надежде найти ящик, содержащий пищу. Если меня ждет успех, я буду жить; если
нет -- я умру. И еще одна мысль толкала меня к действию: лучше провести
остаток жизни в надежде, чем уступить отчаянию и сидеть сложа руки. Провести
две недели в ожидании смерти в тысячу раз хуже, чем сама смерть.
сократит время и отвлечет меня от мрачных мыслей о безрадостной судьбе.
Как оценил я в ту минуту счастье обладать этим куском стали! Я бы не обменял
его на целый корабль, наполненный чистым золотом!
то, что находилось за ним. Ящик с галетами был теперь пуст, и я пролез через
него без труда. Вы помните, мне уже приходилось это делать -- тогда, когда я
набрел на сукно. Значит, дорога была знакома. Но для того чтобы пробраться
через ящик с сукном, необходимо выбросить оттуда несколько рулонов и
очистить дорогу к следующему ящику. Следовательно, сначала нож мне не нужен.
Отложив его в сторону, в такое место, где я мог легко достать до него рукой,
я просунул голову и влез в пустой ящик. В следующую минуту я уже выдергивал
и вытаскивал тугие рулоны сукна, напрягая все силы и энергию, чтобы сдвинуть
их с места.
-==Глава XLIV. Я ЗАЩИЩАЮ КРОШКИ==-
в том, что материю упаковывали так, чтобы сэкономить место, и рулоны были
прижаты друг к другу настолько плотно, как будто они вышли из-под парового
пресса. Те рулоны, которые находились напротив сделанного мной отверстия,
вынуть не составляло труда, но с прочими возни было больше. Мне пришлось
пустить в ход всю свою силу, чтобы сдвинуть их с места. Когда первые были
вынуты, работать стало легче. Некоторые рулоны оказались крупнее других --
это было более грубое сукно. Они были настолько велики, что не пролезали
через проделанные мной отверстия в ящике с материей и в ящике с галетами.
Что мне оставалось делать с ними? Расширить отверстия -- значит приложить
очень много труда. Оба ящика расположены так, что оторвать от них лишнюю
доску невозможно. Можно расширить дыру ножом, но это трудно.
впоследствии оказалось, что я сделал ошибку. Я разрезал завязки на каждом
рулоне и стал разматывать рулоны постепенно. Я вытаскивал из дыры материю,
пока рулон не становился достаточно тонким, чтобы пройти через отверстие.
Таким способом я освободил весь ящик, хотя работа заняла несколько часов.
себе на место с первым вынутым из ящика рулоном материи, я с ужасом
обнаружил, что помещение занято двумя десятками других жильцов: опять крысы!
сразу понял, что часть запасов моего жалкого продуктового склада сожрана или
унесена. Впрочем, они уничтожили не очень много. К счастью, я отсутствовал
недолго. Задержись я еще минут на двадцать, эти разбойники подобрали бы все,
не оставив мне ни крошки.
собственную небрежность, я решил в будущем быть более осторожным.
свернул его кульком и завязал как можно крепче полоской той же материи. Я
полагал, что теперь все будет в сохранности. Положив кулек в угол, я снова
приступил к работе.
походил на муравья, бегающего по своей дорожке и делающего запас на зиму. В
течение нескольких часов я не уступал муравьям в усердии и деловитости.
Погода по-прежнему стояла тихая, но стало еще жарче и пот катил с меня
градом. Я вынужден был оторвать кусок материи, чтобы вытирать лоб и лицо.
Порой мне казалось, что я задохнусь от жары. Но, однако, я работал и работал
не переставая. Мне и в голову не приходило сделать передышку.
щелях между ящиками и бочками, где у них были свои пути и тропы. Я встречал
их и в проделанном мной туннеле. Они то пересекали мне дорогу, то
наскакивали на меня, то метались позади и перебегали по ногам. Как это ни
странно, но теперь я боялся их меньше, чем раньше. Это объяснялось тем, что
я понял, что крыс привлекал ящик с галетами, а вовсе не я сам. Прежде у меня
было впечатление, что они собираются на меня напасть, но теперь я думал, что
разгадал их намерения, и у меня было меньше опасений, что они перейдут в
атаку. Пока я бодрствую, они не страшны. Но я никогда не ложился спать, не
приняв мер предосторожности на случай их нападения, и намеревался поступать
так и впредь.
Положение мое ухудшилось настолько, что необходимо было действовать, и все
меньшие опасности померкли перед главной -- опасностью голодной смерти.
подкрепиться горстью крошек и чашкой воды. Работая над разгрузкой ящика, я
не отрывался даже для того, чтобы глотнуть воды, и сейчас готов был выпить
полгаллона. Я был уверен, что воды мне хватит надолго, и потому выпил
сколько хотелось. Вероятно, когда я наконец оторвался от бочки, уровень воды
в ней сильно понизился. Драгоценная влага казалась слаще меда -- я
чувствовал себя снова полным сил и бодрости.
вырвался из моих уст, когда я ощупал кулек.
грабители опять побывали здесь, прогрызли дыру в материи и уничтожили еще
часть моего скудного запаса. Пропало не меньше фунта[38] драгоценных крошек,
и все это произошло недавно, потому что несколькими минутами раньше я
случайно передвигал кулек и там все было в порядке.
Нельзя было ни на минуту отойти от галет, не рискуя лишиться всего до
последней крошки.
мне хватит его на десять -- двенадцать дней, считая мелкое крошево, которое
я тщательно собрал с досок. Но теперь, внимательно исследовав остатки, я
увидел, что их едва хватит на неделю.
отчаяние. Я решил продолжать работу, как будто никакого несчастья не
случилось. Уменьшение запасов только прибавило мне энергии и упорства.
постоянно держать при себе. Конечно, можно было завернуть крошки в несколько
слоев материи, но я был убежден, что паразиты прогрызут дыру даже в железном
ящике.
в ящик, захватив с собой кулек с крошками. Я был готов защищать его против
любого, кто на него покусится.
задней стенке ящика из-под сукна.
-==Глава XLV. СНОВА УКУС==-
доски руками. Уверившись в том, что я не могу их сдвинуть с места, я лег на
спину и попробовал выломать их ногами. Я даже надел башмаки, думая, что мне
удастся вышибить доски. Но сколько я ни колотил ногами, ничего не
получилось! Доски были хорошо забиты гвоздями, и, как я впоследствии
убедился, ящик был стянут железными скрепами, которые выдержали бы и более
серьезные усилия. Тогда я стал работать ножом.
подвести под нее руку и оторвать, как бы прочно ни была она укреплена с
другого конца.
бы доски даже самым простым ножом, если бы сам находился выше, а ящик стоял
прямо передо мной. Но вместо этого приходилось действовать в согнутом
положении, весьма неудобном и утомительном. Больше того, рука моя все еще
болела от крысиного укуса, ранка не закрылась. Возможно, что вечное
беспокойство, тревога, бессонница, лихорадочное состояние мешали излечению
раны. К сожалению, ранена была правая рука, а левой я не умел действовать
ножом. Я временами пробовал переложить нож в левую руку, чтобы правая
отдохнула, но ничего не получалось. Поэтому я потратил несколько часов на
то, чтобы прорезать доску в девять дюймов длины и толщиной в один дюйм. Под
конец я все-таки справился. Улегшись еще раз на спину и нажав на доску
каблуками, я с удовольствием убедился, что она поддается.
выломать доску. Промежуток был не больше двух или трех дюймов, и пришлось
дергать, трясти, нажимать вверх, вниз, вперед, назад, пока не расшатались
железные скрепы и доска не отделилась от ящика.
помещался другой ящик, и -- увы! -- такой же, как тот, который я опустошил.
То же дерево на ощупь,-- я уже говорил, что мое осязание обострилось до
чрезвычайности.
решил удостовериться окончательно и стал вынимать доску из второго ящика,
так же как раньше из первого: сделал поперечный надрез, потянул доску к
себе... Работы здесь было больше, чем с первым ящиком, потому что добраться
до него оказалось труднее. Кроме того, прежде чем взломать второй ящик, мне
пришлось расширить отверстие в первом, иначе я не мог бы достать до того
места, где ящики примыкали друг к другу. Расширить отверстие было нетрудно:
мягкая доска поддавалась лезвию ножа.
безнадежная работа. Я бы мог и вовсе оставить ее, ибо лезвие ножа уже не раз
приходило в соприкосновение с чем-то мягким, рыхлым внутри ящика -- это была
ткань. Я мог бы бросить работу, но какое-то любопытство заставляло меня
Посняков Андрей
Лукьяненко Сергей
Контровский Владимир
Зыков Виталий
Сертаков Виталий
Конюшевский Владислав