Если бы в этот час глубокой скорби монастырь был поблизости,
она, вероятно, ушла бы из отцовского дома, чтобы искать приюта
в его священных стенах. Это был действительно самый мрачный
день в жизни Луизы.
стала рассуждать разумнее. Она снова перечитала письмо,
обдумывая каждое слово.
поселке. Такое предположение казалось едва ли вероятным.
Странно, если бы этого не знала женщина, которая назначала
свидание и так уверенно ждала своего возлюбленного. Но все-таки
он мог уехать -- он ведь собирался уехать.
гордого плантатора, было очень трудно, но другого выхода не
оставалось. И, когда сумерки сгустились, она проехала на своем
крапчатом мустанге по улицам поселка и остановилась у дверей
гостиницы на том самом месте, где всего лишь несколько часов
назад стоял серый жеребец Исидоры.
отправились на поиски преступника, другие -- в поход против
команчей. Обердофер был единственным свидетелем неосторожного
поступка Луизы. Впрочем, хозяин гостиницы не увидел в нем
ничего предосудительного; ему казалось вполне естественным, что
сестра убитого юноши хочет узнать новости; именно этим он
объяснил себе ее появление.
слушала Луиза Пойндекстер его ответы в начале разговора; еще
меньше мог он догадаться, какую боль причинил ей случайным
замечанием, положившим конец их разговору.
Морисе-мустангере, что еще одна женщина уже задавала те же
вопросы, Луиза, снова охваченная отчаянием, повернула свою
лошадь обратно к Каса-дель-Корво.
покоя. В короткие минуты забытья ее мучили кошмарные
сновидения.
-- твердая, смелая, почти дерзкая.
Пойндекстер нарушить все правила приличия. Но именно это она
намеревалась сделать.
продолжались всю ночь, и отряд еще не вернулся, в
Каса-дель-Корво о нем не было никаких известий. Молодая креолка
была полной хозяйкой асиенды и своих поступков, и только она
сама знала, что толкнуло ее на этот отчаянный шаг.
неуверенности. Даже любовь, подчиняющая самых сильных, не могла
сделать ее покорной. Она должна узнать правду! Может быть, ее
ждет счастье, а может быть, гибель всех ее надежд. Даже
последнее казалось ей лучше мучительных сомнений.
могло бы ее остановить.
Каса-дель-Корво, она направилась в прерию по уже знакомой
тропе.
когда она проезжала по знакомым и дорогим местам.
предпринять эту поездку, думала только о свидании с любимым и
мечтала спасти его от врагов, которые, быть может, уже окружили
его.
минуты, особенно если сравнить их с теми часами, когда ее
терзали мысли о его измене.
хижины мустангера.
человека, привыкшего к европейской верховой езде. Но для
жителей прерии нетрудно преодолеть это расстояние за два часа
-- они мчатся так, словно гонятся за лисой или оленем.
быстроногой крапчатой красавице Луне, которая рвалась в родную
прерию, оно кончилось быстро -- быть может, слишком быстро, к
несчастью для нашей наездницы. Как ни была измучена Луиза, она
теперь не испытывала отчаяния -- в ее печальном сердце сиял луч
надежды.
крик вырвался из ее уст -- казалось, сердце ее разорвалось.
возглас Луизы показался его эхом -- так похожа была звучавшая в
них боль.
Исидоры: обернувшись, она увидела женщину, чье имя только что
произнес больной, -- ту "Луизу", которую он звал с любовью и
нежностью в бреду жестокой горячки.
ней была женщина, написавшая любовное письмо. Свидание все-таки
состоялось! Быть может, в той ссоре на поляне участвовал еще и
третий -- Морис Джеральд? Не этим ли объясняется его состояние:
Луиза успела увидеть, что Морис, весь забинтованный, лежит в
постели.
"дорогой" и восторгалась его глазами, это она звала его на
свидание; а теперь она около него, нежно ухаживает за ним --
значит, он принадлежит ей. О, эта мысль была слишком
мучительна, чтобы выразить ее словами!
Она уже знала, что для нее нет надежды. Слишком долго ловила
она бессвязные речи больного, чтобы сомневаться в горькой
правде. На пороге стояла соперница, которая вытеснила ее из
сердца мустангера.
другом, взволнованные одним и тем же чувством, потрясенные
одной и той же мыслью.
ревностью, они стояли около него -- а он, увы, не сознавал
присутствия ни той, ни другой.
не слыхала тех слов, которые утешили бы ее, тех слов, которые
до сих пор звучали в ушах Исидоры, терзая ее душу. Обеих
переполняла ненависть, безмолвная и потому еще более страшная.
Они не обменялись ни словом. Ни одна из них не просила
объяснений, ни одна из них не нуждалась в объяснении. Бывают
минуты, когда слова излишни. Это было столкновение оскорбленных
чувств, выраженное только ненавидящими взглядами и
презрительным изгибом губ.
выходу. В хижине Мориса Джеральда нет места для нее!
соперницы. Та же мысль гнала и ее: в хижине Мориса Джеральда
нет места для нее!
место, где разбились их сердца.
первая вскочила в седло. Когда она проезжала мимо Луизы, та
тоже уже садилась на лошадь.
нельзя было назвать торжествующим, но в них не видно было и
прощения. Взгляд креолки был полон грусти, гнева и удивления.
Последний же взгляд Исидоры, сопровождавшийся вульгарным
ругательством, был полон бессильной злобы.
переживаниями человека, то трудно было бы найти более резкий
контраст, чем ослепительный блеск солнца над Аламо и мрак в
душе Исидоры, когда она покидала хакале мустангера. Бешеные
страсти бушевали в ее груди, и сильнее всех была жажда мести. В
ней она находила какое-то горькое удовольствие -- это чувство
снасало ее от отчаяния. Иначе тяжесть ее горя была бы
невыносима.
они не стали радостней, когда, подъехав к обрыву, она увидела
Контровский Владимир
Сапковский Анджей
Маккэфри Энн
Шилова Юлия
Корнев Павел