Если бы
удалось подобраться к ним и накрепко закрыть, лев оказался бы во власти
охотников и можно было бы спокойно прикончить его. Только как, не подвергая
себя опасности, запереть дверь или окно? Вот в чем трудность... Едва люди
приблизятся к окну или двери, лев сразу их увидит и, так как он сейчас
разъярен, непременно кинется на них. Может быть, подъехать на лошадях? Но и
это опасно. Лошади не будут стоять смирно, пока всадники станут тянуться в
седле, чтобы ухватиться за ручку или за щеколду. Все три скакуна и так уже в
нетерпении перебирали ногами. Они знали, что в доме лев - время от времени
зверь выдавал свое присутствие рычанием, - и вряд ли смогут они достаточно
спокойно приблизиться к двери или к окну; ржание и стук копыт побудят
разъяренного зверя выбежать и броситься на всадников. Итак, было ясно, что
запереть окно или дверь - задача очень опасная. Покуда охотники держались на
открытом месте и в некотором отдалении, им нечего было бояться льва, но если
они приблизятся к нему и окажутся в стенах крааля, то не исключено, что
кто-либо из них станет жертвой лютого зверя.
себе немалое количество мозга, а жизнь в постоянной заботе о том, чтобы
как-нибудь утолить голод, научила его постоянно упражнять свой мозг. В эту
трудную минуту изобретательность Черныша пришла на помощь охотникам.
погодите-ка, баас! Дайте старому бушмену закрыть дверь. Он сделает.
Гендрик сидели молча в седле и смотрели, что станет делать бушмен.
привязал один конец к стреле. Потом он подъехал ближе к дому и в тридцати
ярдах от него сошел с коня - не прямо против входа, а немного наискосок,
так, чтобы деревянная дверь, раскрытая, к счастью, лишь на три четверти,
была обращена к нему наружной стороной. Закинув поводья через руку, бушмен
натянул тетиву и пустил стрелу в дощатую дверь. И вот стрела глубоко
вонзилась в край двери, как раз под щеколдой. Выстрелив, Черныш в тот же миг
вскочил в седло, готовый к отступлению в случае, если лев выбежит. Черныш,
однако, не выпускал из руки бечевку, привязанную одним концом к стреле.
Гулкий удар стрелы в дверь привлек внимание льва. Об этом сказало охотникам
его сердитое ворчание. Лев, впрочем, не показался и снова притих. Черныш
натянул бечеву. Сперва для проверки он легонько подергал ее, а затем,
убедившись, что стрела сидит крепко, дернул со всей силы и захлопнул дверь.
Щеколда сработала, и дверь осталась запертой даже и после того, как Черныш
ослабил веревку.
щеколду, либо же проломить толстые, крепкие доски. Ни того, ни другого
опасаться не приходилось.
дверь. И тут возникла новая большая опасность. У Черныша имелась только одна
веревка - та, что была сейчас привязана к стреле. Как освободить ее и снова
ею завладеть?
веревку от древка стрелы. Но здесь-то и таилась опасность: ведь если бы лев
заметил человека и выскочил в окно, бушмену пришел бы конец.
хитер, хотя его отнюдь нельзя было назвать трусом. В ту минуту, однако, ему
совсем не хотелось подходить к двери крааля. Гневное рычание, доносившееся
оттуда, обдало бы холодом и самое отважное сердце.
овладеть веревкой. Крикнув Чернышу, чтобы тот был начеку, Гендрик тоже
подъехал поближе к краалю и остановился в тридцати ярдах от входа, около
столба с несколькими рогулями, служившими для привязывания лошадей. Гендрик
сошел с коня, зацепил поводья за одну из этих рогуль, положил карабин на
другую и затем, нацелившись в древко стрелы, спустил курок. Щелкнул выстрел,
перебитое древко отвалилось от двери, веревка свободна! Охотники хотели
отъехать подальше, но лев, хоть и свирепо зарычал при звуке выстрела, все
же, по-видимому, не тронулся с места. Черныш притянул назад веревку,
прикрепил ее к новой стреле и, объехав крааль, остановился наискосок против
окна. Через несколько минут стрела просвистела в воздухе и глубоко вошла в
податливое дерево. Затем ставень повернулся на петлях и плотно закрылся.
укрепили затворы на ставне и на двери ремнями - обрезками старых поводьев из
сыромятной кожи.
Глава 11
СМЕРТЬ ЛЬВА
свободно.
пригнаны плотно; в оставшиеся щелки все равно ничего не разглядишь. Раз
двери и ставни закрыты, в доме полный мрак. Да если бы они и могли увидеть
льва, что толку? Ни в одно отверстие все равно не просунешь ствол. Зверь был
в такой же безопасности, как и поймавшие его охотники. Покуда дверь заперта,
они могли причинить ему не больше вреда, чем он им.
он продержался бы остатками шакальего завтрака да тушами двух собак, а там
пришлось бы ему смириться и погибнуть жалкой смертью. Однако ни ван Блоому,
ни его спутникам подобный исход не казался неизбежным. Поняв, что дела его
плохи, лев мог навалиться на дверь и, пустив в ход острые когти и зубы,
проломить ее.
возможность. Он решил, что не уйдет отсюда, покуда не уничтожит зверя. И вот
он стал раздумывать, как бы это сделать самым быстрым и верным путем.
можно было и глядеть в нее и просунуть ствол ружья. Если сквозь дыру плохо
будет видно зверя, тогда можно проделать вторую в ставне. Два отверстия с
противоположных сторон осветят всю внутренность дома, ибо жилище ван Блоома
состояло всего из одной комнаты. Пока он там жил, комнат получалось две
благодаря перегородке из зебровых шкур, но ее убрали при отъезде.
зверя сколько угодно пуль, покуда охотники не уверятся, что ему на них не
напасть. Но покуда просверлишь их, уйдет немало времени. Это останавливало
ван Блоома. Ему и его спутникам нужно было торопиться: кони притомились и
были голодны, а прежде чем явится возможность накормить их, предстояло
проделать еще долгий путь.
состояла из сухих тяжелых деревянных балок, стропил, перекладин, и все это
было покрыто толстым - в добрый фут толщиной - слоем сухого тростника. Она
бы вспыхнула огромным костром, и лев, наверно, задохся бы от дыма раньше,
чем дошел бы до него огонь.
Вокруг дома еще оставалось много валежника, обглоданного, но не сожранного
саранчой. Это позволяло с легкостью осуществить задуманное, и они стали
подтаскивать этот валежник и заваливать им дверь.
время не подавал голоса, а тут снова начал грозно рычать. Возможно, зверя
встревожил шорох сучьев, стукавшихся снаружи о дверь; и, поняв, что пойман и
заперт, он стал проявлять нетерпение. То, что он считал укрытием, обернулось
западней, и теперь он рвался высвободиться из нее. Это явствовало из всего
его поведения. Было слышно, как он мечется по дому - от двери к окну, от
окна к двери - и бьет то в дверь, то в ставень своими огромными лапами, чуть
не срывая их с петель и все время испуская дьявольский рев. Хоть и не без
тайных опасений, трое охотников продолжали свою работу. Кони были у них под
Никитин Юрий
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Свержин Владимир
Сертаков Виталий