сились с его решением, и на рассвете дон Эстебан и его соотечественники
покинули корабль.
бухту. Эта бухта, созданная природой, представляла собой неприступную
цитадель для тех, кому посчастливилось ее захватить.
тория подвигов капитана Блада дошла до нас только благодаря трудолюбию
Джереми Питта - шкипера из Сомерсетшира. Молодой человек был не только
хорошим моряком, но и обладателем бойкого пера, которое он неутомимо ис-
пользовал, воодушевляемый несомненной привязанностью к Питеру Бладу.
нал из тех, что мне довелось видеть. Он состоял из двадцати с лишним то-
мов различного формата. Часть томов безвозвратно утрачена, в других не
хватает многих страниц. Однако если при тщательном ознакомлении с ними в
библиотеке г-на Джеймса Спека из Комертина я временами страшно досадовал
на пропуски, то порой меня искренне удручало чрезмерное многословие Пит-
та, создававшее большие трудности при отборе наиболее существенных фак-
тов из беспорядочной массы дошедших до нас документов.
предшествовавших появлению Блада на Тортуге. Эти тома, так же как и соб-
рание протоколов государственных судебных процессов, пока что являются
главными, хотя и не единственными источниками, откуда я черпал материалы
для моего повествования.
на которых я подробно останавливался, вынудили Питера Блада искать убе-
жища на Тортуге. Он пишет об этом пространно и с заметным пристрастием,
убеждающим нас в том, что в свое время на этот счет высказывалось другое
мнение.
ких-либо предварительных намерений объединиться с пиратами, которые пре-
вратили, под полуофициальной защитой французов, Тортугу в свою базу, от-
куда и совершали пиратские набеги на испанские колонии и корабли.
Голландию. Однако в ожидании попутного корабля он израсходовал почти все
имевшиеся у него деньги. Их у него было не очень много, и Питт сообщает,
что тогда-то он и заметил признаки внутреннего беспокойства, мучившего
его друга. Питт высказывает предположение, что Блад, общаясь в эти дни
вынужденного бездействия с искателями приключений, заразился их настрое-
ниями, столь характерными для этой части Вест-Индии.
оправданий для своего друга, потому что многое действительно могло угне-
тать Питера Блада. Несомненно, он часто думал об Арабелле Бишоп и сходил
с ума, сознавая, что она для него недосягаема. Он любил Арабеллу и в то
же время понимал, что она потеряна для него безвозвратно. Вполне объяс-
нимо, конечно, его желание уехать во Францию или в Голландию, но вряд ли
он мог объяснить и отчетливо представить себе, что будет там делать.
Ведь в конце концов он был беглым рабом, человеком, объявленным вне за-
кона у себя на родине, и бездомным изгнанником на чужбине. Оставалось
только море, открытое для всех и особенно манящее к себе тех, кто
чувствовал себя во вражде со всем человечеством.
предприимчивости, толкнувшие его в свое время на поиски приключений
просто из-за любви к ним, вынудили его уступить, а наличие у него бога-
того опыта и, я сказал бы, даже таланта в командовании военными корабля-
ми лишь умножило соблазнительность выдвигаемых предложений. Следует так-
же помнить, что такие заманчивые предложения исходили не только от зна-
комых ему пиратов, наполнявших кабачки Тортуги, но даже и от губернатора
острова д'Ожерона, получавшего от корсаров в качестве портовых сборов
десятую часть всей их добычи. Помимо этого, д'Ожерон неплохо зарабатывал
и на комиссионных поручениях, принимая наличные деньги и выдавая взамен
их векселя, подлежащие оплате во Франции.
высказывались только грязные, полупьяные авантюристы, охотники, лесорубы
и прибрежные жители, собирающие все то, что выбрасывается морем, стано-
вилось солидной, почти узаконенной разновидностью каперства [46], когда
его необходимость убедительно доказывал изысканно одетый господин,
представлявший здесь интересы французской Вест-Индской компании с таким
видом, будто он был представителем самой Франции.
сам Джереми Питт, в ушах которого постоянно шумел настойчивый зов моря,
почувствовав себя вечными изгнанниками, также хотели присоединиться к
великому "береговому братству", как называли себя пираты. Они настоя-
тельно требовали от Блада согласия быть их, вожаком и клялись следовать
за ним повсюду.
то выйдет так, что Блад подчинился своим настроениям и настояниям друзей
и отдался течению судьбы, заявив, что от нее все равно никуда не уйдешь.
ротивления была мысль об Арабелле Бишоп. Ни тогда, ни позже он не заду-
мывался о том, что им, может быть, не суждено больше встретиться. Он
представлял себе, с каким презрением она будет вспоминать о нем, услы-
шав, что он стал корсаром, и это презрение, существовавшее пока лишь в
его воображении, причиняло ему такую боль, как если бы оно уже стало ре-
альностью.
своей совестью - а воспоминания об этой девушке делали его совесть бо-
лезненно чувствительной, - он дал клятву сохранить свои руки настолько
чистыми, насколько это было возможно для человека отчаянной профессии,
которую он сейчас выбрал. Он, видимо, не питал никаких обманчивых надежд
когда-либо добиться взаимности этой девушки или даже вообще встретиться
с ней, но горькая память о ней должна была навсегда сохраниться в его
душе.
тельности. Д'Ожерон, пожалуй, самый услужливый из всех губернаторов, дал
ему значительную ссуду на снаряжение корабля "Синко Льягас", переимено-
ванного в "Арабеллу". Блад долго раздумывал, перед тем как дать кораблю
новое имя, опасаясь выдать этим свои истинные чувства. Однако его друзья
увидели в новом имени корабля лишь выражение иронии, свойственной их ру-
ководителю.
еще шестьдесят человек, тщательно отобранных им из числа искателей прик-
лючений, околачивающихся на Тортуге. Как было принято неписаными закона-
ми "берегового братства", он заключил договор с каждым членом своей ко-
манды, по которому договаривающийся получал определенную долю захвачен-
ной добычи. Но во всех остальных отношениях этот договор резко отличался
от соглашений подобного рода. Все проявления буйной недисциплинирован-
ности, обычные для корсарских кораблей, на борту "Арабеллы" категоричес-
ки запрещались. Те, кто уходил с Бладом в океан, обязывались полностью и
во всем подчиняться ему и ими самими выбранным офицерам, а те, кого не
устраивали эти условия, могли искать себе другого вожака.
ре на хорошо оснащенном и полностью укомплектованном корабле. Но, еще
прежде чем он возвратился в мае из затянувшегося и насыщенного событиями
плавания, слава о нем промчалась по Карибскому морю подобно ряби, гони-
мой ветром.
панским галионом, закончившаяся его потоплением. Затем с помощью нес-
кольких пирог был совершен дерзкий налет на испанскую флотилию, занимав-
шуюся добычей жемчуга у Риодель-Хача, и захвачена вся добыча этой флоти-
лии. Потом была предпринята десантная экспедиция на золотые прииски Сан-
та-Мария на Мэйне, подробностям описания которой даже трудно поверить, и
совершено еще несколько других менее громких дел. Из всех схваток коман-
да "Арабеллы" вышла победительницей, захватив богатую добычу и понеся
небольшие потери в людях.
года, и о капитане Питере Бладе прокатилась от Багамских до Наветренных
островов и от Нью-Провиденс [47] до Тринидада.
Сент-Джеймском дворе, как назывался тогда двор английского короля,
представил раздраженную ноту, на которую ему официально ответили, что
капитан Блад не только не состоит на королевской службе, но является
осужденным бунтовщиком и беглым рабом, в связи с чем все мероприятия
против подлого преступника со стороны его католического величества [48]
получат горячее одобрение Якова II.
дон Эстебан страстно мечтали захватить этого авантюриста и повесить его
на нок-рее своего корабля. Вопрос о захвате Блада, принявший сейчас меж-
дународный характер, был для них личным, семейным делом.
зах долетели - до Тортуги одновременно с заявлением испанского адмирала
о том, что в своей борьбе с Бладом он опирается не только на мощь своей
страны, но и на авторитет английского короля.
и своей команде бездельничать на Тортуге, решив сделать Испанию козлом
Белогорский Евгений
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Грабб Джеф
Зыков Виталий
Орлов Алекс