Чтение 69–й страницы книги ~Всадник без головы~

Похоже, что они до нее добрались! А то -- почему ее нет на
месте? Я оставил ее там. Отлично помню, что оставил ее там...
Ах, вот ты где, моя драгоценная! -- продолжал он, нащупав
наконец ивовую плетенку. -- Да ведь они осушили ее, скоты
эдакие! Чтоб на том свете черти припекли этих краснокожих
воров! Украсть вино у спящего! Ах ты, Господи! Что же мне
теперь делать? Опять спать ложиться? Да разве заснешь без
выпивки с мыслями о них и о том, другом? А ведь ни капли не
осталось... Стой! Пресвятая Дева, Святой Патрик и все
остальные! Что это я говорю? А полная фляга! Я ведь ее в
чемодане запрятал. Наполнил до самого горлышка, чтобы дать
мастеру Морису в дорогу, когда он в последний раз собирался в
поселок. А он забыл ее захватить с собой. Помилуй Бог, если
только индейцы добрались своими грязными лапами до нее, я сойду
с ума!.. Гип-гип, ура! -- закричал Фелим после того, как
некоторое время рылся в чемодане. -- Ура! Вот счастье-то!
Краснокожим невдомек было сюда заглянуть. Фляга полна -- никто
и не дотронулся до нее! Гип-гип, ура!

После этого радостного открытия ирландец пустился плясать
по темной хижине.

Затем наступила тишина, потом скрипнула отвинчиваемая
пробка, и громкое бульканье возвестило, что жидкость быстро
переливается из узкого горлышка фляги в горло ирландца.

Через некоторое время этот звук сменился чмоканьем и
возгласами удовольствия.

Бульканье сменялось чмоканьем, а чмоканье -- бульканьем до
тех пор, пока не раздался стук упавшей на пол пустой фляги.

После этого пьяные выкрики некоторое время чередовались с
пением, диким хохотом и бессвязными рассуждениями о краснокожих
и безголовых всадниках, повторяясь все тише и тише, пока,
наконец, пьяное бормотание не перешло в громкий храп.

Глава LII. ПРОБУЖДЕНИЕ

Второй сон Фелима длился дольше первого. Уже близился
полдень, когда он наконец очнулся, и то от ведра холодной воды,
вылитой ему прямо на голову. Это отрезвило его не хуже, чем вид
краснокожих дикарей.

Душ ему устроил Зеб Стумп.

Выехав из ворот Каса-дель-Корво, старый охотник направился
самой короткой дорогой или, вернее, тропой к реке Нуэсес.

Не тратя времени на изучение следов, он пересек прерию и
выехал к известной читателю просеке.

Сопоставляя слова Луизы Пойндекстер с тем, что он сам знал
о людях, которые отправились на поиски, старый охотник понял,
что Морису грозит опасность.

Вот почему он торопился приехать на Аламо раньше их; вот
почему он старался избежать встречи с ними по дороге.

Он знал, что, если он встретится с отрядом, никакие
увертки не помогут, и ему волей-неволей придется указать дорогу
к жилищу предполагаемого убийцы.

На повороте просеки Зеб, к своему огорчению, увидел
сбившихся в кучу "регулярников" -- они, по-видимому, изучали
следы.

Старого охотника утешало только то, что сам он остался
незамеченным.

-- Черт бы их побрал! -- пробормотал он с горечью. -- Как
это я не догадался, что могу встретить их здесь! Теперь надо
вернуться и ехать другой дорогой. Это задержит меня на час.
Поворачивай, старуха! Нам с тобой не повезло. Тебе придется
сделать лишних шесть миль. Живей, моя кобылка! Назад! Но-но!

Сильным рывком натянув поводья, Зеб заставил кобылу
повернуть и поскакал обратно.

Выехав из просеки, он направился сначала вдоль опушки, а
потом снова въехал в заросли по той же тропе, которой накануне
воспользовались Диас и трое его сообщников. Отсюда он скакал
без остановок и приключений, пока не спустился в долину Аламо.

Недалеко от хижины мустангера он слез с лошади и со своей
обычной осторожностью продолжал путь пешком.

Дверь, обтянутая лошадиной шкурой, была закрыта, но в ней
зияла дыра. Чтобы это могло значить?

Зеб не только не мог ответить на этот вопрос, но даже не
знал, что предположить.

Еще с большей осторожностью стал он подкрадываться к
хижине,-- можно было подумать, что он выслеживает антилопу.

Охотник обошел хижину под прикрытием деревьев и пробрался
к навесу позади нее; опустившись на колени, он стал
прислушиваться.

Перед его глазами была щель -- там, где одна из жердей
была сдвинута,-- а лошадиная шкура сорвана. Зеб посмотрел на
нее с удивлением, но, прежде чем он успел догадаться, что тут
произошло, из хакале донесся звучный храп -- так храпеть мог
только Фелим.

Зеб Стумп заглянул в щель и действительно увидел спящего
на полу Фелима.

Теперь предосторожности были излишни. Охотник поднялся на
ноги и, снова обогнув хижину, вошел через дверь, которая
оказалась незапертой.

Прежде чем будить Фелима, он внимательно осмотрел все, что
лежало на полу.

-- Вещи-то упакованы!---удивился он.--А! Вспоминаю: парень
говорил, что собирается на днях уехать отсюда. Этот молодец не
просто спит, а мертвецки пьян. Ну и разит от него! Интересно,
оставил ли он хоть каплю виски? Вряд ли... А вот и бутыль без
пробки валяется, рядом фляга -- тоже совсем пустая. Черт бы
побрал этого пьяницу -- он способен поглотить не меньше
жидкости, чем вся меловая прерия!.. Испанские карты! Целая
колода валяется на полу. Что он с ними делал? Должно быть,
выпивая, раскладывал пасьянс. Но кто прорезал дыру в двери и
откуда эта щель в стене? Наверно, он сможет мне объяснить.
Разбужу его и спрошу... Фелим! Фелим!

Ирландец не пошевелился.

-- Эй, Фелим! Фелим!

Ответа опять не последовало. Охотник закричал так громко,
что голос его был, вероятно, слышей на расстоянии полумили, но
Фелим продолжал безмятежно спать.

Зеб стал изо всех сил трясти пьяницу; в ответ послышалось
лишь какое-то бурчанье, но оно сейчас же перешло в прежний
раскатистый храп.

-- Если бы не его храп, я подумал бы, что он умер. Но он
мертвецки пьян, в этом нет сомнения. Как же привести его в
чувство? Растолкать--ничего не получится. Черт побери,
попробую-ка вот что...

Взгляд старого охотника остановился на стоявшем в углу
ведре. Оно было до краев наполнено водой, которую Фелим принес
из ручья и, на свою беду, не успел еще израсходовать.

Зеб с усмешкой поднял ведро и выплеснул всю воду прямо в
физиономию спящего.

Это привело к желаемым результатам: если холодный душ и не
протрезвил Фелима, то, во всяком случае, разбудил его.
Испуганный вопль ирландца слился с веселым хохотом старого
охотника.

Наконец оба успокоились и могли приступить к серьезному
разговору.

Фелим все еще находился под влиянием пережитых ужасов и
был очень рад Зебу Стумпу, несмотря на бесцеремонную шутку,
которую тот сыграл с ним.

Не дожидаясь вопросов, он начал подробно рассказывать --
насколько позволяли ему заплетающийся язык и затуманенный мозг
-- о странных видениях и происшествиях, которые чуть не лишили
его рассудка.

От него Стумп впервые услышал о всаднике без головы.

Несмотря на то что в окрестностях форта Индж и по всей
Леоне стало уже известно о появлении этой странной фигуры, Зеб
не встретил еще никого, кто бы мог сообщить ему эту из ряда вон
выходящую новость; старый охотник проехал по поселку еще на
заре и никуда не заходил, кроме Каса-дель-Корво. Он
разговаривал только с Плутоном и с Луизой Пойндекстер; но ни
слуга, ни молодая хозяйка асиенды еще ничего не слыхали о
странном всаднике, которого накануне встретил отряд майора.
Плантатор по той или иной причине умолчал о нем, а его дочь ни
с кем больше не разговаривала.

Сначала Зеб посмеялся над "человеком без головы" и назвал
это "пьяными бреднями Фелима".

Однако, когда Фелим стал настаивать, что это правда,
охотник призадумался, особенно сопоставляя это с другими
известными ему обстоятельствами.

-- Ну вот, как я мог ошибиться!--доказывал ирландец. --
Разве я не видел мастера Мориса так же ясно, как вижу вас!
Видел все, кроме головы. Но и голову потом увидел, когда он