read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



всех приправах, вплоть до маленьких флакончиков с уксусом. Не в нашей власти
воздать им почести... нет, не то. Это мы, живые... <Из речи Линкольна.> тоже
не то, Альфио! Желаю вам счастья и избавления от боли. Вы, конечно,
ошиблись, но ошибка ваша да послужит вам согревающим компрессом. Вы пошли на
жертву после того, как сами стали жертвой.
В лавке то и дело мелькали тени людей, проходивших по улице. Я копнул
поглубже среди обломков этого дня, отыскивая там слова Уолдера и его лицо,
когда он сказал: "Вроде расчетов за электричество. Напутаешь - расплачивайся
потом. А вы, так сказать, его взнос авансом, чтобы свет не выключили, чтобы
огонь не погас". Вот что он сказал, этот Уолдер с его устоявшимся
жульническим миром, растревоженный узким лучиком света, который проник туда.
Чтобы огонь не погас. Так ли сказал сам Альфио? Уолдер не запомнил, но
он твердо знал, что Марулло хотел сказать именно это.
Я провел пальцем по змейке на моем талисмане и вернулся к ее началу,
которое было и ее концом. Какой это древний огонь - три тысячи лет назад
предки Марулло поднялись на Палатинский холм в день Луперкуса, чтобы
ублажить жертвой римского Пана, защитника стад от волков. И этот огонь не
погас. Марулло, итальяшка, макаронщик, принес жертву тому же божеству, прося
о том же. Я снова увидел его голову над жирными складками шеи, над плечами,
сведенными болью, увидел эту благородную голову, горящие глаза - и не
погасший огонь. И подумал, какой же взнос потребуется с меня и когда его
потребуют? Если отнести мой талисман в Старую гавань и бросить в море -
достаточно ли будет такого дара?
Я не опустил штор на витринах. В праздничные дни мы так и оставляли их,
чтобы полицейский мог заглядывать в лавку. В кладовой было темно. Я запер
дверь в переулок и уже вышел на мостовую, как вдруг вспомнил про шляпную
коробку на полу за прилавком. Вспомнил, но не вернулся за ней. Пусть
остается: что будет, то будет. К концу этого дня, как и следовало ожидать, с
юговостока подул резкий ветер и нагнал тучи, чтобы до костей промочить всех,
кто выехал за город. Я решил, что во вторник надо поставить тому серому коту
молока и пригласить его к себе в лавку.

ГЛАВА XVII
Не знаю, что делается в душе у других людей: ведь мы все разные, хотя в
то же время и одинаковые. Могу только догадываться. Но про себя знаю
наверняка, что я извиваюсь и корчусь, пытаясь увильнуть от ранящей истины, а
когда наконец деваться от нее некуда, откладываю попечение о ней на время, в
надежде, что она сама от меня отстанет. А другие? Может быть, говорят сухим
тоном: "Я подумаю об этом завтра, когда отдохну", - а потом погружаются
мыслью в вожделенное будущее или отредактированное прошлое, точно- дети, уже
через силу играющие в какую-то игру, лишь бы оттянуть неизбежное "спать
пора".
Я тащился домой через минное поле истины. Будущее было засеяно всхожими
зубами дракона. И удивительно ли, что мне захотелось причалить к прошлому.
Но на моем пути стала тетушка Дебора - бьющий влет стрелок по всякого рода
лжи, и глаза у нее были как два горящих вопросительных знака.
Я простоял у ювелирного магазина, разглядывая в витрине оправы для
очков и эластичные часовые браслеты до тех пор, пока это было в границах
приличий. В недрах сырого ветреного вечера зарождались грозовые ливни.
В начале прошлого столетия было много островков любознательности и
премудрости, как моя тетушка Дебора. Отчего они становились книгочеями?
Оттого ли, что жили в стороне от сильных мира сего, или оттого, что им
приходилось подолгу ждать, когда придут домой китобойные суда, ждать иной
раз три года, иной раз до конца дней своих, и они обращались к тем книгам,
которыми был теперь забит наш чердак. Но лучшей из лучших была моя тетушка
Дебора - сивилла, пифия, учившая меня магическим, бессмысленным словам. И,
вложив потом в эти слова какой-то смысл, я не перестал ощущать их власть над
собой.
"Ма бесвак фор орм тра фэгир вур", - говорила она, и что-то роковое
слышалось в этом. И еще: "Сео лео гиф хо илай онбирит авит зреет айр
лэдтоу". Слова эти были какие-то волшебные, иначе я не помнил бы их до сих
пор.
Мимо меня бочком-бочком, опустив голову, быстро прошел мэр
Нью-Бэйтауна, и, поздоровавшись с ним, я услышал отрывистое "добрый вечер" в
ответ.
Я почувствовал свой дом, старинный дом Хоули, за полквартала. Вчера
вечером он был окутан паутиной уныния, но в этот окаймленный грозой вечер
все в нем излучало радостное волнение. Дома, точно опалы, меняют окраску в
течение дня. Старушка Мэри услышала мои шаги на дорожке и мелькнула в
дверях, как язычок огня.
- А вот не догадаешься! - сказала она и вытянула руки ладонями внутрь,
точно придерживая большой сверток.
Те слова все еще были со мной, и я сказал:
- Сео лео гиф хо плай онбирит авит эрест айр лэдтоу.
- Близко, но не совсем.
- Какой-то неизвестный поклонник преподнес нам динозавра.
- Нет, не отгадал, но моя новость ничуть не хуже. А скажу я тебе только
тогда, когда ты умоешься, потому что такие вещи надо выслушивать чистеньким.
- Пока что я слушаю любовную песнь краснозадого павиана. - И это была
чистая правда - песнь неслась из гостиной, где Аллен терзал свою душу
бунтарством: "Мурашки, мурашки от взглядов милашки, а ты не веришь в мою
любовь". - Знаешь что, ангел мой небесный, я сейчас его подожгу.
- Нет, не посмеешь. Особенно когда тебе все будет сказано.
- А нельзя сказать, пока я еще грязный?
- Нет.
Я вошел в гостиную. Мой сын ответил на мое приветствие с тем
осмысленным выражением лица., какое бывает у человека, когда он жует
резинку.
- Надеюсь, твое бедное верное сердце подобрали с полу?
- Чего?
- Не чего, а что. Последний раз я слышал, что его грубо растоптали.
- Боевик! - сказал он. - Первым номером по всей Америке. За две недели
распродано два миллиона пластинок.
- Прекрасно! Значит, твое будущее обеспечено. - Поднимаясь по лестнице,
я подхватил припев: - "Мурашки, мурашки от взглядов милашки, а ты не веришь
в мою любовь".
Эллен подкралась ко мне с книжкой в руках, заложенной между страницами
пальцем. Я знаю ее повадку. Она задаст мне какой-нибудь вопрос, по ее мнению
интересный для меня, а потом как бы невзначай выпалит то, что хотела сказать
Мэри. Эллен торжествует, когда ей удается забежать вперед. Не назову ее
сплетницей, но есть за ней такой грех. Я показал ей скрещенные пальцы:
- Чур, молчать!
- Но, папа...
- Чур! Сказано чур, значит, молчать, тепличная гвоздичка. - Я захлопнул
за собой дверь и крикнул: - Моя ванная - моя крепость! - И услышал ее смех.
Не верю детям, когда они хохочут над моими шутками. Я докрасна натер себе
лицо и так яростно чистил зубы, что из десен выступила кровь. Потом
побрился, надел чистую рубашку и ненавистный моей дочери галстук-бабочку,
как бы подняв знамя восстания.
Моя Мэри вся дрожала от нетерпения.
- Ты просто не поверишь.
- Сео лео гиф хо плай онбирит. Говори.
- Марджи самый верный друг на свете.
- Цитирую: "... Человек, который изобрел часы с кукушкой, умер. Это не
ново, но слышать приятно..."
- Ни за что не догадаешься... Она возьмет детей на свое попечение,
чтобы мы с тобой могли уехать.
- Опять какой-нибудь трюк?
- Я ее не просила. Она сама.
- Да эти детки съедят ее заживо.
- Они ее обожают. В воскресенье она повезет их поездом в Нью-Йорк,
переночует с ними у одной своей знаков мой, а в понедельник поведет их в
Рокфеллер-центр смотреть подъем нового флага с пятьюдесятью звездочками,
потом будет парад и... и все прочее.
- Не верю своим ушам.
- Как это мило, правда?
- Очень мило. А мы с тобой убежим в Монток, мышка?
- Я уже звонила туда и просила оставить нам номер.
- Все как в бреду. Меня сейчас разорвет на части. Чувствую, как пухну,
пухну.
Я хотел рассказать ей про лавку, но слишком большое количество новостей
может вызвать несварение. Лучше подождать и выложить ей все это в Монтоке.
В кухню прошмыгнула Эллен.
- Папа, а розового камешка нет в горке.
- Он у меня. Вот здесь, в кармане. Возьми, положи его на место.
- Ты же не велел выносить его из дому.
- И не велю, под страхом смертной казни.
Она чуть ли не с жадностью вырвала у меня талисман и, держа его обеими
руками, понесла в гостиную.
Мэри устремила на меня какой-то страшный хмурый взгляд-
- Зачем ты его брал, Итен?
- На счастье, родная. И подействовало.

ГЛАВА XVIII
Третьего июля, в воскресенье, дождь лил весь день, как и полагалось, и
его жирные капли были какие-то особенно мокрые. Мы пробирались по шоссе в



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 [ 54 ] 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.