глядя на огонь. Пламя горело ровно, только кончик его поминутно делился
натрое, образуя зубцы прозрачной короны. Вокруг фитиля скоро вытопилась
ямка, воск капнул на бумагу и за-стыл в виде носатого профиля. Лядащев ткнул
пером в еще мягкий воск, наметив глаз. Потом перо его пошло само бродить по
бумаге.
человека. Характер Василия Федоровича выражал себя в виде кущ длинных,
словно на болоте выросших листьев и примитив-ных цветков, которые все
прилепились к одному крайне вертляво-му, изгибистому стеблю. Вокруг кущ
выросли какие-то кубики, ромбы, табакерки или домики, потом пошли легкие,
как птицы, женские профили.
заминка, и цифра облачилась в юбку, потому что была великой княгиней
Екатериной Алексеевной. Как говорил этот умник? Думаем, что живем в
настоящем, а на самом деле в про-шедшем, забывая о будущем. Можно, конечно,
предположить, что Оленев убит. Шел нарядный на свидание, а кто-нибудь из
шайки Ваньки Каина его дубиной по голове... Чушь! Семь часов, центр
города... Скорее всего он благополучно дошел, и все приключи-лось во дворце.
Надобно объяснить Белову, что главное сейчас выяснить, что случилось в этот
вечер в покоях Екатерины.
Оленев его помнил, потому что паспорт ему оформлял, здесь ничего
предумышленного быть не может, простое совпаде-ние. Можно, конечно, тряхнуть
стариной, пойти по прежним сослу-живцам, порасспрашивать -- кто мог убить и
зачем... Но не только идти по старым связям, вспоминать-то о них было тошно.
Сашка человек ушлый, сам разберется, что к чему. Во дворце сплетен как
сквозняков.
парности. Может быть, и случайное совпадение, но что-то в этом есть. Если их
Софья на маскараде чуть было не перепутала, то мог и еще кто-то перепутать,
тот, кому Оленев не нужен, а в двойнике как раз есть надобность. Это Сашке
хорошо надо в голо-ву заложить -- узнать имя и отчество двойника.
как он сам говорил, шпионов ищут. .Инстинктивно Ля-дащев чувствовал, что эта
линия самая опасная. Если Оленев угодил в неприятность по иностранным делам,
то это гаже всего, по-тому что попахивает Тайной канцелярией. Пальцы давно
нащупали проступившее на бумаге восковое пятно. Лядащев обвел его контур,
пририсовал парик, и получился Бестужев.
болтунов, порочащих славное имя государыни, как-то: го-ворящих, что рождена
до брака, что наследник Петр Федорович имеет более прав на престол, чем она,
и прочая, прочая... Это не работа, это так.,, семечки. Болтунов было мало,
потому что Елизавету любили в народе, а Петра Федоровича только терпели,
куда ж недоумку на трон, лучше подождать, пока сына родит. Болтунов мало и
работы мало, но был в Тайной канцелярии круг людей, ко-торые имели
дополнительные обязанности и дополнительных началь-ников, чья иерархическая
лестница восходила к самому канцлеру Бестужеву. Этот круг людей, может, их
там и было-то всего три-четыре человека, занимался поисками
антигосударственных людей не столько в России, сколько в недрах прилегающих
к ней иност-ранных государств. Если Оленев пропал из-за усердия этих
трех-четырех, тогда дело плохо. Тогда и убитый немец имеет отношение к делу,
тогда следствие, розыск и Сибирь.
затупившееся перо и потянулся за новым. Часы на разные голо-са пробили
десять. Кажется ему или Пренстон и впрямь фальши-вит? Часы английского
мастера Луиса Пренстона были гордостью его коллекции, а теперь -- надо же
такому случиться -- отстают чуть ли не на минуту.
механизме при свечах, но проверить-то необходимо. Ничего серьезного, просто
почистить и смазать надо утром.
длительного отсутствия, была за столом мила и предупреди-тельна, велела даже
приготовить грог, зная, что муж до него боль-шой охотник.
бисер на нитку, вышивая ему кошелек -- кажется, время остановилось. Василий
Федорович и думать забыл о молодом князе, а вспомнил о нем уже в кровати, и
то потому, что не мог сразу заснуть. Рядом в кружевном чепце посапывала
сладко Вера Дмит-риевна. С улыбкой, вызванной приятным сновидением, она
поверну-лась на бок и крепко обхватила мужа рукой. В жесте этом была и
нежность, и уверенная власть собственницы.
и что? Ясное дело, этот стихоплет близко не придви-нется к каким-либо
шпионским делам. Либо он объявится через день-два и сообщит самую банальную
причину своего отсутствия, либо... Да не может быть никакого "либо" -- у
бабы прохлаждается! Лядащев попробовал освободиться от тяжелой, горячей руки
жены, но это ему не удалось. Так и заснул...
три дня, от силы пять, когда Саша не принимал реши-тельных действий, не "бил
в барабан", как требовал обезумевший от страха камердинер, а только
расспрашивал осторожно, словно ози-раясь среди людей, и ждал, что
естественный ход событий сам со-бой все разъяснит, А по прошествии этих пяти
дней, когда стало ясно, что Никита действительно пропал, было сделано и
заявление в полицию, и составлены опросные листы. Полицейские чины
произ-вели надлежащий розыск, были осмотрены военный госпиталь, а так-же
странноприимный дом, куда предположительно могли принести ограбленного,
избитого, бесчувственного человека.
пропаже ее сотрудника. Там поначалу очень всполоши-лись, связались с
полицией, на все лады ругая власть, которая плохо борется с разбоем, а потом
как-то разом остыли, сообщив Саше официально, что почитают князя Оленева
уволенным от долж-ности. Сообщение было сделано с таинственным видом, словно
на-меком, что Оленев вовсе не пропал, а находится на каком-то сек-ретном и
ответственном участке служения родине, но сколько Са-ша ни бился, пытаясь
вытряхнуть из чиновников хоть какие-ни-будь подробности, так ничего и не
узнал. Очевидно было, что Иност-ранная коллегия просто блефовала,
это как бы вполсилы, поскольку заранее был уверен, что все эти попытки не
дадут результата. Но формальности соблю-дены, и обманутый показным рвением
Гаврила решил уповать те-перь только на Бога.
Морская плашкоутная служба обнаружила при разводе моста труп мужчины.
Достать утопленника было до чрезвычайности трудно, потому что течение плотно
вогнало тело в пролетное строе-ние моста, между балками и стропилами,
поддерживающими понтон. Пока поднимали тело, его порядком изуродовали. Ясно
было, что мужчина ограблен, раздет, ножевая рана в боку говорила о
подлин-ной причине смерти, и хоть покойник не совсем подходил по статьям к
пропавшему Никите Оленеву, Гаврила был вызван для опознания.
они прибыли в предутренний час на набережную, бедный Гаврила не стоял на
ногах, а почти висел на Белове, шепча молитву. Однако первого взгляда на
прикрытое рогожей тело было достаточно, чтобы к Гавриле вернулись силы.
Полицейский только поднял рогожу, как камердинер крикнул задышливо: "Не он!"
-- и поспешил прочь. У утопленника была борода, вырастить которую можно было
только месяца за три, а то и больше того.
дрянью потом долго преследовал Гаврилу по ночам, хотя вид утопленника скорее
успокоил, чем напугал камердинера. Конечно, он понимал, что за это время в
Петербурге могли еще быть зарезанные и утонувшие, но мысли у него текли в
другую сторону. Гаврила рассматривал этого утопленника не как реального
человека, а как некий символ убийства и утопления. И раз этим символом стал
чужой, неведомый человек, значит такого сорта беда уже не могла коснуться
Никиты.
получше". Утвердила в этом мнении еще ночная, ото всех скрытая ворожба на
драгоценных камнях. Не берусь рассказать, что он делал в своей лаборатории
при одинокой свече, как скрещива-лись лучи сапфиров и изумрудов, но совет от
них он получил весьма обнадеживающий.
нет ли новостей и не появилась ли надобность в его услугах. Неизменно хмурый
Сашин вид был ему ответом. Педантизм, а проще говоря занудство Гаврилы очень
досаждало Саше, потому что камердинер отлавливал его в самое неподходящее
время --и дозором под окнами на Малой Морской стоял, и в службу являлся, и
путался под ногами, когда Саша сопровождал генерала в его вояжах. Но нельзя
обругать человека за верность и преданность, оставалось только терпеть.
своей страсти к порядку: дал работу и прачкам, и коню-хам, и садовнику. В
покоях барина по три раза в день проветри-вались комнаты, Гаврила
собственноручно вытирал пыль и чистил одежду Никиты.
Лондон о пропаже сына или повременить. С одной стороны, он мог получить
страшную нахлобучку, если не сказать большего, за промедление, но, с другой
стороны, Гаврила не хо-тел предавать бумаге само слово "пропал", считая, что
уже этим как бы материализует простые подозрения. И опять-таки камни
подсказали: ничего в Лондон не сообщать, надеяться, но и само-му не сидеть
колодой, а действовать.
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Каменистый Артем
Орловский Гай Юлий
Влодавец Леонид
Роллинс Джеймс