подал из угла голос Давид. - Разве можно, батя... - Орденов у меня шесть
штук, не нужно мне седьмого, Вася. - Это не ответ! - вставил Маслов.
собой тащил? Отговаривал, кто хотел лететь? - Ну, глупости сделали. Не
полетели, угрюмо сказал Маслов. - Пошли с тобой. Нам друг с другом юлить
ни к чему, не один пуд соли вместе съели. Ответь людям, батя. - Зачем на
смерть повел? - уже не крикнул, а скорее простонал Сомов. - Ну, сам на
ладан дышишь - твое дело, потешил свою командирскую спесь. А за что меня
погубил и этих сопляков? За что, - яростно ткнул пальцем в покрытые
заиндевевшим стеклом фотографии детей, - их сиротами сделал?
Знаете, что Макаров на Большую землю радировал? - "Поезд под угрозой
гибели" - радировал!
"Не огорчайте батю, ребята, пошли вместе..." Распелась канарейка! Вот и
пошли... Выхаркивай теперича легкие, чтоб батя не огорчался!
ты еще и подонок! - За подонка - знаешь? - Сомов рванулся к Игнату и
затих, прижатый к месту тяжелой рукой Леньки. - Драться не дам, я с
Игнатом согласный, - хмуро сказал тот. - Куда мне драться... - Лицо
Сомова скривилось, голос дрогнул, перешел в шепот: - Подохнуть бы
спокойно... - Все высказались? - тихо спросил Гаврилов.
Разнюнился... баба! Слюни распустил... На тот свет собрался? Туда тебе и
дорога, живые по такому сморчку плакать не будут! - И свирепо повернулся
к Валере: - Зачем их уговаривал, кто разрешил?! Пусть бы улетели к
чертовой матери, чем гирями на ногах висеть! Молчать, когда начальник
поезда говорит! (Все свирепея.) Да, виноват - баб в поход взял! Зачем
свой троллейбус бросил, если кишка тонка? (Сомову.) А ты чего писал "с
благодарностью принимаю приглашение", когда знал, что я не в Алушту
собрался? (Это Маслову.) Тьфу! Я вам дам помирать, на том свете тошно
будет!
легче, чем по Антарктиде ходить? А вы? (На братьев.) Полудохлый тюлень
веселее смотрит! Зарубите себе на носу каждый: помереть никому не
позволю. Пригоним хотя бы полпоезда в Мирный - ложись и помирай, кто
желает. Тебя, Сомов, отстраняю от машины, сдай Жмуркину Антону. С тобой,
Маслов, разговор особый. Всем пить чай и располагаться на отдых.
ребята, пока горячий.
Антонов, - разреши, батя, каждому по сигарете.
знал или не знал про солярку?
знал...докурил до пальцев сигарету, загасил в пепельнице, жестяной
крышке из-под киноленты...- все равно пошел бы!
благодарно кивнул, жадно затянулся. В походе одному делать нечего. С
Игнатом пошел бы, с Алексеем, с Давидом, с Валерой. "Коммунисты,
вперед!" - как когда-то на фронте... И Ленька небось посовестился бы
дядюшку, почти родного, бросать. А может, и еще кто.
Тошка? Куда задевался Тошка?"-затараторил Тошка. - А как в кино идти или
пряники жевать, про Тошку никто ни ползвука!
этот поход... Был у меня кореш - комбат Димка Свиридов, два года рядом
провоевали, сколько раз друг друга из беды вытаскивали - и счет потерял.
Да такое никто на фронте и не считал, там, как и у нас в полярке,
выручил друга - и знаешь: завтра он тебя выручит. Так я вот к чему.
Зимой сорок пятого Вислу форсировали, нужно было до зарезу с тыла
прорваться к деревне. Гаврилов рукой сдвинул посуду и при помощи вилок
показал, как располагались стороны. - А с тыла, вот здесь, по
разведданным, то ли было, то ли могло быть минное поле. Времени в обрез,
не возьмем деревню, посередь которой шло шоссе, - сорвется операция.
Сподручней всех заходить в тыл было свиридовскому батальону, а Димка, мы
ушам не поверили, стал тянуть резину: так, мол, и так, машины не в
порядке, личный состав неопытный, боеприпасов недокомплект... Что на
него нашло, никто понять не мог. Другой батальон с тыла бросили. На
минах три танка потеряли, остальные прорвались, взяли деревню... А со
Свиридовым я до конца войны не здоровался, на разу руки не подал. Не
знаю, где он сейчас, чем командует...
б на следующий год Восток закрыли, - закончил Гаврилов. - Я-то что, я
уже на излете, а вам жить да жить да людям в глаза смотреть...
капрона нервы, сам понимаешь. И помирать опять же никому не охота. - Не
помрем, - сказал Давид. - С Комсомольской дорога под горку пойдет,
полегче будет. - Факт, - поддержал Алексей. - Морозы ослабнут, повысится
и давление воздуха и количество кислорода в нем. - Выйдешь на улицу, -
размечтался Тошка, - а там сущая чепуха: минус пятьдесят. Сымай кальсоны
и загорай!
тыщу, расскажу им лекцию про поход. А если кто каркнет, что брешу, -
перья из... повыдергаю!
и баста. Тошка, собирай чемоданы - и домой!
пальцами.
принуждай, рано списывать меня: в пассажиры, пригожусь...
Вася.
знает, чего подумаешь.
салон "Харьковчанки" и жилой балок быстро прогрелись, а в тепле
раздеваться одно удовольствие. Залезли в мешки с пуховыми вкладышами,
глаза сами собой закрылись,
нежно-розовые тона снег и часть небосклона, а позади, где-то над Южным
полюсом, густел темно-синий занавес. И оттого солнце казалось не
настоящим, а бутафорским, словно осветитель в театре баловался своим
искусством. Лучи были косые, на все пространство их не хватало, и на
теневых участках снег казался то изумрудным, то красноватым. Но так
продолжалось недолго, часа полтора. А потом, по мере того, как солнце
пряталось, нежно-розовые тона превращались в багровые, с каждой минутой
темнея. И вскоре на почерневшее небо выплыли луна и звезды.
не сейчас, а в прошлые походы, когда шли днем, а спали ночью.
посвистывал ветерок, чуть взметая снежную пыль.
а люди сделаны из плоти и крови.
никого. Тело протестовало, требовало покоя, ношено всегда протестует и
требует, к этому Сомов давно привык. Жаль покидать мешок, так бы,
кажется, всю жизнь в нем и провалялся. Слава богу, тепло из балка выдуть
еще не успело. Значит, только-только остановились, прикинул Сомов.
Проканителишься минут двадцать - будешь лязгать зубами, надевая штаны
при минусовой температуре. Вылез. На нижнее шелковое белье надел
шерстяное, потом свитер из верблюжьей шерсти, кожаную куртку, каэшку -
штаны и телогрейку опять же на верблюжьей шерсти, натянул унты,
подшлемник, шапку и, запакованный по всем правилам, вышел из балка на
мороз.
всеми. Это хорошо.
что еще в позапрошлом походе бросили, разбитые ящики, разная рухлядь...
А цистерна? Круто обернулся, увидел метрах в двухстах цистерну и возле
нее людей. Побежал бы, да нельзя здесь бегать, шагом дойти - и за то
ногам спасибо. Дошел, не стал задавать вопросов, потому что увидел, как
Игнат вытаскивает из горловины щуп, залепленный густой массой.
Орловский Гай Юлий
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Суворов Виктор
Каргалов Вадим